Правила игры: без правил

Глава 26

Пестрые аквариумные рыбки лениво блуждали среди водорослей и струек пузырьков, безразличные ко всему происходящему за пределами их маленького мирка. Своей флегматичностью они, по-видимому, должны были подавать пример тем, кто коротал время в их компании, ожидая, когда у сильных мира сего руки, наконец, дойдут до очередного просителя.

Кроме них из развлечений в комнате имелась пальма в кадке, столик с разворошенной стопкой прошлогодних глянцевых журналов и телевизор, в который набилась почти сотня каналов всяческой эфирной требухи на выбор. Сжалившись над посетителями, хозяева не оставили здесь ни одних часов, поскольку наблюдение за издевательски неторопливыми стрелками кого угодно могло свести с ума.

Оксане длительное ожидание, впрочем, особых проблем не доставляло. Ей хватало забот, чтобы загрузить работой свой мозг, пока ее тело расслабляется в глубоком кожаном кресле. Она давно уже усвоила простую истину, гласящую, что чем высокопоставленней чиновник или чем влиятельней бизнесмен, тем больше времени его посетителям приходится просиживать у него в приемной. Встречи с богом люди вообще ждут всю свою жизнь.

Куда больше ей досаждали прочие условности, связанные с соблюдением необходимых приличий. И дорогой деловой костюм, элегантный и удобный, но щеголявший слишком большим количеством пуговиц, которые она терпеть не могла. И макияж, профессиональный и едва заметный, но все равно вызывающий жгучее желание помыться. И буквально гомеопатическая капелька духов, запах которых теперь неприятно щекотал ноздри. Так что поводов для недовольства хватало и помимо затянувшегося ожидания, но хотелось надеяться, что затеянная ею игра того стоила.

А вот щенка, которого она привела с собой, столь длительное бездействие откровенно тяготило. Он несколько раз обошел помещение, тщательнейшим образом исследовав все его углы, попытался пометить кадку с пальмой, до одури наигрался с собственным поводком и только потом, вконец умаявшись, улегся у ног девушки и задремал.

Из-за закрытых дверей по левую руку доносились приглушенные голоса, время от времени слышался смех. Это полусонное бормотание то накатывало, то снова сходило на нет, словно морские волны, омывающие песчаный пляж. Пару раз через приемную проходили какие-то люди, бросавшие на Оксану и ее собаку заинтересованные взгляды, но этим все и ограничивалось.

К исходу близился уже второй час ожидания, но она продолжала недвижимо сидеть в кресле, не выказывая никаких признаков беспокойства. В конце концов, часок-другой скуки после нескольких недель сумасшедшей нервотрепки — это почти подарок.

Дверная ручка чуть дрогнула, да так и замерла где-то на поллпути, потом вернулась в исходное положение, качнулась снова, словно человек по ту сторону не был до конца уверен, хочет ли он ее открывать. Но, в конечном итоге, решение все же было принято и дверь распахнулась.

В приемную вошел уже немолодой и крупный мужчина. Он двигался размашисто и уверенно, но, увидев Оксану, как-то вдруг внутренне съежился, словно из него выпустили воздух. Внешне почти ничего не изменилось, но создавалось ощущение, что он поддерживает форму исключительно по инерции, и если ткнуть в него пальцем, он осядет на пол бесформенной грудой. Сидевший у ног девушки щенок встрепенулся и вскочил на ноги.

— Спокойно, Кашмир! — она коснулась его головы кончиками пальцев. — Сидеть!

Несмышленыш послушно плюхнулся на свой зад, и только похожий на пиявку хвостик продолжал нетерпеливо ерзать по полу.

— Привет! — поприветствовал ее вошедший. — Извини, что заставили столько ждать.

Он старался держаться раскрепощено, но в нем не осталось и следа от той надменности и высокомерия, что были характерны для него еще совсем недавно. С их прошлой встречи в Красной Поляне прошло всего две недели, а человека словно подменили. Теперь в его взгляде явственно сквозило беспокойство и даже страх.

