Начать войну

Царица

Женя в четвертый раз пыталась соорудить сложную прическу, когда Алина ясно осознала: ее не волнуют свадьбы.

По крайней мере, королевские. В этот знаменательный день мысли невесты должны быть посвящены только жениху, но Алина думала сразу о трех мужчинах. Она нервно крутила кольцо с изумрудом и представляла, какой была бы свадьба у них с Малом, чью смерть она теперь носила как ожерелье — близко к сердцу и подальше от чужих глаз. Скромная церемония в Керамзине — только они вдвоем и священник. Мал надел бы свою форму, Алина — сарафан. Они произнесли бы клятвы, которые давно дали друг другу, а позже тихо отпраздновали бы венчание вкусными пирожными и крепким чаем.

Но Мала больше не было, как и Керамзина. Горькие воспоминания привели к непрошенным размышлениям о втором мужчине, которые так и лезли на ум, пока Женя мастерски втыкала в белоснежные волосы шпильки. Если бы той ночью она не сбежала, то ее женихом стал бы Дарклинг? Чем это могло закончится для нее, закованной в ошейник, и для Равки, если бы на престол взошел не капер, а гриш?

«На этом возвышении два трона…»

Алина постаралась отбросить эти мысли и принялась беспокойно теребить золотую нить на рукаве. Она не сомневалась, что это была бы короткая церемония.

— Я начинаю чувствовать себя глупо, — удерживая губами шпильки, пробормотала Женя, накручивая очередной пучок волос. — Столько работы и для чего? Чтобы скрыть результат под вуалью?

Алина позволила себе на мгновения отбросить страхи перед Дарклингом и улыбнулась.

— Ты-то будешь знать о прическе и все равно будешь волноваться.

Женя рассмеялась.

— Ты права. Возможно, мне просто нужно чем-то занять себя.

Алина удивленно склонила голову набок и получила легкий шлепок от Жени за то, что испортила третью сложную косу, которую заплетала подруга. Свадьба — дело довольно утомительное, а свадьба между царем и живой святой — тем более. Несколько месяцев прошли за тщательной подготовкой; стоило отдать должное Николаю — он расправлялся с каждым вопросом с той же безжалостностью, с какой штурмовал корабли.

Таблицы рассадки гостей составлялись с учетом политической ситуации. Цветовая палитра для декора подбиралась на основе символов Равки, линии Ланцовых, гришей и Солнечных солдат. А для музыкальных номеров на приеме были отобраны признанные классические произведения, в том числе фьерданские и шуханские, чтобы уважить иностранных гостей. Лучшие портные Равки сшили для Алины пять кафтанов, которые она должны была надеть. Алина была уверена, что Николай будет менять форму каждый час, и подозревала, что в отличии от нее, он наслаждался всей этой шумихой. Как говорится, акулы рождаются уже с зубами. Но Алина не была акулой. Она предпочла на некоторое время отстраниться от подобных забот, лишь ради Николая изучая придворный этикет, и все свое время уделить обучению юных гришей вместе с Женей, Давидом и Зоей. Она никогда не интересовалась политикой и не собиралась начинать в день собственной свадьбы.

Женя грустно улыбнулась.

— О, поверь мне, наш доблестный царь Николай позаботился о том, чтобы я участвовала в сегодняшних приготовлениях, — ловкие пальцы Жени заплели последнюю косу и теперь осторожно укладывали её в прическу, чтобы та не развалилась под тяжестью короны. — Просто это занятие для меня,

как отдых, поэтому я слишком много думаю.

— Что не так?

Женя снова шлепнула ее и, наконец, закончила. Золотые булавки в волосах сверкали.

— Не начинай, это должен быть счастливый день.

Алина никогда не могла понять, когда Женя лгала.

Подруга протянула ей зеркальце, чтобы полюбоваться результатом.

— Ты похожа на царицу.

Или когда Женя говорила правду.

Для Алины так и останется тайной, что в день ее свадьбы Женя вспоминала, как когда-то была любимой фрейлиной королевы, пока та не возненавидела ее. Что подруга сочувствовала потере Алины.

