Кое-что о лампочках и деревьях

По аллее просеменила процессия: строгая няня, за ней девочка лет четырнадцати, следом два мальчика-близнеца помладше и девочка – совсем кроха, прижимающая к груди куклу. Шарфы детей были связаны друг с другом, конец шарфа старшей девочки няня сжимала в руке. Глянув на Бикни и женщина, и дети, не сговариваясь, осуждающе покачали головами.

Дождавшись, пока они отойдут подальше, Бикни предпринял новую попытку. В процессе он едва не потерял котелок и очки, но наконец все-таки успешно добрался до кованого плафона. Открыв крошечную стеклянную дверку, Бикни зажмурился – свет был слишком ярким – и потянулся к лампочке, а в следующий миг… отдернул руку.

– Горячо! Горячо! – взвизгнул воришка и подул на обожженные пальцы.

Стащив с шеи шарф, он на ощупь взялся за лампочку через него. Терпимо…

Затем раздался режущий уши скрип, свет мигнул, и все кругом погрузилось в темноту.

– Да! Я тебя достал! Достал!

Бикни вдруг посетила мысль, которая должна была посетить его сразу, как он пришел в парк: «Но это ведь одна-единственная лампочка! Где я возьму еще?!»

И тут же из темноты раздались отчаянные женские крики.

– Да что же это такое! – воскликнул Бикни, поспешно вкрутил лампочку обратно, после чего соскользнул с фонарного столба и бросился на голос.

Бикни не был ни храбрецом, ни уж тем более героем – а совсем наоборот, но эти жуткие крики… с какой-то мисс в эти самые мгновения происходили ужасные вещи, о которых и подумать было страшно, и он не мог просто сделать вид, что ничего не услышал.

– Надеюсь, меня там не прибьют! – бросил Бикни на бегу. – Было бы жалко быть прибитым в канун Нового года…

Что ж, забегая вперед, стоит отметить, что прибит Бикни в канун Нового года не был. Более того, как ни странно, все и вовсе обернулось для него весьма удачно.

Он появился как нельзя вовремя, спас даму в беде от бандитов Свечников, получил на память синяк под глазом и целый ворох незабываемых впечатлений. Но что самое главное – в итоге воришка Бикни обзавелся полезными сведениями о том, где раздобыть то, что он так искал.

***

Артур Клокворк брел по родному квартальчику.

Не зная этих мест, заблудиться среди неказистых домишек, узких лазов, ведущих в никуда, скопления труб и проходящих прямо сквозь дома коридоров труда не составило бы. Вот на фонарном столбе висит бронзовая табличка «Странные Окна, 14», а рядом с ней, у покосившейся двери, в проеме которой всегда торчит кот, написано «Странные Окна, 2». И как здесь что-либо понять?!

Странные Окна были застроены действительно весьма странно и довольно небрежно. Заснеженные груды лома и старой мебели между домами походили на гигантских спящих животных с взлохмаченной шерстью. Поперек этих груд были натянуты бельевые веревки, с которых сейчас свисали гирлянды из сосулек.

Новогодний вечер в Странных окнах шел своим чередом.

То и дело хлопали двери. Откуда-то издалека доносились звонкие голоса, поющие кэролл «Мешок подарков Человека-в-красном». Соседские дети лепили из снега дирижабль, грозя своим родителям улететь отсюда прочь и больше никогда не возвращаться, а облезлая трехногая собака что-то грызла – должно быть, стащила кость с кухни мадам По.

Мадам По громыхала – как, впрочем, и всегда. Из настежь распахнутой двери ее кухни в Странные Окна лилось извечное добродушное ворчание кухарки вперемешку с хохотом ее племянника Джорджа, зачитывающего ей вслух, пока она готовила пудинг, свежие новости из газеты «Сплетня».

Дородная фигура кухарки проглядывала в облаке пара, три десятка молчаливых котов разной степени облезлости неподвижно замерли на ступенях у дверей – не смели сунуться, не смели мяукнуть – ждали своей очереди.

