Расколотый трон

* * *

— Я убью его! — ярился Бадрис, расхаживая взад-вперед перед спокойно потягивающей вино матерью. — Вызову на тренировочный поединок и убью!

— Если кто-то и умрет на тренировочном поле, то это будешь ты, — холодно заметила четвертая императрица, равнодушно наблюдая за метаниями сына.

— Тогда убийцы! Нужно послать к нему убийц! Или набрать сил и атаковать поместье. Сжечь этот проклятый Зеленый двор!

— После недавнего нападения? Отличное решение, сын мой, — скептически заметила Медея.

— Ты предлагаешь мне забыть про смерть друга? — еще больше разгорячился Бадрис. — Раса выпотрошили! Словно он какая-то свинья, попавшая на бойню!

— Я предлагаю тебе думать, прежде чем действовать, — резко осадила сына Медея. — Думать! Ярость — плохой советчик!

Бадрис недовольно засопел. Опять наставления! Надоело!

— Выпотрошили! Ты понимаешь, выпотрошили! — вновь повторил Пятый принц. — Он был мне ближе всех моих братьев вместе взятых!

С этим замечанием Медея мысленно согласилась. Она уже давно заметила, что Рас Нерр постепенно оттеснил остальной Младший двор сына и старался стать для Бадриса незаменимым.

Наглец! Друзья — это прекрасно. Но друзья будущего правителя должны быть проводниками его воли, а не кукловодами, что будут дергать за ниточки, стоя в тени трона. Эту роль четвертая императрица отдавать не собиралась. Особенно молодому выскочке!

Рас слишком много о себе возомнил! Сожалеть о нем она не станет. Даже хорошо, что все так обернулось. Иначе вскоре ей самой пришлось бы устраивать обнаглевшему юнцу несчастный случай или нападение неизвестных убийц.

— Терять друзей всегда тяжело. — Медея постаралась придать голосу как можно больше теплоты. — Иди сюда! — позвала она, раскинув руки.

Бадрис замер, гордо выставив вперед подбородок. Немного поколебался. Что он, ребенок что ли, искать утешение в объятьях матери? Но затем все же подошел к Медее сел на пол возле ее ног и положил голову к ней на колени.

Вот и славно!

Медея утешающее погладила сына по волосам и Бадрис вздохнул с облегчением, отпуская свой гнев.

— Мне уже его не хватает, — пожаловался он.

— Ты привыкнешь, — сочувственно сказала императрица. — Все привыкают.

— И все же, я постараюсь отомстить!

— Стань императором и мсти, кому хочешь. У тебя будет море возможностей. Но делай это с холодной головой. Месть, как выдержанное вино — со временем становится только вкуснее.

— Тар не стал медлить! Сразу отомстил!

— Думаешь? Ты плохо знаешь своего старшего брата. Более терпеливого человека трудно найти. Скрытого, осторожного, опасного. Он никогда не действует сгоряча. Порой кажется, что он вообще ничего не делает. А потом, хлоп! — Перестав перебирать волосы сына, императрица щелкнула пальцами. — И все враги повержены!

— Ты слишком идеализируешь его, мама, — нахмурился Бадрис. Ему не нравились похвалы в сторону Тара, особенно из уст собственной матери. — Он одержим! Помни об этом!

— Если Тар одержим, то прекрасно это скрывает. Покрась ему волосы и от нормального человека не отличишь.

— А глаза?

— Повязка? — пожала плечами четвертая императрица, внутренне радуясь тому, что сумела отвлечь сына. Теперь требовалось развить успех. Не должен будущий император так переживать о гибели какой-то метившей в ферзи пешке. — Я думаю, он уже набрал не меньше десяти голосов Палаты Власти. Прибавим к этому завещание Гехана, он всегда благоволил к своему первенцу.

Бадрис задумался и небрежно дернул головой.

— Этого все равно мало.

— Мы собрали меньше, — раздраженно пояснила императрица. Порой ее сын становится таким тугодумом. — Да и красные недалеко ушли. А колеблющиеся любят ставить на победителя. Выигрыш невелик, но и проигрыш исключен. Вот так действует твой старший брат. А не глупыми нападениями и ночными убийствами. Все остальное — просто дымовая завеса.

— Ты говоришь так, словно восхищаешься им, — ревниво заметил Бадрис. — Это потому, что вы были любовниками?

Эти проклятые слухи выводили его из себя.

— Оставь в покое мои отношения с Таром! — полыхнула гневом Медея, с трудом удерживаясь, чтобы не отвесить сыну звонкую пощечину. — Я была очень молода. Тар был совсем юн. А твой отец уже тогда был стариком и мало интересовался своими женами, иначе не имел бы таких ветвистых рогов. Впрочем, ему всегда было на них плевать. Случилось то, что случилось. И да, мой глупый, но любимый сын, я восхищаюсь Таром. Даже врагом можно восхищаться! Но мое восхищение и былые чувства не помешают мне отправить его прямиком к Первой императрице. Но сейчас нам нужно придумать, как заполучить еще несколько голосов Палаты Власти. Договоренности с астшанцами оказались не такими выгодными, как я надеялась. Сетт ати Унсан ведет свою игру. Не удивлюсь, если именно… — она замолчала, не решившись закончить. Бадрис только успокоился. Не стоит напоминать ему о том, что одержимые — создания Астшана.

Особенно если Раса действительно убил одержимый. Сама Медея в этом сильно сомневалась.

— А еще нам нужно стянуть верных людей поближе к столице, — задумчиво протянул Бадрис. — Они пригодятся, если голосов будет недостаточно.

Выбор Палаты Власти — священный закон. После Войны Знати никто не решится пойти против ее решения. Но у Палаты Власти может не остаться выбора, особенно если уменьшить число принцев.