Старые дороги

Не по лошади!

По другу. Даже больше. Черныш был частью Тоньо. Как глаза, рука, нога… ну вот просто – его частью. И его исчезновение причиняло мучительную боль.

Но ладно бы просто – жить без ноги!

Тоньо понимал, что лошади живут меньше людей, рано или поздно верный друг оставил бы его. Но это другое.

Он бы до смерти ни в чем не нуждался.

А где Черныш сейчас?

Что с ним?

Если его бьют, обижают, если ему плохо… даже думать об этом было мучительно.

Антонио вообще разонравилось ездить верхом, но Каттанео – местность такая, где долины, где луга, где ручейки… в карете проехать можно, но намного дольше, на коне да напрямик – быстрее. Вот и приходилось дану довольствоваться лошадьми похуже, поплоше… другими!

Не Чернышом!

Так что дан давно был в дурном настроении. И сегодня был… а потом откуда-то издалека донеслось призывное ржание.

Все лошади одинаковы?

Так может сказать только тот, кто не знает лошадей. А у дана Антонио сильно забилось сердце.

Черныш?

Но как такое может быть?!

Невозможно!

Бороться с собой Тоньо не стал, направляя коня к источнику звука. И очень скоро…

– ЧЕРНЫШ!!! – почти выдохнул дан Антонио.

Это действительно был его конь. Похудевший, подурневший, но ЕГО! И мчался Черныш именно к своему любимому хозяину, не обращая внимания на мальчишку на спине.

Тоньо спрыгнул со своего коня – и бросился навстречу Чернышу. А что там с тем конем будет?

Да хоть бы что!!!

ЧЕРНЫШ!!!

– Родной мой!

Конь, несущийся во весь опор, остановился аккурат рядом с Тоньо. Положил ему голову на плечо, вздохнул…

Антонио гладил черную шкурку и не замечал, как по лицу ползут капли слез.

Малыш, вернулся, живой…

Да что еще-то надо?!

Ничего!

Энцо вежливо отвернулся, чтобы не мешать. И не подглядывать. Очень интимная встреча получилась.

Прошло не меньше пятнадцати минут, прежде чем Тоньо обратил внимание на всадника. Но ругаться не стал. Явно не тот случай.

– Ты кто?

Энцо соскочил на землю.

– Дан Лоренцо Феретти. К вашим услугам, дан Каттанео.

– Вы меня знаете?

– Мы для этого и приехали. Вернуть вам вашего коня.

Из Антонио словно стержень выдернули. Он где стоял, там и на траву опустился.

– Вернуть… Черныш! Хороший мой!

Энцо протянул дану руку.

– Вставайте, дан. Холодно, застудитесь.

Антонио послушался. И заодно кое-что сообразил… мы… приехали…

– Дан Феретти, вы не один здесь?

– Нет, дан Каттанео. Просто задерживаться мы не можем, прошение вам передадут неизвестно когда, поэтому пришлось выбрать именно такой способ. Черныш здесь каждый кустик знает, вот он и прискакал к вам.

Антонио кивнул.

– Кто ваши сопровождающие, дан Феретти?

– Ньор Паскуале Лаццо, купец. Мы здесь по делам.

Звучало это чуточку забавно, особенно от мальчишки, но дан Каттанео не собирался сейчас ничего расспрашивать.

– Дан Феретти, если я приглашу и вас, и ваших людей к себе? Вы для меня дорогие гости!

Энцо улыбнулся.

– Дан Каттанео, для нас честь ваше предложение. Но я бы просил вас сначала проехаться до города, тут ведь недалеко. Там вы оставите меня и заберете Черныша. Бедняга так настрадался, что его не хочется с вами разлучать. А уж вечером – как вы пожелаете. Или, если хотите, я поеду в ваш замок сейчас, а моим людям пошлем записку.

– Да, так будет лучше всего. И пусть приезжают. Все.

– Хорошо, дан. Так и сделаем.

Антонио согласно кивнул. Но…

– Нет-нет, – покачал головой Энцо. – Уж простите, придется вам немного потерпеть меня на спине Черныша. Он пока не может нести никого… тяжелого. Ему надо восстанавливаться.

Дан Каттанео кивнул еще раз.

Кони медленно, бок о бок, пошли по направлению к городку. * * *

Вечером в доме дана Каттанео был праздник.

Рекой лилось вино, хотя гости и пили мало. Звенели кубки, сияли улыбки.

– Я ведь его сам взял, сам с рук выкормил, – рассказывал Антонио. – Когда Черныш пропал, у меня аж руки опустились. Как себя корил – не передать! Как не уберег?!

Паскуале кивал.

Черныш вернулся к хозяину, да не один, а с подругой. Бьянкой.

За время пути лошади успели подружиться, более того, заинтересовались друг другом. И теперь стояли в соседних денниках, хрупая овсом.

А дан Каттанео слушал историю обретения коня.

Правда, оставался неясным вопрос о дане СибЛевран. Ну не могла она его видеть! Никак! Он ведь ее не видел… хотя – кто знает? Может, они с отцом через город проезжали? А Черныш – он такой, сразу запоминается. Его хоть раз увидишь – не позабудешь!

Антонио был благодарен за его спасение и клялся на свои земли ромов вообще не пускать.

Никогда!

Сволочи вороватые!

Позабавила его история с Бьянкой. Но кобылу он купил за честную цену, так что Паскуале стал богаче аж на сто лоринов. Хотя и отказывался, говоря, что он тут ни при чем.

Но… как это ни при чем?

Если бы не он, кто знает, что бы с Чернышом стало?

Антонио клялся в любви и дружбе, приглашал заезжать в гости, в любое время, а уж насчет беспошлинной торговли…

Родной ты мой!

Да что там те сольди! Торгуй хоть чем в любое время!

Паскуале был благодарен.

И Адриенну вспоминал тоже с благодарностью. Надо бы ей что-нибудь подарить. Сто не сто лоринов на подарок, но что-то же подобрать можно? Поинтереснее?

Вспоминал Адриенну и Энцо. Он уже понял, что на этом направлении у Паскуале образуются крепкие связи. А значит, они сюда еще приедут. И Энцо сможет увидеть свою любовь.

И это замечательно!

А в конюшне, неспешно пережевывая овес, стояли две лошади.

Черный и белая. Иногда переглядывались, тянулись мордами друг к другу, тихонечко ржали.

Древнее лошадиное поверье – да, у лошадей они тоже есть – гласило, что встретить Дитя Ветра – к удаче. Так оно и вышло.

Они живы, они вместе. Они у хорошего человека, в этом Бьянка верила Чернышу безоговорочно. А там и жеребята у них будут… для них уже кошмар закончился, и закончился он – хорошо. Дом, любящие и любимые люди, защита, спокойствие… лошади нужно то же, что и человеку. Пусть они и прошли через беды и горести, но им повезло встретить того человека. Правильного.

Дитя Ветра – это к добру.

Лошади это знали точно. А люди?

Люди торили свои дороги, и история продолжалась…