* * *

Церемония длилась изматывающих пять часов. Началась она с залпа двадцати одной пушки: громоподобный звук выстрела напомнил Алине, что ее брак связан с войной, а ей хотелось, чтобы это было не так.

Затем процессия прошествовала в Малый Дворец. Двор кишел людьми, толпу разделяла красная ковровая дорожка, ведущая от экипажа к алтарю, где им предстояло обменяться клятвами. Когда Алина вглядывалась в выходящих из экипажей дворян, пытаясь понять, где Николай, она с удивлением обнаружила, что многие в толпе плакали от счастья. Люди были рады этому дню. Алина не боялась ни церемонии, ни свадьбы, но ей стало спокойнее. Может, они с Николаем и правда смогут исцелить свою страну.

Возглавлял процессию Апрат, державший над головой (хотелось верить) не журнал Морозова, а Священное Писание. За ним маршировали Солнечные солдаты в синих кафтанах с вышитыми солнцами. Алина была счастлива видеть Толю и Тамару, а особенно ее радовало, как Апрат покрывался испариной от их присутствия. Ее жених с черным юмором подошел к свадебным приготовлениям.

За священником следовали члены Совета: суровые и крепко сложенные мужчины и женщины в наглаженных мундирах. Они достались в наследство вместе с дворцом и изумрудом. Будет забавно увидеть их под пятой слишком умного лиса.

Далее следовали гриши, и при взгляде на них на сердце у Алины стало тепло: Женя в повязке на глазу и красном кафтане выглядела эффектно и устрашающе, Зоя, как всегда, была ошеломительно красива, а Давид расчесал волосы. Люди, которых она возглавит и защитит.

Затем шествовали роты Первой Армии. Миша занимал почетное место спереди, а на его боку висел деревянный меч. Алина со слезами наблюдала за их решительными движениями. Она будет защищать их ради Мала.

За солдатами тянулись высокопоставленные гости из Фьерды, Шуханя и других стран. Алина не удосужилась узнать их имена, хотя Николай наверняка изучил о них всю имеющуюся информацию, например, что шуханский дипломат ненавидел икру и любил вальс. Далее — придворные аристократы в сопровождении слуг.

Место, отведенное для их родителей, пустовало.

Наконец наступила очередь Алины. Ей помогли выйти из кареты — по традиции на ней было тяжелое платье из парчи — и стоило ей сделать шаг, как воцарилась тишина. Алина сглотнула и сжала руку фрейлины Нади — для Жени было важно в этот день быть гришом, а не служанкой — впервые за пять лет ей стало страшно. А затем люди склонили головы и упали на колени.

Алина сделала глубокий вдох и заставила себя идти вперед. Она никогда не чувствовала себя уверенно перед толпой. Оркестр поблизости заиграл один из гимнов, знакомый ей по Керамзину, и Алина ощутила прилив искренней привязанности к Николаю, который лично отбирал музыкальное сопровождение для церемонии. А еще каплю раздражения: из-за театральности Николая процессия растянулась почти на километр, и это был самый длинный путь в ее жизни. Когда сил выносить тишину не осталось, Алина закрыла глаза и воззвала к солнцу. Солнечные лучи каскадом заструились над головами равкиацев, и в толпе начали разносится благоговейный шепот и детский смех. «Санкта!» — приветствовали ее люди. Алина улыбнулась: в первую очередь она гриш, и лишь во вторую — царица, сегодня приятно проводить это различие. Приятно вступать в брак как Алина. Приятно использовать свою силу не только для разреза.

Она не заметила стоящего посреди ликующей толпы мрачного сероглазого мужчину. И когда двери дворца начали закрываться, Алина не оглянулась.

* * *

В конце красной дорожки ее ждал Николай, облаченный в парадную форму. Он был красив, но что более важно, когда их глаза встретились, он улыбнулся ей, как будто кроме Алины никого не видел. Алина не думала, что когда-нибудь кто-то будет так на нее смотреть. Николай поцеловал ее руку, и они встали на колени перед Апратом, чтобы обменяться клятвами.

