Великое восстановление наук, Разделение наук

Афоризм LXIV.

Было бы желательно, чтобы реформа законов предпринималась в такие эпохи, которые превосходят по уровню образования и науки древние времена, деяния и творения которых они пересматривают. Как раз деятельность Юстиниана свидетельствует о противоположном. Ведь нет ничего печальнее, чем уродовать и переделывать творения древних, основываясь на суждениях и интересах эпохи гораздо менее культурной и образованной. Однако часто бывает необходимым то, что не является самым лучшим.

Итак, о неясности законов, вытекающей из чрезмерного и беспорядочного их нагромождения, сказано достаточно. А теперь нужно сказать о двусмысленном и неясном изложении законов.

О СЛОЖНОМ И НЕЯСНОМ ИЗЛОЖЕНИИ ЗАКОНОВ.

Афоризм LXV.

Неясность изложения законов возникает или из их многословия и пространности, или, наоборот, из чрезмерной краткости, или из-за того, что преамбула закона противоречит самому закону.

Афоризм LXVI.

Сначала нужно сказать о неясности законов, вытекающей из плохого изложения. Я не одобряю болтливости и растянутости в изложении законов, получивших теперь распространение. Они ни в коем случае не дают возможности достичь ясного выражения целей и намерений законов, скорее наоборот. Когда, например, такой закон стремится рассмотреть и изложить каждый отдельный случай в соответствующих ему словах и выражениях, надеясь, что этим удастся достичь большей точности и определенности, на деле возникает множество вопросов относительно значений слов; в результате истолкование закона, исходящее из его смысла (а именно такое истолкование и самое здравое, и самое правильное), становится весьма затруднительным из-за словесной трескотни.

Афоризм LXVII.

Но на этом основании не следует отдавать предпочтения и чересчур утрированной краткости и лапидарности стиля, будто бы придающей закону особое величие и повелительность; тем более этого следует избегать в наше время, а иначе может появиться закон, похожий на «Лесбосскую линейку»[621]. Следовательно, нужно стремиться найти такие общие и в то же время достаточно определенные термины, которые, не излагая бы слишком подробно всех относящихся к закону случаев, достаточно ясно исключали все случаи, не относящиеся к нему.

Афоризм LXVIII.

Однако в обычных законах и эдиктах политического содержания, где, как правило, не требуется консультации юристов, но каждый доверяет собственному пониманию, нужно все разъяснить более пространно, приспосабливаясь к пониманию простого народа и как бы показывая все пальцем.

Афоризм LXIX.

И если бы мы могли следовать старинным обычаям, мы во всяком случае тоже не относились бы с одобрением к преамбулам законов, которые некогда считались бессмысленными, ибо в таком случае закон начинает спорить, вместо того чтобы приказывать. Но в наше время такого рода преамбулы чаще всего необходимы в тексте закона не столько для того, чтобы разъяснять его, сколько для того, чтобы убедить парламент принять закон и, с другой стороны, удовлетворить народ. Однако, насколько возможно, следует избегать введения преамбул и начинать текст закона сразу же с постановления.

Афоризм LXX.

Хотя цель и смысл закона иной раз можно неплохо понять из вступлений и так называемых преамбул, однако они ни в коем случае не должны использоваться для расширительного его толкования. Ведь преамбула часто останавливается на некоторых из наиболее типичных и характерных примеров, тогда как сам закон охватывает гораздо более многочисленные случаи. Или наоборот, закон что-то уточняет и ограничивает, но основания для такого рода ограничения нет необходимости включать в преамбулу. Поэтому объем материала и границы применения закона следует искать в самом тексте закона, поскольку преамбула часто выходит за его пределы или слишком сужает его.

Афоризм LXXI.

Существует один весьма порочный метод изложения закона. Речь идет о том, когда случай, ради которого издан закон, подробно излагается в преамбуле, а затем с помощью слова «таков» или какого-то другого в том же роде текст закона обращается вновь в преамбулу; и, таким образом, преамбула смешивается и сливается с самим законом, что приводит к его неясности и ненадежности, потому что обычно текст преамбулы изучается и взвешивается не столь внимательно, как текст самого закона.

Мы подробнее поговорим об этом разделе, посвященном неточности законов, вытекающей из их плохого изложения, когда будем несколько позднее говорить об истолковании законов[622]. О неясном же изложении законов сказано достаточно. Теперь следует сказать о способах разъяснения закона.

О СПОСОБАХ РАЗЪЯСНЕНИЯ ЗАКОНА И УСТРАНЕНИИ ЕГО ДВУСМЫСЛЕННОСТИ.

Афоризм LXXII.

Существует пять способов разъяснения закона и устранения сомнений относительно его смысла. Это могут быть описания процессов, сочинения аутентичных авторов, вспомогательная литература, лекции, ответы или консультации юристов. Если все это будет достаточно хорошо организовано, то в нашем распоряжении окажутся надежные средства избежать неясности в толковании законов.

ОБ ОПИСАНИЯХ ПРОЦЕССОВ.

Афоризм LXXIII.

Прежде всего приговоры, вынесенные на заседаниях верховных и королевских судов в особенно серьезных, а тем более спорных случаях, по делам в чем-то сложным и необычным, должны собираться самым тщательным и добросовестным образом. Ведь приговоры — это якори законов, точно так же как законы — якори государства.

