Лоскутки

Глава 2

Различать девочек Лиза начала вскоре после развода и всего того муторного, что связано с ним: вынужденный анализ ДНК обеих девочек, чуть не судебные тяжбы с персоналом роддома, обалдевшим от претензий семьи и застонавшим под наездами различного рода комиссий. Бывший муж согласился выплачивать алименты только на одного ребёнка – и пропал с горизонта, не выплатив ни копейки за все годы. Слёзы, которые Лиза лила по нему всё трудное время развода, высохли сами по себе, когда она поняла, что все его последние поступки по отношению к ней можно было назвать только одним точным словом – предательство.

Потом невыносимо захотелось назвать вторую (только кто из них вторая-то?!) дочку именем, созвучным с именем той, которая была у неё с самого начала… если так можно выразиться. Особенно сильно это желание возникало на улице, когда Лиза брела с коляской по дворовым бульварам. На язык буквально ложилось то, что потом с улыбкой напевалось на манер колыбельной: «Спят мои Эльмира и Демира! И сопят во сне мои малышки – и Демира, и Эльмира!»

Тест ДНК подтвердил её неистовое желание, чтобы вторая дочка стала ею законно. Так на свет появилось официальное свидетельство о рождении Демиры.

А когда Лиза успокоилась и начала остывать от напряжения, в котором пребывала долгое время, она стала замечать: несмотря на потрясающую идентичность, дочки всё же разные. О своих наблюдениях никому не рассказывала. Суеверно боялась, как бы не разлучили, потому что прикипела к обеим, да и не помнила уже, которая из девочек раньше была с нею. Но одна всё же казалась поменьше… В детской поликлинике с ней бы не согласились – весили обе одинаково, да и рост один. Но одна – та самая, что поменьше, после пережитого стресса своим привычным с рождения поведением всё же «подсказала», что Лиза помнит её младенческие привычки. И мать стала называть ту, кажущуюся поменьше, Эльмирой, а ту, что постарше, – Демирой. Врач в детской поликлинике не удивлялась: многие матери близнецов интуитивно различали похожих детей.

За эти годы чего только ни было… Умерли родители Лизы, которые поддерживали дочь и внучат. Умерла свекровь, которая хоть и ворчала, но, в отличие от сына, нередко прибегала навестить внезапно удвоенных внучек и посидеть с ними, пока мать на работе. Муж так и не появился ни разу, а Лиза не стала искать его, надеясь, что работа у неё достаточно солидная – заводским технологом, что её-то, с её опытом, не сократят. Но… Человек предполагает, а жизнь располагает…

Огромным везением Лиза считала то, что сократили её тогда, когда девочки выросли. Обе бегали с ней на все её подработки, не гнушаясь грязной, а порой и презираемой другими работой. Обе старались придумать для себя увлечения и занятия чисто практические. Демира начала лепить на продажу – и, на удивление, её поделки быстро раскупали. Эльмира помогала сестре размягчать пластику, потому что пальцы Демиры уставали не от лепки, а именно оттого, что приходилось поначалу «разогревать» материал. Кроме мытья полов в подъездах, Лиза бралась за мелкий ремонт одежды: в её подъезде многие соседи не могли себе позволить покупать новые вещи только потому, что чадо полезло на дерево и, свалившись с него, разодрало штаны. Брала за ремонт она немного, так что работа с починкой была часто и выручала всю семью…

Поступать после школы в вузы девочки пробовали, но не получилось: баллов не хватило. Решили год переждать, а пока думать, куда поступать – в университет или на какие-нибудь практичные курсы.

И вот повзрослевших-то дочерей Лиза легко отличала друг от дружки.

Характеры, конечно, в первую очередь подсказывали.

Эльмира была более мягкой и лёгкой. Смешливой: пальчик покажи – хохотать будет до колик. Уступчивой – во всяком случае, сестре и матери уступала во всех решениях… Глядя на неё, Лиза вспоминала себя в детстве.

