Гранитный чертог

Подле этой безымянной деревушки Хальвдан и приказал устроить короткий привал. Он хотел до темноты пересечь Рычуху и потому постоянно подгонял спутников. Но дорогу лишний раз спросить не помешает. Местные оказались приветливыми, принесли ратникам подкрепиться молока и свежего хлеба. На расспросы, не слыхали ли они о том, что неподалеку погибло сопровождение княжеского обоза, староста ответил, что узнали об этом, только когда здесь начали крутиться кмети и лерговчане, отправленные на поиски. В их деревне те и ночевали двое суток, пока не решили гнать найденный обоз до города.

Верить старосте или нет, Хальвдан решить так и не смог. Но попытки разобраться сулились оказаться тщетными. А потому тратить время на то, чтобы вытряхнуть душу из каждого жителя деревни, представлялось делом весьма бестолковым. По уверениям старосты до места впадения Рычухи в Нейру оставалось всего-то пять-шесть верст пути, а потому дальше можно было ехать, не загоняя коней, но и не рассусоливая.

– Только как переправитесь, по мосту-то, – загадочным полушепотом добавил староста к последнему напутствию, – вы там не задерживайтесь. Дальше езжайте так долго, как сможете.

– Что так? – Хальвдан слегка потянул повод, приструняя гарцующего Расенда.

– Нехорошие там места, воевода. С того дня, как в тех лесах вельды вырезали всю Речную деревню, совсем худо стало. Болото как сбесилось: и дождей-то особливо нет, и Рычуха сильно не разливается, а оно растет и растет. Сначала пастбища по ту сторону затопило и поля дюже хорошие, а потом и тропу старую. Скоро, глядишь, и на этот берег перекинется. Лешак там ходит да болотницы. Раньше сильно не беспокоили, а теперь что ни лето, так люди у нас там пропадают. – Сгорбленный временем и тяжелой работой староста пожевал губами, что-то еще припоминая, и добавил: – Гневаются их боги. Речного-то племени. Без молитв, без жертвоприношений. А в Забвение все никак не уйдут.

Хальвдан терпеливо выслушал его и грозно глянул на кметей да дружинных молодцев Вако, когда те начали посмеиваться над старческой блаженностью.

– Складно ты говоришь, дед, – вздохнул он. – Слушал бы и слушал. Стало быть, мы будем осторожны.

Староста, имени которого Хальвдан, к своему сожалению, вспомнить не смог, рассеянно покивал головой и, взмахнув рукой, вывел в воздухе замысловатый знак. Тот не походил ни на один из тех, что раньше приходилось видеть у разных племен. Знать, благословил на дорожку.

Хальвдан тронул пятками бока Расенда и повел отряд дальше – к новому мосту, который недавно выстроили лерговчане. Он оказался добротным, крепким с виду и, наверняка, потребовал от тех, кто его возвел, много сил. Русло здесь было широким и глубоким, а потому вода текла неспешно. Мост надежно опирался на оба берега и явно рассчитывался на весенний разлив. Сильно истоптать его за лето не успели – знать, этих мест и правда сторонились.

Когда переправились, небо уже потемнело, но из-за плотной облачной пелены по-прежнему казалось серым. С запада явственно веяло болотом, да и земля даже на значительном расстоянии от Рычухи казалась подтопленной – слишком мягкой и вязкой. То и дело островками между худосочных осин и елей росла осока. Похоже, и этому мосту долго не простоять. Как бы не пришлось на будущую весну стелить через топи гать.

Расенд брезгливо вскидывал ноги, попадая копытами в лужицы или слишком жидкую грязь. Кмети настороженно осматривались. После переправы они совсем замолчали: как бы ни смеялись над причудами старосты, а слова его, видно, крепко засели в головах. Хальвдан по сторонам особо не глазел – следил только, чтобы не завести коня в слишком болотистое место: тропы здесь не было и в помине. Может, и проходил кто, но жадная топь быстро съедала все следы.

