Соль земли

4

Софья наткнулась на ценные находки гораздо раньше, чем предполагала, и причиной её быстрого успеха отчасти был старый Марей.

Когда рабочие начали вскрывать горизонты на основном обнажении, Марей попросил Софью разрешить ему выемку одной из траншей. Софья вообще не хотела, чтобы человек такого преклонного возраста работал на тяжёлой землеройной работе. Но Марей заявил, что он всю жизнь был землекопом и если ему придётся бросить это занятие, то не раньше того, как настигнет его смертный час. Софья согласилась и стала помогать старику вначале просто потому, чтобы не оставлять его одного, а потом из интереса, который таила раскопка.

Проходку траншеи Марей начал от Купели Краюхина, то есть сверху вниз. Софья сказала старику, что идти снизу вверх удобнее. Но у старика был свой расчёт.

– Удобнее – это верно. Я об другом замысел таю, Софья Захаровна: так ближе к яме и скорее можно проверить, нет ли по соседству с ней каких-либо других пустот. А на такую мысль наводят меня вот эти бугры. Чудится мне, что образовались они не сами по себе, а как обвалы.

Софья присмотрелась к мелкому ельнику и березнику, и ей бросилось в глаза то, о чём говорил старик. В трёх-четырёх местах земля как бы пузырилась, а рядом с этими пузырями угадывались заросшие и потому малоприметные углубления. Софья всё это взвесила, подумала: «А возможно, и прав старик. Попробуем!»

Марей и в самом деле оказался опытным землекопом. Он работал очень спокойно, даже медленно, но продуктивно. Его полукруглая лопата с залоснившимся от ладоней черенком всегда несла увесистую порцию земли.

Софьина лопата то и дело мелькала в воздухе полупустой. Иногда Софья пыталась подравняться под темп работы старика, поднимать свою лопату только с полной нагрузкой, но через несколько минут в пояснице у неё начиналась ломота, и она выпрямлялась, чтобы отдохнуть.

Софья сказала Марею о его умении работать, попросила совета, как ей копать лучше.

Старик ответил:

– Освоитесь, Софья Захаровна! Пройдёт неделька-другая, и не узнаете сами себя. А уж я-то где только земельку не побросал! И тут, в Улуюлье, копал, и на Лене копал, и на Колыме копал, и на Индигирке копал… Если б всю землю, взрытую мной, собрать в одно место – горы бы образовались!

В минуту отдыха Софья пыталась расспрашивать Марея о его жизни. Ей очень хотелось понять, откуда у старика такие широкие познания в самых различных областях истории и такой жадный интерес к Улуюлью.

Марей был внимательным к вопросам Софьи, обо всём, что не касалось его собственной жизни, говорил охотно и подробно, о себе же – скупо, сопровождая свои ответы улыбочкой и поговоркой: «Жил-был, сплыл».

Чем больше рабочие расширяли и углубляли основное обнажение, тем чаще Софья уходила от Марея. Она часами теперь задерживалась на главном участке работы, всматриваясь в обнажённую, пахнущую вековой сыростью землю. Особенно тщательно осматривала она всякие камушки, раковинки, сучочки. Когда рабочие выбрасывали крупные комья земли, Софья голыми руками разламывала их и подносила из-за близорукости к самым глазам.

Под вечер на пятый день работы Софья, покинув на время Марея, пришла на основное обнажение. Рабочие отдыхали, попыхивая папиросами. Сёма, как наиболее молодой и горячий, начал уже испытывать нетерпение оттого, что до сих пор не встречается никаких следов первобытного человека.

– Роем, роем, Софья Захаровна, и всё без толку, даже копать охота пропадает, – чистосердечно признался он.

– Ну, милый мой дружок, быстро тебе надоело. А ведь может случиться, что нынче ничего не найдём и будем искать на будущее лето. Годами ищут, Сёма! – сказала Софья с самым серьёзным видом.

– Годами?! Ну уж нет, мы нынче найдём! Я ведь страсть какой фартовый! – прихвастнул Сёма. – В прошлом году дали мне путёвку в геотресте в Крым. Поехал я. И пока жил, три раза на пляже деньги находил. Другие идут не видят, а я тут как тут!

– Нашёл, чудак, с чем сравнивать! – засмеялся пожилой рабочий.

И вдруг со стороны траншеи послышался голос Марея:

– Софья Захаровна, идите-ка сюда скорее!

Софья бросила комок земли и заторопилась к Марею. Она увидела его сейчас же, как только вылезла из чащи. Марей стоял на самой кромке траншеи, оставив лопату, и во всей его костистой рослой стати, несмотря на излишне просторные шаровары и рубаху, угадывалось особенное напряжение.

Сердце Софьи заколотилось часто-часто. «Неужели Марей Гордеич наткнулся?»

– Вы звали меня? – спросила она, всё ускоряя и ускоряя свои шаги и не замечая этого.

– Как же, звал, Софья Захаровна, – спокойно, очень спокойно произнёс Марей.

Сердце её так и сжалось: «Пустяк какой-то!»

– Я наткнулся на шлаки, Софья Захаровна. Посмотрите сами.

Не заботясь о собственной безопасности, Софья скатилась в траншею, глубина которой превысила уже три метра. И, едва оказавшись на дне траншеи, вопреки своей близорукости, Софья увидела то, что рассмотреть издали было не просто: в правом углу траншеи в спрессованном слое земли лежали ноздреватые, трудно определимые на цвет тяжёлые комочки.

– Давайте, Марей Гордеич, мою сумку! – крикнула Софья, и, когда Марей передал ей сумку с инструментами, всё на свете, кроме этих невзрачных комочков, перестало для неё существовать.