Афоризм LXXIV.

Собирать такого рода приговоры и заносить их в книги нужно следующим образом. Необходимо подробно описать сам случай, точно изложить принятое решение, приведя и те доводы в пользу данного приговора, которые были высказаны судьями. Не следует смешивать значение случаев, приводимых в качестве примеров, со значением главного случая. О речах же адвокатов не следует упоминать, если только в них нет каких-то исключительных фактов и мыслей.

Афоризм LXXV.

Составителями такого рода описаний процессов и приговоров должны быть наиболее опытные и образованные адвокаты, которые должны получать за это щедрое вознаграждение за счет государства. Сами же судьи не должны браться за такие изложения, чтобы из пристрастия к собственному мнению и авторитету случайно не перейти границы простого доклада.

Афоризм LXXVI.

Все эти процессы и приговоры должны излагаться в строго хронологическом порядке, а не систематизироваться по темам. Такого рода описания являются как бы своеобразной историей законов. И не только сами акты, но и время их возникновения могут многое сказать умному судье.

ОБ АУТЕНТИЧНЫХ АВТОРАХ.

Афоризм LXXVII.

Весь свод права в своей совокупности должен складываться, во-первых, только из тех законов, которые составляют общее право; во-вторых, из основополагающих законов или статутов; в-третьих, из сборников описаний процессов и приговоров. Никакие другие сочинения, кроме названных выше, за очень небольшими исключениями. не должны считаться аутентичными.

Афоризм LXXVIII.

Нет ничего важнее для точности законов (о которой мы сейчас говорим), чем ограничение определенными узкими пределами числа аутентичных сочинений и исключение из этого круга огромного множества писателей и ученых-юристов. Ведь это бесчисленное множество источников приводит к тому, что смысл законов толкуется противоречиво, судья находится в замешательстве, процессы тянутся до бесконечности, а сам адвокат, не будучи в состоянии перечитать и одолеть такое множество книг, прибегает к компендиям. Возможно, несколько толковых комментариев и небольшое число классических авторов или лучше несколько фрагментов из сочинений небольшого числа авторов следовало бы рассматривать как аутентичные сочинения. Остальные сочинения должны все же храниться в библиотеках, с тем чтобы судьи и адвокаты могли познакомиться с ними в случае необходимости, но надо запретить использовать их в ходе процесса, цитировать их на заседаниях суда и ссылаться на них как на авторитетные источники.

О ВСПОМОГАТЕЛЬНОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.

Афоризм LXXIX.

Не следует лишать юридическую науку и практику вспомогательной литературы. Ее можно разделить на шесть групп, а именно: институции, о значении терминов, о юридических правилах, древние законы, суммы, процессуальные формулы.

Афоризм LXXX.

Молодежь и новички должны готовиться к более глубокому и эффективному изучению наиболее сложных вопросов правовой науки с помощью институции. Эти институции должны быть построены четко и ясно. В них следует изложить весь курс частного права, не опуская ни одного вопроса, ни на одном вопросе не останавливаясь слишком подробно, но кратко затрагивая все пункты частного права, с тем чтобы тот, кто обратится затем к подробному чтению свода законов, не встретил там ничего совершенно нового, что не было бы ему уже слегка знакомо. Общественное право в этих институциях затрагивать не следует, потому что изучение его должно вестись на самих источниках.

Афоризм LXXXI.

Нужно составить словарь юридической терминологии. Не следует слишком подробно и скрупулезно разъяснять ее значение и смысл, ибо речь идет не о том, чтобы найти точные определения терминов, но лишь о том, чтобы с помощью этих объяснений облегчить чтение юридической литературы. Не нужно располагать термины в алфавитном порядке: для этого достаточно индекса; лучше всего распределить весь материал так, чтобы термины, относящиеся к одному предмету, были помещены рядом, взаимно помогая пониманию каждого из них.

Афоризм LXXXII.

Более всякого другого способствует точности законов хорошее, тщательно выполненное исследование о различных юридических нормах. Оно достойно того, чтобы поручить его создание самым талантливым и самым опытным юристам. То, что имеется в этом роде в настоящее время, никуда не годится. В этой работе следует собрать не только обычные и общеизвестные правила, но и более тонкие и более скрытые, которые можно извлечь из гармонии, существующей между законами и решенными на их основе делами; их можно найти иногда в оглавлениях лучших сводов. Они представляют собой общие требования разума, распространяющиеся на различные стороны содержания закона, придавая ему устойчивость и определенность.

Афоризм LXXXIII.

Но не следует считать юридической нормой, как это обычно по неопытности делают, каждое правовое решение или положение. Ведь если допустить это, то было бы столько же норм, сколько и законов, ибо закон есть не что иное, как повелевающая норма. Но только то должно считаться нормой, что соответствует самой форме правосудия. Именно поэтому в гражданском праве различных государств можно обнаружить почти одни и те же нормы, варьирующиеся только в зависимости от форм государственных установлений.

Афоризм LXXXIV.

После того как норма будет коротко и четко сформулирована, нужно привести примеры и наиболее удачные решения отдельных случаев для того, чтобы разъяснить ее, указать различия в применении и исключения, ограничивающие ее, и назвать аналогичные положения для того, чтобы расширить сферу применения данной нормы.