Правила игры: без правил

Глава 9

— …и, комплексируя данные со спектрального и с магниторезонансного анализаторов, я могу построить единую спектрограмму, охватывающую частотные диапазоны обоих методов, — Сергей без особой надежды взглянул на лица своих слушателей, чувствуя, как твердая земля начинает уплывать у него из под ног, — что позволяет идентифицировать широкий спектр химических соединений… даже белковые структуры… любые, в общем.

Сегодняшнюю аудиторию навряд ли можно было назвать особо благодарной. Оба его собеседника излучали вежливое внимание, с коим обычно мусорный бак принимает скомканную обертку от гамбургера. Сергей заметил, как рука Егора пару раз чуть заметно дернулась, выдавая его желание взглянуть на часы. Бедолага откровенно страдал.

Его спутник, однако, выглядел более терпеливым, и порой возникало подозрение, что он действительно слушает. И даже пытается что-то понять. Он отрекомендовался как Андрей, но сам Егор постоянно именовал его Чегетом.

Сидя рядом на диване, эта парочка выглядела слегка забавно, чем-то напоминая отражения из Комнаты Смеха. Словно это был один и тот же человек, только в случае Егора его вытянуло по вертикали, а Чегет был получен, наоборот, путем сплющивания. Оба коротко, по-армейски стриженые, оба предельно серьезные, но, определенно, ни бельмеса не смыслящие в том, что Сергей им излагал.

По правде говоря, он сильно сомневался, что из их замысла хоть что-то выгорит, но Егор очень уж хотел узнать подробности. Его интересовало все, что могло пролить малейший свет на произошедшее с их другом в «Вишневой аллее». Сергей и сам не знал, почему он оставил ему свой телефон. Быть может потому, что в лице Егора нашел единственного человека, как и он сам искренне желавшего докопаться до истины в этом деле.

Он не думал, что их беседа в буфете получит продолжение, но ошибся. Уже на следующий день Егор позвонил ему и сообщил, что не прочь повидаться. С собой он притащил Чегета, хмурого и неразговорчивого. Шрам, тянувшийся у него из-под левого глаза и куда-то за ухо, создавал впечатление, что тот хитро прищуривается, но более добродушным его лицо от этого не становилось. Скорее уж наоборот.

Прямо с порога они дружно начали рассказывать, каким замечательным парнем был погибший Колян и как он не раз спасал им обоим жизни в Чечне и в Дагестане. Говорил, впрочем, все больше Егор, а Чегет только поддакивал, да авторитетно кивал. Загрузив, таким образом, Сергея осознанием важности их общего дела, они перешли к расспросам, и вот тут-то все и завязло.

Сергей привык общаться с людьми, чей багаж знаний простирался существенно дальше школьных курсов физики, химии и биологии, но сейчас перед ним оказалась пара суровых мужиков, прекрасно обходившихся в жизни арифметикой уровня третьего-четвертого классов. В последовавшей затем дискуссии кто-то неизбежно должен был оказаться в роли идиота. Либо он сам, либо его слушатели. А то и все вместе.

Он как мог постарался уложить рассказ о принципах работы своего анализатора в рамки бытовых понятий и терминов, но даже так было очевидно, что значительная, если не основная часть информации оставалась за рамками понимания его гостей. Поскольку выносить такую пытку долго было просто невозможно, Сергей решил закончить свою лекцию прямо сейчас, чуть ли ни на середине фразы. Скорее всего, никто ничего все равно не заметит.

— То есть, твой аппарат может различать разные запахи, — медленно, с расстановкой проговорил Чегет, когда стало ясно, что пауза затягивается, и от слушателей ждут хоть какой-то реакции. — Я правильно понимаю?

— Да, — Сергей едва смог сдержать вздох облегчения, — в общих чертах.

— Как собака или лучше?

— Тут нельзя так напрямую сравнивать. Собачий нос пока еще недосягаем с точки зрения быстродействия и чувствительности, но дело в том, что собака не может нам рассказать, что именно она унюхала. А мой прибор выдает полную картину, и мы сами решаем, что именно нас в ней интересует.

— Что ж, примерно понятно, — Чегет задумчиво поскреб свой шрам и, поскольку ситуация требовала от него хоть как-то отреагировать, добавил. — Серьезная штука!

— Спасибо, — буркнул Сергей.

— Егорка сказал, что в последнем деле ты со своим прибором наткнулся на что-то странное. Что ты нашел?

— Ты еще говорил, что, мол, тут замешаны нелюди или что-то в этом роде, — ввернул Егор. — Если не прикалывался, конечно, а то тогда Чегет здорово осерчать может. У него с чувством юмора малость того… туговато.

Если это было шуткой, призванной разрядить атмосферу, то результата она добилась прямо противоположного. При взгляде на хмуро щурящуюся физиономию Чегета желание острить отбивало напрочь.

— При проведении анализа мало прогнать образец запаха через прибор, — продолжил Сергей, стараясь максимально доходчиво излагать свои мысли и аккуратно подбирать слова. — Основная и самая сложная задача — понять, что именно мы унюхали. Для этого я составил своего рода библиотеку наиболее типичных запахов (я их называю шаблонами), с которыми и сравниваю любой попавший мне в руки образец. Точно так же я поступил и с пробами, взятыми с вещдоков из «Вишневой аллеи». И получил результаты, которым пока не сумел найти внятного объяснения.

Сергей повернулся к анализатору, чтобы продемонстрировать соответствующие диаграммы, но тут Чегет вдруг снова подал голос.

— Ты же сказал, что все материалы у тебя изъяли, — недоверчиво хмыкнул он. — Как же они твои анализы прозевали?

