Глаз вихря

Глава 2

Первые крики раздались на рассвете,  слегка приглушенные, когда они проникли сквозь матовые оконные стекла старой эльфийской цитадели. Генерал Кобас Хамарка Форр перевернул страницу, закончив читать очередной доклад за своим огромным каменным столом. Сегодня он пришел пораньше, надеясь разобраться с лежащей перед ним грудой бумаг. До сих пор его отвлекал только помощник — гоблин, который, шаркая ногами, вошел в комнату с деревянным подносом, на котором стояло разнообразное мясо со специями, рис, фрукты и вода для завтрака. Остальная часть дня, за исключением еды, будет обычным ритуалом чтения, записей, подписей и движением дальше.

Единственное развлечение — эльфийские пленники, захваченные после того, как их родной мир был завоеван флотом гуманоидов и морскими пехотинцами генерала, состоящими из скро и огров. Каждый час, после внезапного прекращения криков одного эльфа, раздавался новый голос  в своей агонии. Это регламентирование по времени было  полезным, так как крики задавали темп работы генералу.

— «Нынешняя система обращения с эльфийскими пленниками оказалась значительно улучшенной по сравнению со старой системой», — размышлял генерал, делая паузу в своей работе. Многие войска по-прежнему предпочитали массовые ритуалы от заката до рассвета, разрешенные только во время религиозных праздников и военных торжеств, когда пленных было много, но эта система отнимала слишком много времени и требовала слишком много войск для управления пленными; это было просто расточительно. Теперь только три или четыре солдата и военный священник могли справиться с этими делами. Такой режим также позволял нормально спать, и новая церемония  удовлетворяла легионы. Но самое главное, она производила  глубокое впечатление на пленников, ожидавших своей очереди на красном гранитном блоке в увядшем саду цитадели, и они открывали самые замечательные секреты в надежде, что их пощадят. — «Это всегда самое забавное», — подумал генерал, приступая к последней порции донесений и откусывая еще один кусок мяса с рисом.

Иногда генерал останавливался и прислушивался к особенно интересному крику жертвы. Ему казалось, что он может разобрать отдельные слова на эльфийском языке, большинство из которых были мольбами о пощаде, но он никогда не был в этом уверен. Его слух только недавно восстановился после того дня, когда главная пушка на «Гроундлинг Сцытх»  взорвалась прямо перед ним во время высадки на этот любопытный маленький мир, который эльфы назвали Спиралью. Взрывная волна лишь поранила генерала во многих местах, благодаря его толстой броне и врожденной стойкости, но также убила восемнадцать морских пехотинцев и его предыдущего помощника-гоблина, третьего, которого он потерял всего за год. Помощников чертовски трудно обучить должным образом, и обходиться без них было в лучшем случае неудобно. Он надеялся, что нынешний помощник продержится еще какое-то время.

Красный свет утреннего солнца дополнялся магическими световыми шарами, расставленными по периметру комнаты, и генерал без труда читал. Воздух был еще прохладным, еще не дошел до сухого печного жара, который наступит после полудня. Еда была хорошо приготовлена, а вода — холодной и свежей. Должно быть, именно скука отчетов заставила генерала Форра выронить страницу из пальцев на стол. Он потер свою лысую, серую тыквообразную голову обеими огромными руками, закрыв глаза. Ему было трудно сосредоточиться, и он не был уверен, что же его беспокоит. Он привык к низким потолкам в эльфийских зданиях, едва ли на два фута выше его восьмифутового тела, и солнце Спирали не беспокоило его глаза так, как более яркие звезды. Он не обращал внимания на резкие перепады температуры. Даже его окованные сталью, отделанные черным, доспехи были настолько удобны, насколько это вообще возможно.

Это не могло быть и недостатком физических упражнений. Несмотря на окончание прямых боевых действий в последние несколько недель, генерал тщательно поддерживал свою богатырскую мускулатуру с помощью упражнений на подъем тяжестей и растяжек через день. Его бледно-серая кожа имела здоровый блеск, и ни одна из его многочисленных старых травм не беспокоила его в эти дни.

Что-то было не так. Через мгновение генерал понял, что это такое, и понял также, что немедленного лекарства от этого не существует. Он вздохнул и посмотрел на свой заваленный бумагами стол, отметив тяжелое пресс-папье из красного железа в виде тарантула, которое его солдаты отлили для него. Затем на большой глобус  Спирали из мифриловой стали, который  давным-давно сделали эльфы; там были странные извилистые реки, которые текли от полярных морей к экваториальному океану и обратно. Он не чувствовал от этого никакого вдохновения, и в этом была вся беда. Спираль была уже завоевана.

Подняв глаза, генерал обнаружил, что смотрит на огромные когтистые руки, установленные по обе стороны дубовых двойных дверей его просторного кабинета. Зеленая четырехпалая кожа хорошо сочеталась с белыми стенами, демонстрируя безмолвное свидетельство сломленной мощи эльфийских наземных сил. Зварт, который, когда-то владел этими когтями, был настоящим титаном, тридцатипятифутовым насекомообразным  монстром-нежитью, управляемым восемью эльфами. Генерал Форр снова пожалел, что не видел выражения на лицах эльфов, когда «зварт» выскочил из засады и выпустил в него свои быстрые магические снаряды, пока он руководил высадкой на Спираль. — «Клянусь Могилой Дукагша, это был бой, чертовски хороший бой». Особенно приятно было, потом отрезать руки от дымящейся зеленой развалины. Иногда эти эльфы знали пару хороших трюков, несмотря на всю пользу, которую они им давали в долгосрочной перспективе.

