На дальних рубежах

***

Через два дня Ивашников отправился на урок. Он изрядно волновался, но урок, по оценке Ким Джин-Хо прошел успешно. Ивашников вкратце рассказал об истории России и немного о самом близком к Корее городе Владивостоке. Он старался, конечно же, преподнести товар лицом, был красноречив и убедителен, дети слушали с интересом, да и Ким Джин-Хо заслушалась.

После урока, отпустив детей, Ким Джин-Хо пригласила его к себе. В маленькой, по-девичьи чистой и нарядно убранной на европейский лад комнате она угостила его пирожками с начинкой из лепестков хризантем и фруктами.

— Скажи, Иван, — по-детски бесхитростно перешла она к главной причине приглашения Ивашникова, — что за большой сановник приехал недавно из Петербурга?

— Коммерческий советник министерства финансов Алексеев приехал помочь императору Коан-му разобраться в финансах вашей империи и взыскать деньги на выплату долга Японии и Китаю.

— И только?

Ну конечно, это уже всем известно.

— Тогда почему император уволил так много министров?

— Императору виднее…

— Но очевидно, что это связано с приездом господина Алексеева.

— Всё может быть, — пожал плечами Ивашников, — мне это неведомо. Я лишь офицер в маленьком звании.

— Иван, — после недолгого колебания с явным волнением жалобно сказала девушка, — помнишь, год назад ты просил узнать, сколько поступает в казну денег от таможенных сборов? Я тогда принесла тебе ту толстую книгу с записями. Потом я сильно мучилась, что ты считаешь моего отца вором.

Прапорщик отвел глаза и беспомощно развел руками.

— К такому же выводу пришло и твое начальство. Господин Алексеев узнает о таможенных сборах и выгонит моего отца. Но вот недавно, совершенно случайно, я оказалась свидетельницей тяжелого объяснения между моим отцом и мистером Броуном. — И она нерешительно замолчала.

Ивашников насторожился:

— Продолжай, девочка…

— Я ездила домой. Утром мы с отцом разговаривали у него в кабинете, когда слуга доложил, что прибыл мистер Броун. Я вышла в соседнюю комнату и начала помогать маме по дому. Я слышала, как мистер Броун громко кричал на отца, а потом вышел багровый от гнева. Отец шел за ним и повторял, что японцы, пользуясь победой над китайцами, хозяйничают в стране и заставляют его не облагать таможенными и ластовыми сборами их суда. Мистер Броун остановился, обернулся и сказал, что к русским попали отчеты о таможенных сборах, и они нашли их сильно заниженными, а недавно прибывший господин Алексеев сообщил об этом королю! Но сообщил в такой форме, что вся вина ложится на мистера Броуна. Королю пришлось издать указ о лишении мистера Броуна должности главного комиссара корейских таможен и советника министерства финансов, и о назначении на эти важнейшие посты русского — господина Алексеева!

«Ясно, — подумал Ивашников, — вот чем объясняется неожиданное падение Броуна и возвышение Алексеева».

— Иван, — умоляюще произнесла Ким Джин-Хо, — попроси господина Алексеева не прогонять моего отца. Ведь я знаю, что тебя в русской миссии слушаются все, — бесхитростно польстила она.

— Я всего лишь маленький офицер, — опять признался Ивашников.

— Но сделай что сможешь, — настаивала Ким Джин-Хо. Потом она опять угощала его пирожками, соком, фруктами.

— Говорят, ты выдвигаешься чуть ли не в руководство партии Тоннип Хёпхве, — заметил Ивашников. — Я рад твоему успеху.

— Кто говорит? Ен Пан-са? — гневно раздула ноздри девушка. — Да, я знаю об этой партии, но ничего общего с ней не имею, занимаюсь лишь созданием корейских школ и образованием детишек.

Уже темнело, и Ивашникову нужно было спешить в миссию, сегодня он заступал караульным начальником.