Мистер Клокворк остановился и втянул носом запахи из котлов.

– Подумать только! – воскликнула мадам По, помахивая поварешкой. – Наша кроха Тилли! Кто бы мог подумать!

Продавец шестеренок нахмурился. Понять, возмущена или обрадована мадам По, не всегда можно было сразу. Сейчас же речь шла о маленькой соседской девочке Тилли Беррике. Это было крошечное и очень несчастное существо: родителей Тилли забрали и поместили в долговую тюрьму «Браммл», а сама она была вынуждена жить у жестокого башмачника мистера Тумнуса. Жизнь у бедняжки и без того выдалась горемычной, и мистер Клокворк испугался: «Что произошло с Тилли?!»

– Да, – ответил между тем племянник кухарки. – Удивительное дело! Новогоднее чудо, не иначе…

– Я даже не поверила сперва, когда прочитала в газете! «Праздничная передовица»! Именно письмо нашей Тилли попалось в руки господина главного редактора! Как я за нее рада!

Джордж кивнул и мечтательно протянул:

– Новогодний ужин в особняке того богатого господина! Невероятно! Думаю, сам Человек-в-красном поспособствовал.

– Он самый, кто ж еще?! Уж я подобных благостей от этого гадкого городишки и не припомню… Но наша Тилли заслуживает праздника как никто другой – на ее долю столько бед выпало…

Артур Клокворк был согласен с мадам По: Тилли Беррике заслуживала праздник.

Тем временем кухарка и ее племянник переключились на куда более животрепещущие новости:

– Что там пишут о Зои Гримм, Джордж? – спросила мадам По. – Не терпится узнать, как эта замечательная особа щелкнула по носу очередных богатеев!

– Замечательная особа? – с сомнением поднял бровь племянник. – Да она ведь злодейка! Ограбила полгорода, устроила настоящий кавардак!

– Вот именно! Она встряхнула этот сонный городишко. Затопила снегом главпочтамт! Взорвала снежную бомбу в редакции «Сплетни»! Не удивлюсь, если ей хватит дерзости заглянуть в Дом-с-синей-крышей и вычудить что-нибудь там. Вот бы она превратила всех фликов в Саквояжне в сосульки! Я бы на это посмотрела…

– Тише, тетушка! – вздрогнул Джордж. – Вдруг кто-то услышит!

– Пусть слушают, Джордж! Я никого не боюсь. Я такая же бесстрашная, как Зои Гримм, чтоб ты знал!

– Это меня и беспокоит, тетушка…

Артур Клокворк вздохнул и побрел дальше, через Странные Окна. С каждым его шагом прочь от открытых дверей кухни мадам По, голоса кухарки и ее племянника становились все тише, а мрачные, как темнота под кроватью, мысли становились все громче: «Вот бы эта злодейка, о которой они говорили, похитила праздник! Чтобы его ни у кого не было и…»

Мистер Клокворк вздрогнул от того, о чем подумал, и лихорадочно затрусил головой: «Нет! Что за мысли?! Ты ведь не такой, Артур! А ну прекрати! Помнишь, ты говорил Бикни, что праздничное настроение всегда живет внутри. Его просто нужно отыскать…»

Поковырявшись в душе, Артур Клокворк ничего не нашел. Кажется, отчаяние все же победило его. Он пытался… несмотря ни на что, пытался не падать духом, не опускать руки и не терять надежду, но раз за разом этот отвратительный день доказывал ему, что ничего хорошего в жизни неудачника Артура Клокворка из Странных Окон не произойдет. Хорошему просто неоткуда взяться. С самого утра буквально на каждом шагу его подстерегали одни лишь беды…

Вот и сейчас продавец шестеренок уже почти подошел к двери своего домика, как вдруг две эти вещи – шаг и беда снова состыковались, как зубчики парочки его шестеренок.

Что-то вцепилось в ногу Артура. Что-то что пряталось в снегу…

Мистер Клокворк запрыгал на месте в попытках выпутаться, но неизвестная штуковина все не отпускала. Исцарапав себе лодыжку, порвав носок, в ярости он все же сорвал с себя эту отвратную штуковину, которая на деле оказалась длинной ржавой проволокой.

