Старые дороги

Адриенна спускалась все ниже и ниже. Потом впереди замаячило светлое пятно, и девушка пошла увереннее.

Ахнула…

Да, она помнила это место.

Округлая пещера, черный камень с острыми гранями… Девушка сделала шаг вперед, протянула к нему руку. Пальцы ощутили холод. Потом острая грань резанула по ладони, и горячая кровь потекла по черному камню. Только вот до земли ни одна капелька не долетела.

– Спасибо, внучка.

Рядом с камнем медленно формировался полупрозрачный силуэт.

– Моргана, – попробовала на вкус имя бабушки Адриенна. – Мор-га-на…

– Или Моргауза, или Морриган. Меня называли по-разному. Это было давно.

Адриенна решила не тратить времени на второстепенное, пока не знает главного.

– Ты моя прапрапра… бабка. Из Сибеллинов. И я тоже… но я незаконная.

– Значение имеет не глупый человеческий ритуал, а кровь. Твоя прабабка надела кольцо, она приняла свое наследство.

– Это не принесло ей счастья.

– Нет. Я виновата. – Плечи Морганы поникли. – Моя природа такова… ты видишь меня. Среди моих предков была… впрочем, сейчас это не важно. Но я связала себя с родом Сибеллинов, я связала себя с этой землей. Когда мы любим… мы так можем. А потом я просто не смогла уйти. Осталась привязанной к этому месту, как дух-хранитель.

– Это плохо?

Моргана качнула головой.

– Это счастье. Смотреть, как растут и живут твои дети, оберегать, помогать… мой муж ушел, я осталась. Может, я когда-нибудь и уйду вслед за ним, но сейчас – нет!

– А если разрушить алтарь? И убить меня? – Адриенна просто любопытствовала. Моргана поняла это и фыркнула.

– Не поможет. Мне будет сложнее являться, но и только. Я и так не призрак. Я не привязана к одному месту, я делаю, что пожелаю.

– И это не единственный алтарь? – угадала Адриенна. – А я просто самый близкий потомок?

Ответом ей была одобрительная улыбка.

– Умненькая девочка.

Девочка кивнула. Она не возражала. Хочет бабушка? Ну и отлично, пусть живет себе! Радоваться надо! Защита, помощь…

Церковь?

Это в городах много чего осуждается. А в деревне до сих пор есть те, кто в воду поглядеть может, в деревне до сих пор хлеб-молоко оставляют за порогом, в деревне до сих пор живы некоторые обряды, и на перекресток трех дорог девушки ходят в новолуние, и травяной сбор под подушку кладут…

Много чего бывает.

– Что я могу сделать для тебя? Что я должна сделать?

Моргана развела руками.

– Я должна попросить прощения. Когда убили моего правнука, я была в гневе. Я явилась Эрвлайну и прокляла его. Прокляла страшным проклятием, которое пало на весь его род. Но не рассчитала немного. Я мертва, источником проклятия явилась кровь твоего прадеда… прапрапрадеда. А ты потомок его крови. И твоя кровь тоже стала залогом проклятия. Понимаешь? Умирали Эрвлайны, но и СибЛевраны умирали тоже. Им было плохо, но и вам тоже.

– Они вымирают, но и мы?

– Именно. И разорвать этот круг действительно можно лишь одним способом. Прощением. Но простить их я не могу, а вот сердиться на своих правнуков…

Моргана развела руками.

Адриенна сморщила нос.

– Замечательно. И мне предстоит рожать от этого гада…

– Прости. Но я действительно не подумала. Я была в таком гневе…

– Помолвка заключена, – вздохнула Адриенна. – Через пять лет мне предстоит выйти замуж, все верно. Я рожу от него. Но что будет потом?

Моргана подошла к девушке вплотную.

– Я могу подсказать, посоветовать. Но многое делать придется именно тебе, Адриенна. Пойми, я действительно только тень. А вот ты связана с этой землей. Твоя любовь – ее плодородие. Все не случайно. Твоя мать передала тебе благословение, которое получила с кольцом. Потом ты надела его… Потом пришла сюда, ко мне.