– Паршивое место, – буркнул за спиной Ленне. И тут же другие парни едва не все разом вздохнули, поддерживая его.

– Смотри под ноги и езжай молча, – бросил в ответ Хальвдан.

Когда сумерки стали совсем непроглядными, зажгли несколько факелов. Отсветы бросились оранжевыми лезвиями между стволов, превращая деревья в чудищ, которыми пугают детей за непослушание. Чем дальше, тем плотнее становились заросли багульника кругом. И хоть он не цвел, а в воздухе будто бы витал его одуряющий запах. Так, глядишь, не только Лешак с болотницами привидятся…

– Что там, Хальвдан ярл? – снова подал голос Ленне. А на гневный взгляд, который тот послал ему, только указал рукой перед собой.

Хальвдан проследил за его движением. Из темноты и правда проступали неясные очертания невысоких домов, как будто землянок. Ели и осины стали реже, а там и вовсе оборвались, сменившись обширной вырубкой, уходящей далеко вперед. Однако она уже начала снова зарастать молодыми чахлыми деревцами.

Хальвдан остановил жеребца и, подняв факел повыше, огляделся. Деревня была сожжена. Очень давно. Теперь от изб только кое-где остались обрушенные срубы, отдаленно еще напоминающие людское жилье. Как найденный в старинном кургане скелет напоминает, что был когда-то человеком. Но в большинстве своем остатки разрушенных домов просели в податливую землю, поросли ярко-зеленым мхом, который выглядел неуместно празднично в этом заброшенном месте.

– Речная… – непонятно кому пояснил Хальвдан.

– Не стоит тут останавливаться, – шепнул кто-то из парней позади.

– Что, в штаны наложили?

– Да ладно тебе, воевода. И правда ведь, нехорошее место.

Качнув головой, Хальвдан пустил Расенда спокойным шагом. Тот пошел нехотя, постоянно прижимая уши и зыркая по сторонам. Вокруг было необычайно тихо: даже ночных птиц не слыхать. Ни зверя, ни бульканья выходящего из болотной утробы воздуха. Что-то хрустнуло под копытом так громко, что все вздрогнули, и из вязкой грязи проступил острым краем белесый обломок кости. Скверное дело тут приключилось. И раз люди остались неупокоенными, то и ничего хорошего от этой земли ждать не приходится. Вот она и гневается, погребает под собой знаки свершившегося когда-то непотребства. Доберется до места слияния Рычухи и Нейры, сожрав последнее напоминание о нем – авось угомонится.

Кмети и лерговчане хватались за висящие под плащами на могучих воинских шеях обереги – у кого конь, у кого утка, у кого Грозовик. Шевелили губами, обращаясь к богам-заступникам. Даже Ленне – уж до чего всегда бесстрашный – нашарил на груди маленький, отлитый на Клипбьерне молот Хольда. Хальвдан лишь укоряющее посмотрел на него, и ватажник тут же опустил руку.

Деревня оказалась совсем небольшой – ее миновали быстро. Но и дальше лес не стал приветливее и суше. С елей, что вновь встали темноствольным частоколом, лохмотьями свисал мох. Небо совсем потерялось за переплетением ветвей. И ни одно из мест даже спустя пять верст пути не казалось пригодным для ночлега. Повсюду зыбкая, словно качающаяся под ногами коня земля. Ляжешь так – и утащит в самую глубину.

Была уже глубокая ночь, когда Хальвдан заметил, что копыта Расенда перестали хлюпать по лужицам и проваливаться едва не по самые бабки. И, выбрав поляну, достаточно просторную для лагеря, он приказал спутникам остановиться. Парни облегченно и деловито засуетились, набирая хвороста, расседлывая лошадей. Напряжение, охватившее всех с того момента, как они перешли мост, развеялось. Слегка обогревшись у костра, улеглись спать. И как бы ни было тихо кругом, Хальвдан выставил дозор – мало ли. До древнеров осталось не так и далеко, а те за сборщиками почти до самой Лерги проследить не погнушались, чтобы засаду устроить.