Демира казалась более жёсткой. Могла и огрызнуться там, где сестру доводили до слёз обидными словами. Могла и матом сказануть, чтобы не лезли. Думая о ней, Лиза пожимала плечами: если вспоминать родственников, то ближе всех к ней дед со стороны Лизы. Но… Сходства, внешнего-то, опять-таки никакого. Как Эльмира, так и Демира – обе вроде как похожи на своего беглого отца, но… И опять-таки Лиза сомневалась.

А ещё эта собака… То есть, как сейчас выяснилось, волчица. Лиза всегда удивлялась преданности Найды, которая однажды с таким страшным рычаниемнакинулась на пристававших к женщине вечером пьянчуг, что те улепётывали – только пятки сверкали. Кроме того, Лиза порой натыкалась на очень внимательный взгляд спокойного зверя – чаще в проблемные для жизни дни. И внезапно ощущала, что становится легче дышать… А тут вон что – оказывается… Оборотень…

… Лиза разогнулась от большущей корзины, куда набрала переломанных кирпичей столько, что, потянув за ручки, поняла: старая корзина не выдержит. Но сад чистить надо. Столько яблок!.. Здесь нанимают садовников… Лиза беззвучно рассмеялась. Садовники… В жизни не подумала бы, что в таком контексте однажды услышит это слово. Ну, что однажды у неё будет работать садовник. Впрочем, до «у неё» ещё дожить надо. Столько поворотов в судьбе… Так что пока лучше заниматься чем-то простым и необходимым.

Яблоки она и девочки перетаскивали в квартиру – и варили варенье, сушили в духовке мармелад и просто резаные яблоки. Денег на сахар-песок хватало, чтобы устроить заготовки на зиму, которая здесь, как предупредила Наида, довольно сурова. И, что бы там ни говорила волчица, но Лиза втихаря искала дополнительную работу в своём мире: у девочек были не самые лучшие вещи даже для обычной зимы. А хотя бы для Демиры, которая начала учиться в академии, надо купить что-то посолидней.

- Мама, я тут сливы нашла! – зазвенела Эля. – Сладкие-сладкие! Иди сюда! Тут они – за домом! Иди! А то все слопаю сама! Жаль, их собрать нельзя – рвутся от спелости!

- Грязные-то слопаешь? Животом потом маяться не будешь? – засмеялась Лиза, с сожалением оставляя корзину со строительным мусором и спеша к дочке.

Только сунула чёрную и мягкую от спелости сливу в рот, с блаженством закрывая глаза: переспелая, но оттого и вкусная, да и на первых морозцах сладчайшая! – как услышала крик Наиды, приглушённый углом дома:

- Ваши милости! Ваши милости-и!

- А-а! – шёпотом изобразила крик Эля. – Не хочу! Здесь вкусней!

- Обеих зовут, - встревожилась Лиза, с сожалением быстро глотая остатки ягоды и сплёвывая косточку. – Вдруг что-нибудь случилось?

- Ма-ам, - заканючила Эля, - давай ты пойдёшь, а я останусь! Мира придёт – все ягоды съест! Ма-ам!

- Эля, здесь же сливы в два ряда растут! – окинув кусты оценивающим взглядом, пожала плечами Лиза и, улыбаясь, слукавила: - А сама не пожалеешь, что осталась? А вдруг?..

Загадочная недоговорённость помогла в который уже раз. Романтичная Эля, любившая загадки и тайны, покорно заторопилась взглянуть, почему их зовёт Наида. Впрочем, та больше не звала, но, подходя к углу дома, за которым пряталось крыльцо, они расслышали поспешные шаги – чуть не бег. Во всяком случае, опавшие листья шелестели весьма активно под ногами волчицы. Вылетев из-за угла того же здания, Наида резко затормозила, выдохнув:

- А! Вы уже идёте!

- Да, - покивала Лиза и объяснила: - Кричать не хотела. Что случилось?

- Приехал лорд Дэланей! Хочет познакомиться с приёмной матерью Демиры, да и с самой племянницей, - торопливо сказала Наида, чуть задыхаясь от бега.