– Есть что-то такое, что может мне помочь? – резко спросила Адриенна.

– Такого талисмана не существует. Чтобы, как в сказке, решить все проблемы одним взмахом волшебной палочки. К сожалению…

Адриенне тоже было жалко.

– А что я могу получить?

– Я уже сказала. Ты будешь счастлива, и эта земля будет благополучна. Ты приняла на себя это бремя. А еще как моя наследница ты сможешь понимать зверей и птиц.

– И разговаривать с ними?

– Они будут тебя понимать, ты будешь понимать их – вот и разговор.

Адриенна вздохнула.

– Нет, это не сказка.

– Я бы рада была тебе помочь, внучка.

Моргана смотрела грустно. Не была она сейчас похожа ни на счастливую женщину, ни на воительницу, и Адриенне вдруг стало ее жалко. Моргана осталась присматривать за потомками, но каково это – когда твоего внука… пусть правнука, но какая разница? Каково это, когда его убивают ударом в спину? Подлым, жестоким…

Когда ты от горя себя не помнишь и проклинаешь. А потом понимаешь, что откат все равно пошел на твоих детей? Когда ничего не можешь сделать? А помощь все не идет и не идет…

И Адриенне захотелось плакать.

Она сделала еще шаг вперед, но вместо того, чтобы обнимать призрак, положила и вторую руку на алтарь, нещадно разрезая ладони.

– Я правильно понимаю, тебе это дает силу? Может, что-то еще?

Моргана качнула головой.

– Нет. Для меня не нужно резать голубей или козлят, я не демон.

– Но что-то наверняка можно сделать?

– Носи мое кольцо.

– Мне запретят.

– Его не заметят на твоей руке. Обещаю. Оцарапай руку, пусть твоя кровь попадет на камень – и носи. Оно не станет невидимым, но чтобы его увидеть, надо будет… надо быть чуть больше, чем человеком.

– Хорошо, я сделаю, – согласилась Адриенна.

– А еще… день летнего солнцестояния.

– И?

– Если сможешь в этот день разжечь для меня огонь, я буду рада.

– Просто огонь?

– Это может быть в любом месте. Костер – и все. Но сложить и зажечь его ты должна своими руками. Кремень, огниво… не от чужого угля. И три капли крови. Твоей крови.

– И все?

– Это необязательно. Ты можешь делать или не делать. Если сделаешь, я стану чуточку сильнее, да и твои силы увеличатся. Если нет… тоже не страшно.

Адриенна вздохнула.

Понимать язык зверей и птиц хотелось. А остальное… скорее оно пугало. Слишком велика ответственность.

– Я сделаю что смогу.

– Очень часто этого достаточно.

Призрак подлетел вплотную, и Адриенна почувствовала на своем лбу ледяные губы.

– Моя девочка…

– Бабушка…

– Я буду беречь тебя всеми своими силами. – Моргана смотрела девочке прямо в глаза. – А теперь иди. Скоро рассвет, и твоя спутница проснется.

– А мои раны…

Моргана улыбнулась. А потом взяла руки Адриенны, отвела их от камня и коснулась ледяными призрачными губами сначала одной ладони, а потом и второй.

– Так лучше?

На ладонях девушки багровели шрамы.

– Я…

– Здесь я еще кое-что могу. Иди, внучка. Иди…

Адриенна последний раз взглянула ей в глаза и медленно пошла наверх. Увы, обратный путь дался тяжелее. Вторая кровопотеря, усталость…

Проснувшаяся утром Джованна нашла свою госпожу неподвижно лежащей перед алтарем в беспамятстве. Закричала, забилась в дверь…

Адриенна вся горела.

Девочку свалила сильнейшая простуда.

Его величество встревожился. Конечно, ни о каком отъезде и речи не шло. К Адриенне пригласили лекарей, вокруг нее суетились служанки, но девушке ничего не помогало.

Она лежала в кровати и бредила. Филиппо Третий приказал записывать, что она говорит, но ничего интересного там не было. Дом, лошади, деревья, любимые розы под окном… почему-то белые, хотя и что в этом такого? И розы, и лошади, и птицы…

Адриенна хотела домой и видела зеленые холмы и леса СибЛеврана. Ей просто хотелось домой. И ничего крамольного в ее словах не было. Мия

– Отвратительная погода!

Ньора Катарина смотрела в окно.

Над Эвроной третий день бушевала стихия. То разражалась молниями, то сменялась резким ветром, то плакала тоскливым моросным дождиком. Никто, даже Филиппо Третий, не связывал это с Адриенной.

Непогода?

Такое бывает. И проходит…

А уж простым людям и тем более было все равно. Но вот у ньоры Катарины начался кашель. А эданна Фьора сильно простудилась.

Дан Джакомо, к сожалению, был в отъезде вместе с Лоренцо. И что тут остается делать?

Только послать за лекарем. А учитывая, что ньор Марио Рефелли был нарасхват… лучшим вариантом было отправить за ним Мию. В паланкине, конечно, с носильщиками. Чтобы они вместе и вернулись.

Если послать служанку… конечно, ньор придет, но когда? И служанка опять же… может и забежать куда-нибудь, а потом скажет, что долго ждала лекаря… нет, так не пойдет.

Мия выслушала тетку, кивнула, взяла кошелек с монетами и принялась переодеваться. Домашнее платье не годилось для улицы, тем более в такую погоду. Нужна и более теплая нижняя рубашка, и верхнее платье из толстой шерсти, и плащ, подбитый мехом, а еще муфта и теплые сапожки.

Мия откровенно мерзла в Эвроне. Город, стоящий на реке… это красиво, это хорошо, но влажность же! Влажность!

К ней надо привыкнуть или с этим надо родиться, а Мии она решительно не нравилась. Днем для нее было слишком жарко, ночью холодно, утром и вечером – сыро. Нет, Эврона не для даны Феретти. Вот и утеплялась она как могла.

Пока она собиралась, были готовы и паланкин, и носильщики…

И на улицах уже стемнело.

Указом его величества людей обязали зажигать фонари над воротами после наступления темноты. Но… как всегда – указ указом, а жизнь диктует свои правила.

Фонари зажигать – хорошо. А масло как укупишь? Оно дорогое…

Факел зажечь? Так ведь тоже опасно. Да и фонарь… уличные мальчишки сейчас из рогатки выстрелят, да и загорится у тебя что-нибудь во дворе. Очень даже запросто.

Так-то стража должна это дело контролировать, но ходят стражники только по центральным улицам. В некоторые переулки и они сунуться боятся, и правильно боятся. Нет у грабителей никакого почтения к страже, ткнут ножом, да и улетит душа на небеса.

Может, потом негодяя и поймают. А может, и нет, тебя это уже не вернет. А своя шкура для стражников ценна, важна…

Одним словом – указ есть, а фонарей считай что и нет. Штуки три-четыре на квартал, и то они скорее подчеркивают темноту, чем ее рассеивают. В такую-то ночь!

Но Мия отступать не привыкла.

Носильщики легко подхватили паланкин с девочкой и понесли ее по темным улицам.

Один поворот, второй… вроде как уже и недолго осталось?

– А ну стоять! Поставили на землю бережно – и стоять, не то дырок понаверчу…

Голос был грубым. И, кажется, не один. Грабители? Наверняка…

Носильщики послушались.

Мия поняла, что паланкин ставят на землю, – и испугалась…

Что делать-то?

Если сейчас ее… если она попадет в руки к негодяям, кто будет платить за нее выкуп? Некому. Или в бордель продадут, или по кругу пропустят, а потом убьют…

Приговор?

Наверняка.

А если так, нечего и стесняться! Все равно ведь приговор… ну так хоть кого она с собой заберет. И Мия стремительно принялась меняться. Не сильно, нет…

Когти – острые и длинные.

Клыки – тоже острые и длинные.

А еще красные глаза и черная кожа. Чтобы уж наверняка… если ее увидят, ее не должны опознать. У нее еще семья есть, и мать, и брат, и сестры… нет, она не может их подставлять.