На следующий день с рассветом двинулись дальше. Постепенно болото отступило совсем – казалось бы, ничего о нем и не напоминало. Парни повеселели, завели разговоры, расспрашивая лерговчан о том, как им живется у южной границы княжества да как служится у посадника. Хальвдан поначалу только прислушивался, но скоро присоединился ко всем, невольно перетянув на себя внимание ватажников. За пустой, очищающей голову от тягостных мыслей болтовней день прошел легко. Позабылись и мрачные останки деревни, и вытягивающий силы еловник, который мало-помалу растворился среди сосен и берез.

К вечеру следующего дня Хальвдан рассчитывал добраться до Излома – крайней к югу и самой большой деревни древнеров. Грядущая встреча с местным старостой Наясом вовсе не радовала, а то и могла оказаться опасной, потому дружинники, недавно расслабленные и болтливые, посмурнели вновь. И хранили молчание с самого утра.

К тому же погода, вполне сносная накануне, ночью испортилась: поднялся сырой, прошивающий одежду ветер. Снова пошел снег – теперь крупными мягкими хлопьями. От него быстро набухали влагой плащи и обвисали мокрыми прядями гривы лошадей.

Наконец после полудня впереди послышался тихий шепот реки, повеяло прохладой. Нейра здесь делала крутую петлю, огибая холмы, а затем снова устремлялась на юг. По тропе, которая проступила среди травы, как только земля вновь стала твердой, без труда отыскали мост. И стоило только ступить на землю древнеров, как Хальвдан почуял липкое, словно паутина, чужое наблюдение. Заметили его и остальные. Даже кони настороженно прядали ушами и пофыркивали.

Похоже, племя чутко блюло свои границы, даже будучи уже почти десять лет частью княжества. Поначалу древнерские верхоглазы таились, но скоро их тени начали мелькать среди деревьев. Стал громче шелест осторожных шагов: похоже, Хальвдана узнали и нападать втихаря, даже если при случае и собирались – передумали. А за поворотом тропы отряд уже поджидали восемь мрачных на вид мужиков.

Хальвдан остановил коня перед самым носом предводителя тех, кто так заботливо проводил его со спутниками едва не до самой деревни. Охотники или следопыты – кем бы эти древнеры ни были, – они вовсе не собирались оказывать гостям радушный прием. Главный из них даже не шелохнулся, когда Расенд презрительно фыркнул у него над ухом, и только смерил Хальвдана взглядом. Его русые, землистого оттенка волосы до плеч были перехвачены на лбу ремешком, лицо покрывал слой пыли, перемешанной с по́том, отчего белки глаз на нем выделялись особенно ярко. Древнер был высок и крепок, как и другие его собратья – недаром говорили, что кровь этого племени сильнее, чем у многих. Они неохотно допускали в свой род чужаков, но даже по прошествии многих лет не мельчали.

– Мы не ждали тебя, воевода. Особенно с юга, – проговорил наконец предводитель.

– Доро́г по княжеству много – кто знает, куда в следующий миг заведут.

– Что-то не верю, что ты к нам забрел случайно. И уж тем более через болота.

Хальвдан только пожал плечами. Перед незнакомцем распинаться он вовсе не собирался.

– Я еду в Излом к Наясу. С поручением князя и по важному делу. Ты-то кто будешь?

Древнер имени не назвал, но и возражать не стал, только пристально осмотрел воинов за спиной Хальвдана и откинул за бедро налучье с луком, до того лежащее на нем для более удобного хвата.

– Мы проводим.

Кто бы сомневался. Соседи древнеров и раньше-то жаловались, что те больно нелюдимые. А сейчас поговаривали, что даже стену вокруг Излома начали строить. Только от кого: от вельдов или князя? И провожают-то до деревни, будто боятся, что Хальвдан и его люди могут по дороге натворить бед. Не доверяют.