Мой Истинный Альфа

— А что случилось с твоим Кланом Чёрных?

Прикрыв глаза, Сава надолго замолчал.

Мне стало его немного жалко. Или даже много. Я ведь тоже потеряла семью. А если я хоть что-то начала понимать в этом волколачьем мире, то Клан для волколака — всё равно, что семья. Одному в любом случае совсем нездорово.

— Ладно, — я обняла Саву посильнее, — потом об этом поговорим. Ты такой тёплый… А когда ты волколак, а не человек…

— Я — всегда волколак, — прорычал Сава недовольно.

— Ну, ты ж понял, о чём я. Вот когда ты в другой шкуре, назовём это так, ты всё по-другому чувствуешь и видишь?

— Конечно. Память и сознание сохраняются, но инстинкты работают по-другому.

— Как, например?

— Например, если бы прошлой ночью я смог до тебя добраться в самый пик голода, то съел бы тебя.

Я отпрянула в испуге. А Сава вдруг… рассмеялся.

— Тьфу ты! Дурак! — но тут и мне смешно стало.

Кажется, я начала понимать этот странный юмор, в котором кто-нибудь кого-нибудь обязательно жрёт с голоду.

— Всё-таки у вас такой жестокий мир… — проговорила я, наконец, совладав со смехом.

— Не более жестокий, чем мир людей. Наши расы намного больше схожи, чем кажется на первый взгляд.

— Ну, не скажи! — принялась я спорить. — Люди помогают друг другу. Иногда.

— Люди — иногда. А волколаки из одного Клана — всегда помогают друг другу. Мы даже слышим мысли собратьев. У нас становится как бы такое общее клановое сознание. Потому практически не случается интриг, сплетен и всего остального, что нормально в человеческом мире.

От обиды за такое мнение о людях я надулась и замолчала.

Возможно, Сава понял, что его слова неприятно задели меня, и заглянул мне в глаза.

— Я не сказал, что люди плохие, — произнёс он без обычной едкости.

— Угу. Мы же всего-навсего — ваш корм, — не желая мириться, я отвернулась.

— Обычная пищевая цепочка, — сказал Сава и притянул моё лицо обратно за подбородок. — Это законы природы.

— Так может, ты просто решил держать меня здесь про запас? — вскинулась я. — Как консервы — на чёрный день? Люди ведь держат поросят, а потом делают из них колбасу.

— Видишь, — проговорил Сава вкрадчиво, — люди ещё более жестоки. Сначала приласкают, а потом отправят на убой.

— А ты, значит, не такой?

— По крайней мере, тебе я ничего плохого не сделаю. Никогда.

— Никогда?..

— Никогда.

— Почему?..

Мы разговаривали уже почти шёпотом. А наши лица находились в каких-то миллиметрах друг от друга. Я совсем успокоилась. И обида, и раздражение, и все прочие нехорошие чувства покинули меня. Откуда-то я знала, что Сава не врёт. И даже объяснений мне, в общем-то, никаких не требовалось. Если он сказал, что не причинит мне зла, значит, так и есть.

— Потому что… — выронил он и увёл своё странный взгляд, пугавший меня вначале, но теперь ставший даже отчасти приятным.

Однако договаривать Сава не стал. Через секунду он вылетел из кровати и ринулся к двери.

— Что происходит?! — переполошилась я, не понимая, мне тоже надо куда-то бежать или лучше лежать неподвижно.

— Кто-то приближается, — бросил он на ходу.

А в следующий момент я впервые воочию увидела, как это происходит: как вроде бы обычный человек за какой-то миг превращается в зверскую машину для убийств.