Генерал Форр откинулся на спинку стула, прислушиваясь к хриплым, далеким крикам пятого за день пленника. Садовые церемонии были хороши, но они теряли свою моральную ценность. В конце концов, эти эльфы были всего лишь фермерами, а не воинами, захваченными в бою. Последняя битва за Спираль произошла слишком давно. Маленькое оранжевое солнце  Спирали теперь поднималось и садилось над миром, контролируемым наземными и космическими силами Флота Тарантула. Поскольку местные военные силы превратились в кровь и кости, войскам не хватало подходящего выхода для их энергии и агрессии. Охота за эльфийскими беженцами в глубоких пещерах и горах была работой для орков и гоблинов, а не для хорошо обученных морских пехотинцев генерала в черных доспехах, вроде скро и огров.

— «Мы пришли сюда убивать эльфов», — мрачно подумал генерал, — «а не успокаиваться, играть в игры и ссориться между собой». Где-то в этой огромной хрустальной сфере было еще больше эльфов, возможно, даже элементы Имперского Флота, но охота за ними слишком растянет ресурсы Флота Тарантула, до тех пор, пока скро не успеют построить больше кораблей на Спирали. Это была третья сфера, которую генерал повидал с тех пор, как началась Война Мести, и некогда могучий флот уменьшился более чем на две трети в постоянной, славной, вызывающей, дикой, праведной битве. Все прекрасные корабли-богомолы были уничтожены; спешно отремонтированные брошенные и захваченные корабли были введены в строй. Они должны были отдохнуть или погибнуть.

В этом, конечно, и заключалась вся проблема. Генерал Форр ненавидел просто так сидеть здесь, зная, что его войска гниют изнутри. — «Мы должны снова вернуться в дикое пространство», — подумал он. — «Вот уже пять дней, как мы болтаемся без дела, и отчеты заполняются сводками казней за драки между солдатами. Эта энергия должна быть направлена на Имперский Флот, а не на соратников. Конечно, за всем этим стоит проклятая политика».

Глаза генерала блуждали по комнате, рассматривая грубый набор племенных, религиозных и боевых знамен, скопившихся на стенах по обе стороны от дверей, помимо когтистых лап зварта. Политика адмирала Флота Тарантула, позволявшая простым оркам входить в наземные легионы, только усугубляла проблему. Орки испытывали безграничную ненависть к эльфам, но они также испытывали столь же сильную ненависть почти ко всем другим видам гуманоидов, включая орков из соперничающих племен и культов и даже скро, происходящих от «оров». Другие гуманоиды были такими же, но не настолько, как орки.

Со своей стороны, орки и менее важные гуманоиды были полезны для нападений на гигантские космические цитадели дворфов, где они принимали на себя первоначальные потери от ловушек и засад, прежде чем высокородные скро и их союзники захватят и прорвутся к опорным пунктам и редутам. Чернь можно было бы пощадить для того, чтобы выкорчевывать выживших на завоеванных мирах, таких как Спираль, а тем временем осесть, чтобы создать свои собственные колонии. В противном случае они были бы просто помехой.

Нравилось ему это или нет, но Форр знал, что адмирал Халкер и адмиралы всех других флотов, которые сейчас воюют с эльфами, делают то, что должно быть сделано, следуя словам и планам Всемогущего Дукагша, Отца Скро. Только объединив всех гуманоидов в Войне Мести, эльфы могли быть изгнаны из дикого пространства, как воробьи в объятиях шторма — и теперь они изгнаны. В тот год, когда шла война, генерал видел, как были уничтожены силы Имперского Флота в двух хрустальных сферах; эльфийские миры и флоты в других сферах, по слухам разведчиков и шпионов, подверглись нападению или тоже пали. Война была огромной, и Форр знал, что видит лишь малую ее часть. Немногим эльфам удалось ускользнуть от сурового тесака мясника, и мало кто успел предупредить другие сферы о приближении клинка. Сама Спираль пала так быстро, что вряд ли другие эльфы в этой сфере узнали об этом. Эльфы, когда-то подмявшие гуманоидов под свою серебряную пяту, стали беспечными и ленивыми. Теперь они заплатили за это своей кровью.

— «И все же», — размышлял Форр, — «если орки и более мелкие подонки пойдут убивать эльфов, им придется взять это на себя». Генерал Форр тщательно обескровливал свой контингент наивных  помощников-орков при каждой возможности, без колебаний посылая их в смертельные ловушки и засады. Если Халкер и замечал большие потери среди орков и гоблинов Форра, то ничего не говорил. Халкер и сам был чистокровным скро, и вполне вероятно, что он это понимал и одобрял. Форр никогда не пытался обсуждать эту тему в открытую и понимал, что поступает правильно.

Тихий стук в двойные двери прервал его размышления. Левая рука генерала Форра небрежно опустилась под каменный стол, тупые пальцы впились в кожаную рукоятку оружия. Однажды он был одурачен  разбойником — полуэльфом во время своего самоубийства; дважды его не одурачишь. — Войдите! — живо позвал он, и его голос гулко разнесся по комнате.

Щелкнул замок, и одна из створок двери, весом полтонны, бесшумно распахнулась. В неподвижном воздухе зародилась недолгая жизнь. Дверь держала закованная в стальные доспехи рука элитного охранника — огра. Огр по имени Гаргон был необычайно велик, на голову выше самого генерала, и он был прекрасным борцом и спарринг партнером. Гаргон никогда не говорил, благодаря стреле, пронзившей его голосовой аппарат, но Форр считал это преимуществом.