Едва Алина начала клевать носом, Николай игриво толкнул ее в бок. Королевская свадьба — дело утомительное, а уж два часа бубнежа Апрата и подавно. Когда Николай поцеловал ее, чтобы скрепить их союз, Алина лишь на мгновение вспомнила Мала, все ее мысли были о муже и о том, что им предстояло сделать.

Пятьдесят одна пушка дала залп. Брак заключен, и она уже больше не Алина Старкова, а царица Ланцова.

* * *

Королевская свадьба дело утомительное, хорошо хоть королевский прием не столь изнурителен. Алина наконец смогла переодеться в один из своих роскошных и, самое главное, удобных кафтанов, а Николай семь раз менял форму. Был устроен шикарный банкет с деликатесами на любой вкус, вскоре полилась холодная водка, после чего начались танцы. Они с Николаем первыми танцевали вальс как молодожены. У него, конечно, получалось лучше, чем у Алины.

— Не волнуйся, жена моя, я не стану сильно тебя смущать, — прошептал он. — Хотя моя репутация сильно пострадает, если ты и дальше будешь сбиваться с темпа.

Алина впервые за эти годы искренне рассмеялась.

— Радуйся, что я не истоптала твои прекрасные сапоги.

Николай ухмыльнулся.

— Не смей, это дорогие сапоги ручной работы.

— Что случилось с непристойным состоянием, которым ты хвастался?

— Я только что потерял половину из-за ужасного танцора.

Николай закружил ее в танце, и Алина закатила глаза.

— Странно, что ты так долго добивался моей руки.

Николай грустно улыбнулся — он знал, почему Алина так долго не соглашалась, но подыгрывать умел хорошо.

— Может, мне просто нравилось делать тебе предложение.

— Я думала, тебе нравится планировать свадьбы.

— Гораздо больше, чем тебе их посещать, если судить по храпу во время проповеди Апрата.

Алина встретилась с Николаем взглядом, и осколок льда, засевший у нее в груди, растаял.

— Люди были счастливы за нас.

Николай смягчился — он услышал все, что Алина не сказала — и нежно взял ее за подбородок.

— Отчего им не радоваться? Не каждый день два красивых влиятельных человека женятся, чтобы подарить миру прелестных детей.

Музыка закончилась. Алина прижалась лбом к груди Николая, и он обнял ее за талию.

— Спасибо, Николай.

Николай поцеловал ее в макушку.

— Я твой друг, Алина. Хотя и надеюсь, что однажды ты позволишь мне стать больше, чем другом. Просто помни, что ты дорога мне не только из-за Равки.

Алина очень старалась, чтобы голос не дрогнул.

— Держу пари, ты говоришь это всем своим женам.

— Только тем, у кого половина моего состояния.

Зазвучала новая мелодия. Николай поклонился Алине, пока она пыталась придумать жалкую отговорку для ответного реверанса. Лицо Николая озарила улыбка, он начал что-то говорить, пока их не прервало вежливое покашливание. Алина обернулась и увидела пожилого мужчину в камзоле. Тот поклонился и протянул руку:

— Могу я иметь честь пригласить царицу на танец?

Алина вздрогнула, но тут же постаралась взять себя в руки. Это был член Совета. Николай рассмеялся над ней.

— Конечно, господин Косогладов. С моей стороны было бы алчно весь вечер держать такую прекрасную жену подле себя.

Алина приняла руку Косогладова и вздохнула про себя. Похоже, ее королевские обязанности начались раньше, чем предполагалось. Во время танца Алина почувствовала смутную тревогу в душе, но сколько бы она не вглядывалась в толпу гостей, ее взору представали только счастливые лица. Танцы длились на протяжении всего банкета, и каждый вальс увлекал ее все дальше от центра зала. Алина была так сосредоточена на шагах, что даже не заметила, как оказалась возле темного коридора, а князя Абелева сменил другой партнер, пока знакомый голос не произнес: