Драконья буря

— Рева Авалон, ты — та самая девушка, которая стояла передо мной и говорила со стальной решимостью в глазах, что однажды сбежишь из этих пещер? Ты — та самая девушка, которая смотрела на меня с вызовом, прежде чем поняла, что мы не причиним тебе вреда?

Рева кивнула.

— Да. Это была я.

— Тогда ты — та девушка, которая решит преследовать убийц твоей семьи до края известного мира. Ты не думаешь, что я понимаю это больше, чем кто-либо? Улези убили моего ребенка. Я хочу отомстить, но мне нужно защищать остальных членов моей семьи. У тебя не осталось семьи и тебе нечего терять. Это делает тебя опасной, — Арон наклонился до ее роста, его лицо было всего в нескольких дюймах от ее.

Пока Рева обдумывала слова Арона, Сэм провел руками по волосам и покачал головой. Похоже, он был не согласен с отцом. Или, по крайней мере, он был чем-то рассержен.

— Я ошибаюсь, Рева? — сказал Арон.

Рева молчала. Конечно, она хотела бы отомстить за свою семью, но она не могла вернуть их. Больше всего на свете она хотела правды.

— Вы забрали меня у моих подруг и держали в заточении в этой сырой дыре, которую вы называете домом. Вы должны мне правду, и вы должны мне право сделать выбор в отношении моего пути. Я слышала ваши опасения и слышала вашу историю, теперь пришло время рассказать мне, что вы знаете о моей истории.

Арон громко выдохнул.

— Думаешь, ты слышала нашу историю? Нет, — он наклонился к ней, его горячее дыхание было в нескольких дюймах от ее лица. — У меня был еще один сын, и его звали Ливо. Ему было шесть лет, когда улези украли его у нас. Мы уже покинули свои дома и бежали от них, но улези были неумолимы. Они шли за нами по пятам, как охотничьи собаки. Я чувствовал их зубы. Тебя когда-нибудь преследовали, Рева?

Она подумала о людях короля в таверне на рынках Илкты и о том, как эти люди дрались с ее собственной гвардией. Она подумала о Сестрах, преследующих ее по Эстале, желающие заставить ее заплатить за свои преступления.

— Да.

— Нас безжалостно преследовали в течение года или больше, и они все время шли по пятам. А потом, однажды ночью, когда мы разбили лагерь в Южной Ирринтии, они пришли за нами. Шел снег. Ночь была холодная, и на полузамерзших лесных тропах лежала белая пыль. Мы сгрудились у костра, чтобы согреться, когда на нас напали люди-ящеры. Мы превратились в драконов, но в пылу атаки забыли, что Ливо слишком юн, чтобы перевоплощаться. Они схватили его и убежали. Я преследовал их как дракон и как человек, но улези заметали следы. Они двигаются быстрее людей и сливаются с тенями благодаря многоцветной чешуе. Они растаяли в лесу, хотя мы искали несколько дней. Неделями.

— Что случилось с Ливо? — спросила Рева.

— Они прислали нам его сердце, завернутое в одеяло, которое было на нем в ту ночь, когда его похитили, — в голосе Арона почти не было эмоций, но Рева видела огонь в его глазах.

Она чувствовала себя так, будто ее окатили холодной водой. Пальцы дрожали, слезы обжигали глаза, но она не позволяла им пролиться, хотя ей и хотелось.

«Я собираю слезы, — подумала Рева. — Я храню их как имущество».

— Значит, моих родителей убили улези, — прошептала Рева. — Если они поступили так с ребенком, то…

— Улези способны на все, — ответил Арон все тем же монотонным голосом. — Они хотят, чтобы мы умерли. У них в крови мстить тем, кто обрек их на существование. Теперь ты понимаешь, почему мы прячемся. Теперь ты видишь, что ты не можешь жить как дракон там. Пойми, Рева. Либо ты остаешься с нами и живешь так, как Боги предназначили тебе жить, как дракон, либо ты живешь там и забываешь, что когда-то была драконом. Это не так уж плохо. После первого года ты забудешь, как превратиться в дракона. Мне сказали, что это исчезает и никогда не возвращается.

Несмотря на все ее усилия, горячая слеза покатилась из глаза и устремилась по ее носу. Она никогда не испытывала такой свободы, как тогда, когда расправила крылья и оторвала ноги от земли. Это было частью нее, как шрамы на животе и сердце, бьющееся в груди. Могла ли она подавить эту часть себя? Она подняла голову и посмотрела на Сэма. Несмотря ни на что, она сблизилась с ним и не могла думать, что с ним может случиться что-то плохое.

— Мне нужно время, — сказал Рева. — Я останусь здесь, пока не приму решение.

Арон кивнул.

— Думаю, это лучше всего.

— Это улези убили моих родителей, не так ли? — спросила Рева.

— Да, — сказал Арон. — Это они.

Сэм первым вышел из пещеры. По его напряженным плечам Рева поняла, что он чем-то расстроен, вероятно, из-за слов о младшем брате. Рева всегда горевала из-за того, что ей не хватило силы или смелости спасти родителей от убийц, но Рева была ребенком, а не взрослой. У нее не было младшего брата или сестры, но она воображала, что если бы они были, она чувствовала бы ответственность за него или нее.

«Должно быть, Сэм несет тяжелую ношу на своих напряженных плечах», — подумала она.

Когда остальные драконы покинули пещеру, Рева собиралась пойти за Сэмом, поговорить с ним, но обнаружила, что забрела в жилые помещения, используемые другими. Она все еще была мокрой от дождя, и ей хотелось посидеть у костра, который весь день согревал пещеру. И тут жена Арона, Диана, сидела и смотрела на лес внизу. Она всегда сидела близко к узкой щели в стене пещеры, раскачиваясь и напевая тихие песни.

Рива подумала об истории Арона и о том, как жестоко она закончилась. Если бы кто-то из ее детей был жив, и Рева получила одно из их сердец, завернутое в нежное одеяло, она не могла представить, какое горе она испытала бы. Она не могла себе представить, как была бы ранена морально.

Рева взяла шкуру с пола пещеры и подошла к Диане. Она обернула шкуру вокруг плеч и села рядом с женщиной. Диана сидела, подогнув ноги и сутулясь, и очень тихо пела свою песню. Она напомнила Реве ребенка, пытающегося уйти от мира.

— Я сожалею о том, что случилось с Ливо, — сказал Рева. — Я знаю, что эти слова могут звучать пусто, когда вам больно. Бог свидетель, я слышала это достаточно раз после смерти моих родителей.

Рева не узнала тихую песню Дианы, женщина продолжала петь. Невозможно было сказать, слышала ли ее Диана, но Рева надеялась, что некоторые из ее слов дошли до женщины. Рева наблюдала, как Диана продолжала раскачиваться, и заметила, что женщина теребила маленький предмет в руках. Рева увидела, что она гладила предмет, но не могла понять, что это за предмет.

— Я тоже теряла детей, — сказала Рева. — Все они имели имена в моем сердце, даже если не прожили достаточно долго, чтобы получить имена перед Богом. Они погребены под щебнем и грязью, — Рева сжала в кулаке ткань своего мокрого платья. — Возможно, однажды я смогу вернуться и заняться их могилами. Дать им покой, которого они заслуживают.

Рева еще раз взглянула на Диану, чтобы увидеть, есть ли в ее глазах узнавание, позволяющее предположить, что женщина слушает ее. Не было. Рева вздохнула и встала, чтобы уйти.

— Мы не должны были убивать их, — голос Дианы был низким и тихим, как и ее пение. Звучал издалека, будто она ни с кем не разговаривала. Рева снова села рядом с ней. — Это было не правильно. Я не хотела, но Арон сказал, что мы должны. Так лучше, сказал он. Они отказались идти с нами. Не спрятались бы. Они были эгоистичны. Мы потеряли нашего мальчика. Они должны были уйти, — она повернулась к Реве и схватила ее обеими руками. — Мы потеряли нашего мальчика, и они знали это, но все равно не уходили. Убийцы Ливо никогда не остановятся. Улези не останавливаются. Они ставили все это под угрозу. Нас бы поймали. Они знали слишком много. Они должны были… должны были поверить, что мы все погибли. Все, — она отпустила руки Ревы и отвернулась. — Все пропали.

