Агуня

Интересно, чего царевне у тётки не сиделось, отчего опять в бега пустилась? Как же не хочется ссориться с местными правителями, укрывая беглянку, но заказано мне в гостеприимстве отказывать.

Поэтому распахнула калитку, приглашая во двор всадницу и её коняжку. Вот только мала для Сивки калитка. Конь не только высок, но и широк в плечах оказался. И где таких берут, интересно?

— Сейчас ворота открою.

— Не хлопочи, бабуля, — проскальзывая мимо меня, отозвалась Василиса. — Он сам о себе побеспокоится. Ты только уздечку не трогай — заговоренная она.

Последние слова девушка на ходу бросила и побежала по дорожке в конец двора, к узкому, как скворечник, домику. Организму в потребностях не отказывают даже царевны.

Выйдя за калитку, я рассматривала необычного скакуна. Что-то в нем было не так. Прищурила глаза и осмотрела зверя магическим зрением.

Ёжкин кот! Так это же демон! На голове рожки, копыта раздвоенные и острые, гибкий длинный хвост лысый и заканчивается жалом, как у скорпиона. Золотые кольца пышной гривы и хвоста — всего лишь качественный морок.

Сивка тряхнул головой, звякнув уздечкой, и вывел меня из ступора.

— Бедняга, как же ты попался?, — пожалела я пленника.

«Молодость и глупая самоуверенность до добра не доводят», — ответил мне тот ментально.

Но тут распахнулась дверца уборной, и умиротворённая царевна показалась на дорожке. Уже не спеша, оглядывая двор и избушку, шла она к крыльцу. Надо идти к гостье, но не могу я пленника просто так бросить.

«Ты на зов явишься? Отправлю девицу в баню, и поговорим. Может, смогу чем помочь».

«Приду», — ответил демон и исчез, словно и не было.

— Проходи в дом, красавица, отдохни с дороги. А то в баньке попарься, пока я на стол соберу, — демонстрируя радушие, обратилась к девушке.

— Баня — это хорошо. Но мне переодеться не во что. Видишь, на мне платье мужское? Скрываюсь я, бабушка.

— Всё найдётся. Рубаха свежая, и полотен… аха… и ширинка добрая, и щёлок в бане готов, и веник запарен. Скидавай в сенцах одёжку свою, а я сейчас чистое принесу.

Царевна, не чинясь, принялась раздеваться в сенях, благо что за день солнышко прогрело освободившуюся от снега крышу и холодно в пристрое не было. Да и русская девица не чета древнегреческой богине — мороза не боится. Сунула босые ножки в сапожки, набросила на голые плечи кафтанчик узорчатый свой, подхватила узелок, собранный мною, и пошла в баню.

Нацедив в большую глиняную кружку остывшего отвара, я двинулась следом.

— Сама справишься? А то из меня помощница плохая — жар плохо переношу, сил нету веником махать, — поставив на лавку в предбаннике кружку с освежающим питьём, спросила я.

— Справлюсь, ступай себе.

— Легкого пара!

Притворив за собой калитку, позвала:

— Сивка-Бурка, вещая каурка, встань передо мной, как лист перед травой!

Дрогнул и поплыл воздух, заставив меня прислониться к брёвнам ограды, являя демона.

«Откуда слова призыва знаешь?»

— Эка невидаль! Сказку читала в детстве. В ней раз семь повторено это. Не захочешь, да запомнишь. Вот только о том, что ты демон, ни слова. Откуда и каким ветром занесло в края наши?

Ответ вновь заставил искать опору:

«Из Преисподней. Есть во Вселенной такая».

— Знаю, — едва смогла выдавить ответ, вспомнив, чем обернулась для меня первая встреча с выходцем из этой галактики.

«Каждый выпускник Верхней школы высших демонов перед получением свидетельства и определением места прохождения практики отправляется в путешествие по мирам. Это последний экзамен на умение выживать в любых условиях и управлять любой ситуацией. Мне не повезло, и экзамен не сдан».

— Неужели в Дремлесье есть такой сильный колдун, что смог призвать и удержать высшего демона Преисподней?

«Наверное, Кощей смог бы, но он это не практикует. Меня пленил полудурок деревенский! Вот что обидно. Где только узду взял?»

— Постой-ка! Он тебя на поле пшеничном застукал?

Сивка печально покачал головой.

— Читала об этом. Только там о кобыле речь шла:

«Вдруг о полночь конь заржал…

Караульщик наш привстал,

Посмотрел под рукавицу

И увидел кобылицу.

Кобылица та была

Вся, как зимний снег, бела,

Грива в землю, золотая,

В мелки кольца завитая».

«А я кто?», — взвизгнула лошадка в моём сознании до ломоты в висках.

— Упс! Прости, но я под брюхо при знакомстве не заглядываю. Как-то с детства сложилось, что Сивка-Бурка — это конь. Хотя да… Имя не мужское, — я виновато помолчала и продолжила расспрашивать: — По сказке ты от Ивана откупилась:

«По исходе же трех дней

Двух рожу тебе коней.

Да таких, каких поныне

Не бывало и в помине;

Да еще рожу конька

Ростом только в три вершка,

На спине с двумя горбами

Да с аршинными ушами».

Сивка заржала. Она смеялась так заливисто, время от времени потряхивая головой, что я тоже начала хихикать.

«Как ты себе это представляешь, чтобы демоница конями разродилась?, — наконец спросила она. — Смешные вы, люди. Мелкого бесёнка дала в услужение ему в обмен на свободу — это было. Но Ваня, хоть и дурак, но дурак хитрый оказался. И горбунка взял, и меня царю Дальземельскому продал. Деду нынешнего. С наказом, чтобы уздечки не снимать и словами заветными при нужде звать».

— Значит, не было Жар-птицы и Царь-девицы, за которыми Ивана посылали?

«Павлины в дворцовом парке всегда жили. Их в качестве редкостей гостям высокопоставленным дарят в клетках золочёных и рассказывают легенду о том, как некий удалец, по приказу царскому, доставил в столицу птиц невиданных. Девицу же привезли гости заморские. Наплели о ней невесть чего. Якобы родня светилам дневному и ночному. Сестра, что ли… Царь уши развесил, да и вдовый был, а девчонка только-только из детства вышла, но хорошенькая и умненькая. Вот и решил козёл старый на ней жениться. Та, не будь дурой, давай ему условия ставить и загадки загадывать, сделай так и вот так. Только задания были безумные: достать кольцо со дна морского или омолодиться, прыгнув в кипяток. Не выдержал старик таких страстей и помер. Его старший сын по наследству принял монарший посох и капризную невесту. Слушать её побасенок не стал. Подцепил крепко под локоток, отвел к волхвам, чтобы брак освятили. Потом в тереме запер с мамками-няньками, и весь сказ. Без колец с глубин океанических и без ныряния в кипяток».

Сивка рассказывала мне местную версию сказки Ершова, а я ощупывала уздечку, докуда руки доставали, подсмеиваясь над собой:

«Надеюсь, что за освобождение третьего существа из неволи Вселенная наконец-то поставит мне "зачёт" в прохождении квеста и даст другое задание?»

Легкие электрические разряды щипали кончики пальцев, подтверждая магическое происхождение узды. Но узла, который можно было бы распустить, чтобы отпустить демоницу на свободу, не находилось.

— Пригни голову, дорогуша. Я повыше посмотрю.

«До чего я докатилась, — раздался в сознании грустный голос лошадки. — Меня, высшего демона Сивкилью Бурколо, ведьма лесная фамильярно "дорогушей" называет!»

— Красивое имя. Рада знакомству. Позволь и мне представиться: Агапи вар Фламери, кровная дочь Рактия вар Фламери, правителя Драконниды.

Сивкилья наклонила голову, чтобы поближе взглянуть на дерзкую драконью дочь, а я увидела то, что искала. На лбу, где соединялись ремешки, сияла небольшая туманность. Погрузив в неё ногти, нащупала уплотнение и дернула его изо всех сил. Узда распалась на части, а Сивка на глазах стала трансформироваться в демоницу. Белокожая блондинка с гривой золотых кудрей и лирообразными рожками с высоты двухметрового роста рассматривала меня большими тёмно-фиолетовыми глазами, в которых полыхали языки пламени, и поигрывала хвостом, украшенным жалом.

— Ты свободна. Можешь возвращаться в свой мир. Прощай!, — сказала демонице и повернулась к калитке.

— Что, и награды не попросишь никакой?, — низким хрипловатым голосом спросила высшая.

Увидев, что я отрицательно покачала головой, она фыркнула и продолжила:

— Не люблю быть неблагодарной. Держи!

Слегка поморщившись, вырвала из шевелюры несколько волосинок, намотала их на свой палец, дунула, сняла и перекинула мне. Над моей раскрытой ладонью парило изящное золотое колечко, переплетённое из тончайших проволочек в замысловатый узор.

— Если занесёт тебя воля великой Вселенной в Преисподнюю и тебе понадобится помощь, просто поверни на пальце, и я тебя найду. Прощай!

Свечение портала, запах озона, а не серы, и прекрасная Сивкилья Бурколо исчезла из моей жизни.

Надеюсь, что навсегда.