Гранитный чертог

* * *

Как бы это было ни удивительно, а обращать внимание на обожженную ладонь Млада перестала уже на следующий день. Та нисколько не мешала разминаться во дворе, куда милостиво разрешили выходить воеводы, браться за меч или ручку двери. И боль отступила так внезапно, что Млада не сразу это заметила. Просто в какой-то миг, переодеваясь перед сном, поняла, что если бы не повязка, то можно было бы, верно, сжимать пальцы, как обычно.

Ей не хотелось думать, что Лерх добавил ей в сонный отвар что-то, что глушило бы жжение. Она даже сходила к нему, чтобы выпытать все его ухищрения, но лекарь только непонимающе хлопал глазами, а потом и вовсе выгнал Младу со словами: «Да что ты себе позволяешь?!».

Она Лерху поверила не до конца, а потому снадобье пить перестала. Да оно теперь и не требовалось. Но, вопреки ожиданиям, на второй день боль не вернулась. И на третий – тоже. Только жутко чесалось под повязкой, но Млада терпела – мало ли что.

Как пришел срок, ее снова вызвали в чертог. Будто бы повторился тот день, когда она услышала дикие обвинения в предательстве и сговоре с вельдами. Даже свет солнечного, пусть и слегка морозного, дня так же падал в вытянутые резные окна. Все так же сидел, откинувшись на высокую спинку, Драгомир. И воеводы недвижимыми изваяниями застыли позади него. Ратибор, мрачный пуще прежнего, стоял перед правителем. А Ждан, растерявший весь недавний пыл, топтался в стороне. Отличие было только в том, что дружков сына старосты было не видать, а вместо них в чертог пришел Лерх, готовый проверять ожоги.

Сначала лекарь срезал бирку и размотал повязку на ладони Ждана. Тот морщился и косился на Младу. На его лице вовсе не было уверенности в том, что теперь все повернется так, как ему нужно. Ратибор обеспокоенно заглянул через плечо сына и вздохнул. Знать, ожог выглядел не так хорошо, как хотелось бы. Лерх сосредоточенно присмотрелся, покивал своим мыслям и повернулся к Младе.

Она протянула руку. Теплыми пальцами лекарь сноровисто распустил ее перевязь и тут же выплюнул витиеватое ариванское слово. Судя по всему, ругательство, которого даже Млада, неплохо говорящая на южном наречии, не поняла и с лету запомнить не смогла. Она только опустила взгляд и ошалело усмехнулась, не веря, что это происходит именно с ней.

Ладонь была совершенно гладкой, если не считать едва заметных бугорков, напоминающих о недавнем ожоге. Лерх зачем-то осмотрел и другую ее кисть – даже рот приоткрыл от изумления.

– Зажил, – тихо проговорил он и повернулся к Драгомиру и воеводам. – Клянусь единственным глазом Хамна, зрящим сквозь горы и степи, никогда такого не встречал.

– Совсем из ума выжил? Как за три дня ожог может совсем зажить? – князь недоверчиво нахмурился, встал и сам подошел, чтобы убедиться.

Он взял Младу за руку – и тут же стены чертога будто бы обрушились. Только без треска, без угрожающе ползущих между камней трещин, без пыли, лезущей в горло и нос. Их просто не стало. Словно просторный зал расширился настолько, что потерялись в расплывчатой дали его границы. Младу затопило мягким приглушенным светом. Он был почти осязаем, точно по коже скользило шелковое покрывало. Или чья-то ласковая рука касалась волос. Серые, словно гранит, глаза Драгомира приблизились, сощурились обеспокоенно. Губы шевельнулись, но слов Млада не расслышала, как будто уши залепило воском. Она вздрогнула, когда за спиной князя, в курящемся тумане, мазнул кровью темно-красный плащ. И тут же по душе хлестнуло когтями. Млада вытянула шею, чтобы заглянуть за плечо правителя, но чертог снова схлопнулся, принимая прежний вид.

Князь еще один миг стоял перед ней, отпустив ее ладонь, а затем просто вернулся в свое кресло. Неужели увидел то же, что и она?

– Да она ведьма, – отчетливо проговорил Ждан, тараща глаза. – Не могло все зажить так, чтобы и следов не осталось! Не могло!

– Помолчи, – раздраженно бросил Драгомир. – Чтобы я и слова больше от тебя не слышал, паршивец! Мне достаточно того, что я вижу. Или ты станешь спорить с обычаем, который древнее всего твоего племени?

Ждан потупился и за последней поддержкой обратил взгляд к отцу. Ратибор же замер, сведя брови. Он был похож сейчас на черную грозовую тучу, и можно было догадаться, что весь его гнев выплеснется на сына по возвращении домой. Мало того, что тот заставил его врать перед владыкой, так еще и огрызается.

Староста, глянув на Ждана, стиснул кулак, но нашел в себе силы почтительно поклониться князю.

– Мы отправимся в Беглицу сегодня же. Только выслушаем, какое наказание ты назначишь моему сыну за бесчестное вранье.

– Ждан обвинял моего дружинника в тяжелых преступлениях. Подтвердись его обвинения, я бы не пожалел Младу, – снова спокойно проговорил князь, но заметно было, что его мысли уже занимает что-то другое. – К тому же он хотел убить пленника, который оказался очень полезным нам и рассказал многое о вельдах. Потому за клевету, которая могла обернуться скверно, я назначаю ему виру в полтора десятка кун [17] золотом. За попытку убийства – еще десять. А уж по спине ты сам можешь его отходить, если на то охота будет. Уплатить виру он должен не позже, чем через луну с сегодняшнего дня.

Ратибор налился злой краснотой. Еще бы. Такие огромные деньги не вдруг сыщешь. По всем родичам, небось, собирать придется. Младе даже стало жаль старосту – уж он-то не был ни в чем виноват. Просто верил в то, что его сын говорит правду. Но что поделать, за проступки одного должен расплачиваться весь род – тут уж ничего не попишешь.

Откланявшись, староста с отпрыском покинул чертог. Отослал князь и Лерха. Воеводы, которые до того в разговор не вмешивались, зашевелились. Бажан громко вздохнул и, поглядывая на Младу, обратился к правителю:

– Прикажешь идти, Драгомир?

Тот, уже крепко призадумавшись, едва не вздрогнул и закивал:

– Да, можете идти. И ты, Млада, тоже.

Бажан и хитро ухмыляющийся чему-то Хальвдан обошли его кресло и направились прочь. Млада уже пристроилась было за ними, но потом вспомнила, что хотела сделать в первую очередь, если ей удастся выйти из испытания с честью. Она приостановилась и обернулась к князю:

– Прикажи воеводе вернуть мой меч, княже. Надо думать, что теперь я оправдалась перед тобой?

Драгомир долго и вдумчиво посмотрел ей в глаза. Будто искал в них объяснение тому, что произошло в чертоге недавно, когда их руки соприкоснулись. Но в следующий миг спохватился.

– Да, Хальвдан… Отдай Младе ее оружие.