— Добрый день, Ваше Депутатское Величество! — поднявшись, Оксана кокетливо изобразила некое подобие реверанса. — Как поживаете?

— Что ты задумала? — он неодобрительно покосился на щенка за ее спиной.

— Вот, привезла тебе подарок для Погожина. Да я и сама не прочь лично поздравить его с юбилеем.

— Я догадываюсь, что ты задумала, но не вижу в этом никакого смысла. Мы с Русланом являемся давними бизнес-партнерами, и я плотно держу руку на пульсе всего, что происходит в «Биономе». А подбираться к нему еще ближе, вплоть до постели… слишком рискованно.

— Не суй свой нос в мои планы, хорошо? — огрызнулась Оксана. — И не забывай, свои наработки по анализатору Сергей вынес именно из «Бионома». Я не хочу, чтобы кто-то в компании воспроизвел его достижение, мне и одного раза хватило. Оставлять подобную угрозу без присмотра я не могу, я обязана держать ее под личным контролем!

— Твоя проблема в том, что ты абсолютно все пытаешься замкнуть на себя. Я постоянно отслеживаю все работы на данном направлении, что ведутся в компании, зачем дублировать?! Зачем рисковать?!

— А затем, что я, Толя, более тебе не доверяю. И это — твоя проблема.

— Как бы то ни было, я участвовать в этой авантюре отказываюсь! Дарить Руслану породистых щенков я не буду!

— Толя, дорогой, — Оксана подошла к нему вплотную и, критически осмотрев, смахнула с его лацкана невидимую пылинку, — ты теперь будешь делать все, что я тебе прикажу. И делать послушно, быстро и старательно. Ты меня понимаешь? Ты вообще до сих пор еще жив только потому, что Шелепов счастливо отделался лишь парой треснувших ребер и несколькими шрамами на память.

— Что ты себе позволяешь! — зашипел ее побледневший оппонент. — Я не маленький мальчик, которого можно так просто отшлепать и поставить в угол!

— Но именно это я и сделаю, если ты не перестанешь упрямиться. И никакие чины и должности тебе не помогут, — девушка положила руки ему на плечи, но прикосновение это было отнюдь не нежным. — Надеюсь, ты еще помнишь, чьими стараниями ты их получил? Отобрать их у тебя будет несравненно проще.

— Руки у тебя коротки!

Фраза прозвучала скорее ритуально. Анатолий и сам в нее не очень-то верил. Он заворожено наблюдал за лицом Оксаны, по которому пробегали волны обуревавших ее эмоций. Гнев, бешенство и едва сдерживаемая ярость сменялись вспышкой торжества победителя, за которым следовало презрение и почти брезгливость к поверженному противнику. Затем все повторялось, и, казалось, все ее силы уходили лишь на то, чтобы удержать эту бурю внутри, не дать ей разорвать себя в мелкие клочья. Оставалось только молиться, чтобы взрыв не прогремел прямо здесь и сейчас.

— И что же, по-твоему, меня остановит? — выдавила Оксана, наконец. — После всего, что ты натворил? Оглянись по сторонам, Толя! Много ли союзников у тебя осталось? Ау-у! — она приложила руку к уху, будто прислушиваясь. — Тишина! Все те, кого ты повел за собой, теперь кормят червей на заднем дворе Вельярово, а остальные забились по углам и носа не кажут, опасаясь моего возмездия. Никто больше не захочет иметь с тобой никаких дел. Никто не рискнет перебегать мне дорогу. Ты остался в полном одиночестве, дорогой. И я теперь могу делать с тобой все, что захочу.

— Ты не посмеешь! — ее собеседник предпринял последнюю отчаянную попытку контратаковать. — Я слишком ценен для Стаи!

На какое-то мгновение Оксана застыла, глядя на него широко распахнутыми глазами, а потом звонко рассмеялась.

— Ценен? И чем же? Я в любой момент могу найти тебе замену, у меня теперь выбор союзников широк как никогда. Так что вся твоя ценность и значимость — пшик!