Ну все! Терпение лопнуло! Сперва увольнение, потом череда невзгод, затем ему досталось тростью, далее потеря шестеренок и похищенная ёлка, а теперь еще вот это! Проклятая ржавая проволока, которая… которая… сама собой намоталась на его палец пружинкой, как на ветку, и…

Намоталась пружинкой… как на ветку…

Мистер Клокворк замер. Его глаза округлились и заблестели.

– А что если?.. – пробормотал он, испугавшись той идеи, которая его посетила. – Но у меня не получится… или… Нет, я должен попробовать!

Артур крепко сжал проволоку и ринулся через сугробы к свалке металлического лома, которая громоздилась у задней стены его домика. Лицо продавца шестеренок покраснело, руки дрожали от нетерпения и предвкушения.

Время еще есть…

– Я сделаю его! Я сделаю праздник!..

…Каморка Артура Клокворка была размером со спичечный коробок, не больше: верстак, старая пружинная кровать и полтора шага между ними. Хотя сейчас и эти полтора шага здесь едва ли можно было отыскать. В единственной комнате продавца шестеренок громоздился различный хлам, который он натащил сюда со свалки: мотки проволоки, пружины, колесики, дюжина сломанных зонтиков.

Мистер Клокворк весь взмок, цилиндр съехал набок, очки запотели, но он этого даже не замечал. Он гнул и гнул проволоку, несмотря на то, что пальцы покраснели и распухли, и совсем не обращая внимания на то, что окно распахнулось, а через него с улицы ветер заносит снег.

Артур прикручивал и соединял, гнул спицы зонтиков и обматывал их проволокой. Конструкция постепенно росла, к ней крепились деталь за деталью. Хлама в комнатке становилось все меньше – в дело пошли сломанные часы, погнутый анемометр, ржавый корпус старого кофейного варителя. В какой-то момент творение мистера Клокворка встало на шесть разномастных колесиков…

Артур с головой ушел в работу, а Странные Окна готовились встречать праздник. Родители звали детей с улицы, мадам По с помощью Джорджа начала накрывать на стол, а старый мистер Бипвиш устроился у окна своего чердака с телескопом, выглядывая в темном заснеженном небе сани Человека-в-красном.

Новый год был все ближе…

***

Вечерний Тремпл-Толл замер – приближающийся праздник уже можно было буквально потрогать руками: окна тепло светились, из дымоходов ползли струйки дыма, разнося по улочкам и площадям запахи пудинга и запеченного гуся, трубы пневмопочты дрожали и гудели – в капсулах, которые по ним носились, к своим адресатам спешили новогодние открытки…

У задней стены Рынка-в-сером-колодце, где проходили десятки, если не сотни бурых труб, располагались так называемые Свечные ряды. Здесь продавали керосин и фитили для ламп, горючее масло, растопку для каминов, уголь и, разумеется, свечи. Сейчас здесь было пусто: торговцы распродали весь заготовленный товар, заперли окошки своих лавок и отправились по домам.

В самой глухой части переулка, в темном закутке, было место торговца стеклянными лампочками. К глухой щербатой стене примостилась небольшая тележка на трех колесах под полосатым навесом: над прилавком висела гирлянда из лампочек, на тележке рядками выстроились разномастные стеклянные шары с фигурным проволочным плетением внутри.

На стульчике рядом обычно сидел и сам торговец – лениво включал-выключал свои лампочки рубильником, ожидая покупателей. С каждым щелчком лампочки одна за другой загорались, мигали, гасли, снова загорались. Смотреть на них долго было решительно невозможно: начинали болеть глаза, а все вокруг становилось белым.

Рядом с прилавком стояли афишные щиты с изображенными на них стеклянными шариками и кофейными мотыльками, кружащими вокруг. Также там столбиком был выписан подробный список всех имеющихся в продаже лампочек: