Старые дороги

Глава 7

Мия

– Город закрыт.

Дан Джакомо выглядел серьезно обеспокоенным. И было отчего.

В Эврону пришла чума.

Казалось бы, всего пять дней назад все было в порядке. И проводился бал, и его величество проехал по городу, Мия даже видела его из окна и нашла достаточно симпатичным, хотя и очень старым. А сейчас…

Сейчас все сидели по домам.

Выходили только слуги. И только за продуктами.

Обычно чума вспыхивала сначала у бедняков или в порту, а потом уже шла в богатые кварталы. Но не в этот раз. Нет, не в этот.

Первый очаг заболевания обнаружился в королевском дворце. Заболел лично его величество.

Филиппо Третий стал первой жертвой бубонной чумы, или черной смерти. Так ее тоже называли…

После отъезда СибЛевранов его величество целых три дня чувствовал себя хорошо. А потом…

Потом его свалило. Температура, озноб, головная боль…

Сначала лекари даже особенно не встревожились. Но потом…

Тошнота, головокружение… все это не слишком-то хорошо. А когда стало красным лицо, покрылся белым налетом язык, начался бред… ох, как же хорошо были знакомы людям эти симптомы. Просто замечательно! А уж когда в паху его величества набух здоровенный бубон…

Вслед за королем слег почти весь двор. Не избежал заразы и его высочество, который хотел снова уехать на охоту, но…

Бесполезно.

Попросту – бесполезно.

А потом чума пошла гулять и по городу. Шел уже двенадцатый день…

Джакомо надеялся избежать заразы, в доме жгли благовония, он щедро пожертвовал на церковь, он старался никуда не выходить, но…

Но!

Вчера в ознобе свалилась ньора Катарина. А с утра пожаловалась Фьора. Сам Джакомо чувствовал слабость, но пока вроде не болел. Лучше всех выглядела Мия.

Она и пришла к дяде.

– Значит, мы никуда не уедем.

– Его величество распорядился.

Мия кивнула.

Да, меры логичные и правильные. Когда начинает бушевать зараза, надо закрыть ворота и удержать ее внутри. Но тем, кто в городе, от этого не легче.

– Дядя, у нас серьезные проблемы.

– Какие именно?

– Мама заболевает. Тетя заболела. Я приказала Энцо и девочкам не выходить из своих комнат, а сама буду ухаживать за больными. Но есть и кое-что еще.

– Что именно?

Здесь и сейчас Джакомо воспринимал племянницу совсем иначе. Не дурочка? Пытается принести пользу?

Считай, взрослая. А об остальном потом подумаем, когда зараза уйдет.

– Я думаю, что наши слуги скоро сбегут.

Джакомо только вздохнул:

– Останется, может быть, Иларио, он предан мне. На остальных надежды мало.

– Дядя, вам придется разрешить мне ходить по городу. Может быть, даже вместе с Иларио.

– И помогать тебе с больными, – вздохнул Джакомо.

Он знал, знал обо всем.

И как выкидывали больных на улицы, и как боялись к ним подойти, и как убивали, сжигали…

Чего он только не знал! Но поступить так?

Джакомо все же был человеком, а не гадиной. И не собирался бросать жену, с которой прожил чуть не двадцать лет, не собирался бросать Фьору, племянников… да и не смог бы! Все равно из города не уехать, а если так, то какой смысл запираться у себя?

Пусть Бог рассудит, чего он достоин.

А помощь с больными…

Понятно же, легонькая Мия не сможет ворочать женщин. Ей невольно понадобится помощь.

Посидеть с ними, напоить, хотя бы частично обтереть, дать лекарство… но есть и более грязная часть работы сиделки.

– Спасибо, дядя.

Мия смотрела очень серьезно. Она тоже многое знала. И ждала чего угодно. Вплоть до того, что их выкинут на улицу… нет?

Нет. Вместо этого Джакомо достал ключи и положил перед собой на столешницу.

– Давай посмотрим, какие у нас есть запасы. Фредо и Паскуале сейчас не в Эвроне, я отправил к ним голубя, но помочь нам они все равно не смогут.

– Хотя бы сами не свалятся, – махнула рукой Мия.

Дядя стремительно становился для нее родным человеком.

– Вот-вот. Сейчас посмотрим, что у нас есть, а потом вы с Иларио сходите докупите что надо. Он знает, куда именно. Пока наш дом не опечатали, надо пополнить запасы, чтобы мы могли прожить несколько недель. У нас есть вино, масло… но что-то наверняка необходимо.

– Я… схожу?

Джакомо закатил глаза.

– Мия, племянница… ты же умная девушка. Я не знаю, кто из нас останется на ногах, кто сляжет…

Мия поняла. Сейчас не время соблюдать разные благоглупости. Выжить бы! Может статься, она останется одна, с детьми на руках. А может, и нет. Интересно, ее особенность дает устойчивость к болезни?

Мие оставалось только гадать. Может, дает, может, не дает… мама заболела, а вот она в порядке. И Энцо в порядке, и сестрички… или пока в порядке?

Какое ж страшное слово – пока. Особенно во время эпидемии. * * *

Мия шла по улицам Эвроны.

Некогда веселый и яркий город словно вымер.

Хотя почему – словно?

Невдалеке промелькнула тележка. Она знала, на такие, крашенные в красный цвет, складывают трупы… девушка невольно поежилась.

– Далеко нам еще идти?

Иларио качнул головой.

– Нет. Рядом.

После проверки запасов обнаружилась нехватка белой муки. Да и сахара не мешало бы еще прикупить, и вяленого мяса…

То, с чем почти не надо возиться.

Испечь лепешки на скорую руку, ах да…

Молоко, яйца…

Эврону закрыли на сорок дней. И никакого молока, никаких яиц… хотя и ладно! И так обойдется!

Феретти жили небогато, Мия могла испечь и обычные лепешки, на воде. Справится. А по дороге зайдет к лекарю. Ньор Рефелли помог уже один раз, может, и еще поможет? * * *

Мии повезло. Она и купить все смогла, и ньор Рефелли был дома. Выслушал девочку и покачал головой.

– Дана Мия, я не смогу вам помочь. Понимаете, я просто не могу… черная смерть – болезнь, о которой мы практически ничего не знаем. Мы знаем, что она приходит, но не знаем, как именно. И не знаем, почему одни умирают, а другие выздоравливают, не знаем толком, как ее лечить.

Мия даже головой помотала.

– Вы же лекарь.

– Я могу сказать вам, что делать, но поможет ли это? Не знаю…

– Так что именно делать? – Мия достала серебряную монету. – Не прошу прийти к нам, вы понимаете…

Рефелли кивнул.

Чего уж тут понимать? Придет он, не придет он, результат будет один и тот же. Человек или справится сам, или не справится. От него ничего не зависит.

– Дана Мия, кто именно у вас заболел?

– Мать и тетка. Мы перенесли их в одну комнату и ухаживаем за ними.

– У них набухли чумные бубоны?

Мия задумалась, но ненадолго.

– У матери – да, у тетки – нет.

– Скорее всего, ваша тетка умрет через несколько дней.

– Почему?

– Если бубон появился, с отравленной кровью и слизью из него выходит вся зараза. Если его нет… ядовитая кровь циркулирует в организме.

– Так… А если выпустить ядовитую кровь?

– Ваша тетка умрет еще быстрее. Не переживет кровопотери. Поверьте, дана, это уже пробовали сделать.

Мия задумчиво кивнула.

– Понятно. А у мамы он набухает… в паху.

– Размер бубона?

Мия задумалась.

– Примерно как куриное яйцо. И очень болезненный. До него даже дотронуться нельзя, маме даже в беспамятстве больно.

Лекарь с грустью поглядел на девушку, еще ребенка… жалко. Ему всех было жалко. И в то же время он не сомневался: в следующие несколько дней умрет не одна такая же.

Чума косит всех, не разбирая ни кто, ни кого…

– Вы кормите мать и тетку, дана?

– Да, ньор Рефелли. Но получается очень плохо.

– Заставляйте их есть, дана. Хоть как, но заставляйте. Подберите что-то более питательное, яйца, варенные в сливках, мед, вино, кормите почаще, каждые два-три часа, сейчас их телам нужны силы, чтобы бороться с болезнью. Хотя… часто и это не помогает.

– Но пусть у них будет на один шанс больше, – кивнула Мия. – Что еще?

– Чаще меняйте одежду. Маска вам будет мешать, но вы можете дышать через тряпку, которая смочена в настое можжевельника или полыни. Обрызгивайте отваром этих трав комнату, держите окна закрытыми… больным нужно тепло. Горячие кирпичи к ногам, теплые одеяла…

– Так…

– Для вашей матери… сделайте припарку на бубон.

– Из чего?

– Мед, хлеб, горчичные зерна. Смешать и прикладывать.

– Это… помогает?

– Поможет прорваться бубону. Если он прорвется, ваша мать может выжить. Это ее единственный шанс.

– Поняла. А для тетки? Если в ней сейчас отравленная кровь… хоть что-то я сделать смогу?

– Можете попробовать клизму, все же немного, да поможет. Можете рвотное.

– Их и так обеих постоянно рвет.

– Тогда только клизму[15].

Мия вздохнула, потерла лоб.

– Я попробую…

– Я могу прислать к вам сиделку… но я бы не рекомендовал.

– Да? Почему?

– Потому что сиделки сейчас… как бы это вежливее сказать, дана…

– Словами! – рыкнула Мия. – Что с ними не так!

– Те, у кого есть дом и семья, сейчас с ними. А уличные… вы понимаете, дана?

Дана понимала.

– Перебьемся, дана, – тихо шепнул ей Иларио. – Я, вы, дан – должны справиться.

– Попробуем. – И уже лекарю: – Ньор Рефелли, я пока не нуждаюсь в услугах сиделки, но если вы зайдете к нам дня через два… Вы сможете?

– Я постараюсь, дана. Берегите себя.

Мия только вздохнула.

Себя…

Вот о себе она почему-то и не думала. Брата бы уберечь, сестер… зачем они вообще приехали в эту проклятую Эврону?! Как хорошо было в Феретти! * * *

Дома никаких изменений не было.

Мия вздохнула, потом еще раз проверила запасы, все пересчитала и отдала ключи дяде. Тот неотлучно сидел с больными.

– Оставь у себя, Мия.

– Хорошо, дядя.

– Как ты себя чувствуешь?

– Не слишком хорошо. Но это не болезнь, просто усталость.

– Тогда иди и поспи. Мы с Иларио пока справимся, а ты отдохнешь. А еще лучше – поспите. И ты, и Иларио. Потом меня сменишь ты, потом Иларио, потом опять я. Будем чередовать уход, иначе свалимся от усталости. И… слуги решили уйти. Я не удерживал.

Мия кивнула.

– Все? Никто не остался?

– Ваша служанка. Мария. Она сейчас с детьми. У нее тоже нет признаков заболевания.

Мия кивнула повторно. Чувствовала она себя как фарфоровый болванчик с головой на ниточке. Или как марионетка.

Голова гудела… Болезнь?

Нет. Усталость. А даже если и болезнь… она не поддастся! У нее мама! И брат, и сестры, и… и вообще! Метаморфы не должны умирать от чумы, их и так мало осталось!

– Я думала о ней хуже. Потом надо извиниться.

Джакомо кивнул.

– Она, конечно, дура. Но хотя бы верная… Я сказал ей, чтобы пока она к больным не подходила… пусть сидят отдельно.

Мия с этим была полностью согласна.

– Пойду приготовлю что-нибудь покушать. Может, лепешки испеку или хлеб…

– Ты умеешь?

– Я училась в Феретти, у кухарки.

Если уж честно – пряталась Мия на кухне. От типично женских занятий вроде шитья и вышивания, которые ей решительно не нравились. Ну и постепенно готовить научилась.

И неплохо, кстати говоря.

Еще и на конюшне пряталась, но кони ей сейчас без надобности. Так что девушка подошла к больным, поцеловала мать в щеку – и отправилась на кухню решительным шагом.

Говорите, яйца, вино…

Сейчас мы гоголь-моголь состряпаем! Кажется, там еще было несколько яиц! И испечем что попроще, или сварим…