- Кто это – лорд Дэланей? – на автомате спросила Лиза, уже вместе с волчицей спеша к крыльцу. И вспомнила. А Наида подтвердила:

- Дядя Демиры – я вам рассказывала о нём.

- Если он хочет познакомиться, нам ведь придётся поговорить? – заволновалась Лиза. – Как мне к нему обращаться? Тоже «ваша милость»?

- Нет-нет! Только лорд Дэланей или лорд! «Ваша милость» буду говорить я.

- Но где мы можем с ним поговорить?! – ужаснулась Лиза, сообразив обстоятельства. – Мне даже пригласить его присесть нельзя, ведь в доме нет мебели!

- В садовой беседке скамейка есть, - легкомысленно сказала Эля, поспевающая бежать за ними, подпрыгивая.

- Там грязно, - снова на автомате ответила Лиза.

- Вы можете пригласить его в свою квартиру! – предложила запыхавшаяся волчица. – Мы сегодня как раз там неплохо убрались.

На бегу Лиза закатила глаза. Лорда – в тесную квартирку?! В кухоньку, в которой два шага от стола – и лбом в стену?! Она успела увидеть, как сажает важного мужчину за стол, и покачала головой: ну да, если посадить – то чаю налить сумеет, а значит – солидно принять: чайный сервиз, и очень красивый, в доме имеется. И Эля с утра сбегала в магазин за свежим хлебом и батоном. Масло для бутербродов есть, варенье, если что, тоже… Может, «его милость» смилостивится и не будет привередничать?

А когда она увидела его, бег замедлила, мгновенно ощутив всю убогость длинной старой куртки, которую надела для уборки сада. Но ведь Лиза не знала, что сегодня… А куртка удобная: и тепло в ней, и грязи бояться не надо, но…

- Мам, ты чё? – догнала её Эля. – Ух, какой дядечка! – тут же восхитилась она, завидя высокого во всех смыслах гостя. – Это и есть дядя Демиры?

Если при новости о приезде барона Дэланея Лиза отчётливо прочувствовала свою бомжацкую куртку, то при виде одинокой мужской фигуры перед крыльцом…

Барон смотрел на сад, не замечая спешащих к нему женщин. Короткий тёмно-серый плащ, как показалось, полувоенного образца (Лиза знала, что он воевал) едва заметно трепетал под порывами осеннего ветра. Высокие сапоги, в которых он уверенно стоял среди обломков дома, обметало листьями…

Чем ближе к нему подходила Лиза, тем больше чесалась её простоволосая голова. Мельком она вспоминала: древесная труха с яблонь, под которыми собирали яблоки; серовато-белая пыль, которая вздымалась, пока ворочали кирпичи с застывшим на них раствором… Трудно было накинуть на волосы платок? Да и волосы… Вспомнив, она суматошно принялась приглаживать пряди, выбившиеся из пучка на скорую руку, поспешно припрятывала их за уши…

Промелькнула обида на Наиду: могла бы сказать лорду, что «наша милость Лиза» у себя, дома. Лиза бы успела привести себя в порядок.

Наверное, он услышал шаги. Поэтому обернулся.

И помаду не догадалась мазнуть по губам…

Странно. Она думала – у него будут тёмно-каштановые волосы. А его короткие – почти белые. И лишь когда Лиза встала напротив лорда, дошло: они седые. Зато теперь она знала, на кого похожа Демира. На своих родичей.

Только у Демиры глаза светло-карие. Большие лордовы глаза оказались чуть не слепые – настолько светлые. Из-за слишком загорелой кожи? И не серые, как она думала, когда разглядела поблизости. Хотелось сказать – выцветшие. Хотя он явно чуть старше самой Лизы, которой сорок два…

И ещё у лорда Дэланея худое, скуластое лицо и упрямо выпяченные губы, как будто он был заранее недоволен будущим знакомством с приёмной семьёй племянницы. Лиза боялась – будет смотреть высокомерно, а он… В его глазах сейчас легко читалось его личное понимание: да, именно в такую бедненькую семью и должна была попасть племянница, чтобы быть хорошенько спрятанной. Необычная – среди обыденности. Знатная – среди…