Наконец, Рева разжала ладонь и уставилась на предмет, который Диана вложила в ее руку. Она бросила его на пол и в ужасе попятилась. Предмет со звоном упал, а затем медленно покатился к входу в пещеру. Рева низко наклонилась и снова подняла его. Она поднесла его близко к лицу, изучая каждую деталь, каждую грань. Ее рука так крепко сжала его, что она почувствовала, как острые края впиваются ей в кожу.

Не было ошибки. Предметом, с которым играла Диана, была брошь ее матери.

26

ЛУКА

Флот лорда Тиниана заполнил весь Золотой порт. Люди хлынули на галеры, как рои мух, и Лука представил, как этот же рой наводнил его родной город. Его ладони зудели, он в волнении ходил взад-вперед. На подведение итогов не было времени. Командующий армией лорда Тиниана сообщил ему, что они собираются сделать, а именно сломать ворота тараном, обстрелять его город и взять штурмом Крепость Несры. Роль Луки во всем этом заключалась в том, чтобы отступить и дать мужчинам повод сражаться. Но зачем им драться за него? Это была не их битва, и он не был их королем. Он был из Эсталы, его Золотой Совет хотел видеть на троне. Им было бы все равно, если бы он умер, пока Серена не вышла замуж.

— Ваше Величество.

Знакомый голос вырвал его из раздумий. Лука развернулся и посмотрел на своего старого друга, его грудь наполнилась воздухом. Послали за братом Аксилом, и Лука испытал большое облегчение, увидев его.

— Рад тебя видеть, — сказал брат Аксил, его ярко-голубые глаза сияли.

— Я тоже рад вас видеть, — ответил Лука. — Остальные повстанцы?

— Они на кораблях перед тобой, — сказал брат Аксил. — Кто-то работает гребцами, кто-то будет сражаться. Другие ищут убежища.

От этой мысли у Луки вскипела кровь.

— Они слишком слабы, чтобы идти.

Брат Аксил пожал плечами.

— Им был предоставлен выбор. Они могут остаться здесь и получить провизию или наблюдать, как тебя коронуют. Никто из них не хотел упустить шанс увидеть одного из своих королем.

Лука покачал головой.

— Я не чувствую себя королем, — часть его хотела передать работу Серене, но было ли это столь же эгоистично, как взять корону? Он знал свою сестру и сомневался, что она хотела этого бремени больше, чем он.

— Хорошо, — сказал брат Аксил. — Вам пора подниматься на борт, Ваше Величество, — Брат Аксил указал на ожидающий его военный корабль. Лорд Тиниан и командир Ингран уже были на борту.

— Ты будешь рядом со мной? — спросил Лука. У него пересохло в горле, когда он прохрипел эти слова, и он был рад, что никто вокруг не услышал, как он говорит так слабо. Хотя он все еще чувствовал себя мальчиком, он знал, что на самом деле он мужчина и должен вести себя как мужчина. Но все, о чем он мог думать, это как Матиас поднял его с земли, когда его сбросило с лошади. Он хотел видеть Матиаса сейчас, но брат Аксил был следующим лучшим вариантом.

— Я всегда буду рядом, Ваше Величество, — сказал Брат Аксил. — И не потому, что ты мой король, а потому, что ты сын, которого у меня никогда не было.

Это было то, что Луке нужно было услышать. У него все еще была семья, что бы ни случилось в Реялоне после того, как корабли отплывут. Наконец, он смог сделать первый шаг и взобраться на борт галеры, получившей соответствующее название «Королева звезд». Он думал о Серене, когда садился на борт, и о гобеленах из звезд на стенах ее комнаты.