— Ты связалась с людьми! — ее оппонент окончательно перешел на сиплое шипение.

— Да, — девушка кивнула. — И, знаешь ли, мне это нравится! Ты только представь, что любой из тех, с кем ты пересекаешься в течение дня, может оказаться моим агентом. Водитель, охранник, повар в столовой, твой заместитель… да мало ли кто еще. И у тебя не будет никакой возможности определить, кто есть кто. Ты будешь под моим неусыпным присмотром постоянно, а потом нужда в тебе и вовсе отпадет. Зачем всецело полагаться на кого-то одного, да еще столь ненадежного, когда вместо этого можно воспользоваться услугами целой дюжины верных и преданных. Пусть даже это всего лишь люди.

— Ты попрала самую основу Правил!

— Напротив, я написала новые! И они куда лучше прежних, поскольку открывают более широкие перспективы для развития и процветания Стаи, обеспечивая при этом качественно иной уровень безопасности. Я уже вижу обновленную структуру Совета, но, увы, для тебя в нем места не нашлось. На тебя у меня заготовлены иные планы.

— Какого рода?

— Я сделаю тебя своим любимым мальчиком для битья, — Оксана вскинула руку и ухватила мужчину за ухо, выкрутив его словно нашкодившему пацану. — Да-да, ты станешь тем самым, всеми презираемым и забитым изгоем, на котором срывают зло все, кому не лень. Я буду приберегать для тебя откровенно провальные поручения, от которых отказались все остальные, и ты будешь раз за разом оказываться виноватым в их невыполнении. Я изыщу способ сделать тебя ответственным за все неудачи и провалы, допущенные другими. Ты возненавидишь всех и вся, но будешь вынужден терпеть унижения, не видя выхода. Я же тебя знаю, у тебя никогда не хватит духу ни оставить Стаю, ни отказаться от депутатского мандата, поскольку остаться в одиночестве на обочине жизни тебе, привыкшему находиться в центре внимания, будет стократ страшней. Я превращу твою жизнь в ад, и смерть будет казаться тебе лучшим исходом, однако на нее можешь не рассчитывать, я позабочусь, чтобы ты жил долго.

Она отпустила его ухо и отступила на шаг. В ее пылающем взгляде явственно читалось, что она полна решимости воплотить все сказанное в реальности. И, заглянув Оксане в глаза, Анатолий заметно побледнел, отчего контраст с пламенеющим ухом стал еще ярче.

— Ты — чудовище, — прошептал он.

— Спасибо на добром слове, — Оксана кивнула, и огонь в ее глазах немного утих. — Впрочем, если хочешь, можно рассмотреть и альтернативный вариант.

— Какой? — в свете открывшихся перспектив он был готов хвататься за любую соломинку.

Вместо ответа Оксана протянула ему свою правую руку, повернув ее тыльной стороной вверх.

Иногда полная и безоговорочная капитуляция — не столько верный, сколько единственный выход. Мужчина наклонился и осторожно поцеловал протянутую кисть.

— Послушно, быстро и старательно, — напомнила Оксана, подозвав щенка и передав поводок своему визави. — Думаю, нас уже заждались.

Выйдя из приемной, они оказались в просторном кабинете, где к этому моменту уже толпилось изрядное количество посетителей. Люди оживленно разговаривали и смеялись, не забывая подхватывать с проплывающих мимо подносов бокалы с шампанским и закуски. Все это сборище пребывало в состоянии непрерывного броуновского движения, которое на первый взгляд казалось хаотичным, но, присмотревшись, можно было заметить, что все крутится вокруг вполне очевидного центра, коим являлся высокий худощавый мужчина, чьи темные волосы уже были тронуты сединой и изрядно прорежены прожитыми годами вкупе с непростой и нервной работой. Возвышающийся над головами большинства присутствующих, он, в расстегнутом светлом костюме, выглядел как ось, на которую была насажена окружающая суматоха.