— Ну, тут я проявил немного личной инициативной самодеятельности, — ответил Сергей, стуча по клавишам и отметив про себя проницательность Чегета. — Начальство, вообще, к моей работе относится несколько… снисходительно. Так что пробы я взял, ни перед кем не отчитываясь. Мне просто стало… интересно.

— Что именно?

— Судя по ранам на теле погибшей девушки, ее кто-то здорово покусал. И у нас возник спор, собака это была или нет. Вот я и решил проверить.

— Да, я слышал, что ей едва руку не отгрызли, — подтвердил Егор.

— Ну и как? — продолжал допытываться Чегет.

— Если честно, то внятного ответа у меня нет до сих пор.

— То есть?

— Сами смотрите, — Сергей подвинулся в сторону, чтобы его собеседникам был виден экран анализатора. — Вот спектрограмма первого образца, который я изучил.

— М-м-м, — промычал Егор, сдвинув брови к переносице и напряженно всматриваясь в зазубренный график, напоминающий челюсть акулы.

— Красным и синим цветом изображены шаблоны запахов человека и собаки соответственно, — пришел ему на помощь используемый в качестве указки карандаш. — Можно видеть, что в данном образце присутствуют и тот и другой. Такое смешение не является чем-то необычным, а если учесть, какой бардак там творился на месте, то я полученному результату особо и не удивился. Поскольку интересующие нас запахи в определенной степени пересекаются (одинаковые аминокислоты и другие соединения), то для их надежной идентификации требуется найти другой образец, где будет только один из этих запахов, либо, на худой конец, они окажутся смешаны в другой пропорции.

— Но что собака там присутствовала, уже очевидно, я правильно понимаю? — уточнил Чегет. — Запах-то различим совершенно однозначно.

— Я и сам поначалу решил точно так же, — кивнул Сергей, — но вот дальше началось непонятное.

— Продолжай.

— Перейдя к изучению других образцов, я стал искать тот, где имелся бы запах того же человека, что и на данной спектрограмме. И вскоре нашел искомое на анализе, взятом с майки застреленного клиента, — Сергей неопределенно помахал рукой, предваряя небольшое отступление. — Вообще, нижнее белье — почти идеальный вариант для получения «чистого» образца. Иногда только немного мешают всякие лосьоны и дезодоранты, но это больше для женщин характерно. Тут же все оказалось исключительно чисто и четко. Вот только вопросов данный анализ лишь прибавил.

На экране высветился очередной частокол, на который точно так же были наложены шаблоны человеческого и собачьего запахов. Тут даже полный профан мог видеть, что в представленном образце присутствуют оба из них.

— Похоже на прошлый вариант, — резюмировал Чегет.

— И в чем здесь сермяга? — Егор перевел вопросительный взгляд на Сергея.

Тот едва не брякнул, что это же, мол, «совершенно очевидно», но вовремя прикусил язык. То, что сошло бы за безобидную иронию в лаборатории среди коллег по цеху, двумя серьезными и крепкими парнями вполне могло быть воспринято как завуалированное оскорбление. Пришлось разъяснять.

— На одежде человека всегда остаются следы запахов всего, с чем он соприкасается. Если у него есть собака, то логично ожидать ее «подписи» практически на всех его вещах. Где-то более явной, на рукавах, например, а где-то, наоборот, едва различимой. Соотношение интенсивностей основного запаха и примесей от места к месту будет варьироваться, смещаясь в сторону запаха «носителя» по мере приближения к его телу. На нижнем белье, как я уже говорил, основной запах властвует практически безраздельно.

Сергей постучал карандашом по экрану.

— Здесь же мы видим совершенно абсурдную ситуацию, когда интенсивность примесного запаха на нижнем белье почему-то даже усиливается, причем, ровно в той же степени, что и основной запах. Словно они срослись друг с другом в единое целое. Я никогда не сталкивался ни с чем подобным, и никакого логического объяснения данному феномену найти не могу.

— Здесь не могла закрасться какая-нибудь ошибка? — спросил Чегет, задумчиво поглаживая подбородок. — На образцы могла грязь попасть, или еще что-то в этом роде.

— Это крайне маловероятно, я такую возможность исключаю, — отрицательно замотал головой Сергей. — Кроме того, в полученных результатах прослеживается четкая повторяемость — такая белиберда творится всего с несколькими пробами, относящимися к убитому клиенту и к тому, который убежал. На всех прочих — никаких проблем.

— Есть и другие подозрительные запахи?

— Да, на куртке второго посетителя, — экран прочертила новая спектрограмма. — Я специально брал образец с воротника, где присутствие посторонних запахов практически исключено, но в итоге получил точно такую же ахинею. Видите? — Сергей провел по графику карандашом. — Вот — человек, а вот — собака. Причем, это другой человек и другая собака, не те же самые, что на предыдущих образцах. Но, заметьте, запахи смешаны ровно в такой же пропорции, как и там. Так что я здесь усматриваю определенную закономерность, которая меня, если честно, начинает немного беспокоить.

— Чем именно?

— Ну, как говорится, если что-то выглядит, как собака, виляет хвостом, как собака и лает, как собака, то, скорее всего, это собака и есть, — Сергей вздохнул. — А вот если что-то пахнет, как помесь собаки и человека, то это… не знаю… тут разные мысли в голову приходят.

— Оборотень? — услужливо подсказал Егор. — Вервольф?

— Ха! Для столь смелого вывода доказательная база как-то жидковата, — скептически заметил Чегет. — Нужны дополнительные аргументы. Еще какие-нибудь странности или необычности. Ничего не припоминаешь?