Марей долго сидел на кромке траншеи, ничем не нарушая Софьиной сосредоточенности. Только когда она сама попросила его помочь подняться наверх, он спросил:

– Имеет ценность?

– По моим представлениям, это следы стоянки.

– Вот оно что! – протянул Марей, по-видимому, вполне понимая, что это значило. – И как дальше будем, Софья Захаровна? – спросил старик.

– А дальше сделаем так, Марей Гордеич: все силы стянем сюда и попробуем пройти ещё глубже и дальше в направлении Купели Краюхина.

Софья позвала рабочих. Они выслушали её и согласились продолжать работу, хотя уже наступила пора идти на отдых.

– Вишь, как, Семён, бывает! Фартовым-то не ты оказался, а Марей Гордеич! – шутили рабочие.

Но напрасно горячилась Софья – этот день ничего нового больше не принёс.

С большой неохотой Софья ушла с раскопок. У неё пробудилась такая жажда работы, что она готова была провести здесь ночь и работать при кострах. Но это было бессмысленно.

На рассвете Софья поднялась, намереваясь до завтрака сходить к траншее. Но её уже опередили. Жарко пылал костёр. Возле него сидели все рабочие (кроме Сёмы, ещё спавшего в палатке) и Марей.

– Что это вы так рано поднялись? – подходя к костру, спросила Софья. Ей и в голову не пришло, что они озабочены тем же, чем и она.

– По одной, видно, причине не спится всем нам, Софья Захаровна, – сказал Марей. – Идите кушать, и тогда за работу!

Софья сходила на реку, выкупалась. Тем временем встал Сёма, и завтракали они уже все вместе подогретыми мясными консервами в продолговатых бланках, оставшимися где-то на складах с военного времени.

День выдался, как по заказу. Раскалённое солнце, начавшее нещадно палить, вскоре закрыли облака. Ветерок от реки освежал воздух и разгонял гнуса, заставляя его прятаться в траву. Работали увлечённо, споро.

Перед обеденным перерывом Сёма наткнулся на целое гнездо находок. Он так бурно обрадовался, его возглас был таким яростно восторженным, что откликнулось даже таёжное эхо.

– Первобытный человек! Софья Захаровна, первобытный человек! – орал во всё горло Сёма.

Софья бросилась к нему, взглядом умоляя не прикасаться больше лопатой. Она стремительно, с разбегу опустилась на колени и под пристальным взглядом всех работавших замерла над находками.

– Да ты и в самом деле, Сёма, фартовый, положительно фартовый! – взволнованно заговорила Софья, пересыпая с ладони на ладонь тяжёлые плиткообразные камушки и спёкшиеся кусочки буро-серого шлака. Она бережно сложила их на свою парусиновую зелёную сумку и принялась ползать на коленях по траншее.

– Смотрите, Марей Гордеич, а тот самый шов, который в Краюхинской купели, сюда вышел! Вот он!

Марей тоже опустился на колени и, осмотрев рыжую прослойку земли, сказал:

– Как две капли воды походит. Глужбе надо взять, Софья Захаровна.

– Попробуем взять глубже, – согласилась она.

И вот, вместо того чтобы идти на обед, рабочие стали углублять траншею и прокладывать её дальше в направлении Купели Краюхина. Вдруг Сёмина лопата взвизгнула так тонко и пронзительно, что этот резкий звук отозвался болью у всех в ушах. Так взвизгивает лопата только в скользящем соприкосновении с металлом. Сёма копнул ещё раз, и опять громкий визг огласил тайгу. Третий раз Сёма не успел ударить лопатой: Софья отстранила его и, упав на колени, стала осторожно копать маленькой, почти игрушечной лопаточкой. Через минуту она извлекла из земли кусок грубо кованного железа величиной с её ладонь.

В траншее было довольно тесно, но все сгрудились возле неё, осматривая находку, которая видом своим не походила на прежние.

– Что это, Софья Захаровна? – спросил за всех Марей.

Софья вздёрнула в недоумении плечами.

– Железо. Будем копать глубже, вот только обедать пора.

– Потерпим! Разве при таком деле до обеда? – заговорили в один голос рабочие.

Софья взглянула на них с благодарностью. Нельзя было бы сейчас придумать для неё большей кары, чем оторвать от работы.

– Возьмём ещё в сторону Купели Краюхина, – распорядилась Софья.

И снова застучали кайлы, заскрипели о крепкий песчаный грунт затупившиеся лопаты.

Часа через два Сёма, шедший всё время впереди, наткнулся на новую находку. Это была куча шлака. Когда Софья тщательно, с помощью всех рабочих и Марея вскрыла эту кучу и обследовала, стало ясно, что шлак здесь собран неодинаковый. В спёкшихся кусках Софья увидела застывшую накипь железной руды и каменноугольную золу.

– Копать дальше не будем! – решительно заявила Софья.

Рабочие и Марей были уже в состоянии крайнего утомления, мокрые от пота, сразу осунувшиеся от голода и усталости, но решение Софьи их удивило. Несмотря ни на что, они готовы были работать и работать.

– Если вы об нас заботитесь, то напрасно, Софья Захаровна. Привычные! Нас ещё надолго хватит! – сказал пожилой рабочий Емельян Васильевич.

– Честно скажу, товарищи, – обратилась она ко всем сразу, – не о вас я сейчас забочусь. Дело в том, что я окончательно запуталась, а продолжать работу, когда нет ясности, нельзя. Надо кое в чём разобраться.

– А что за трудность у вас, Софья Захаровна? – спросил Марей.

– А вот в чём сложность, Марей Гордеич. Первые находки относятся к древним временам. Это совершенно очевидно. Находки сегодняшние не древние. Они сближаются с находкой Алексея Корнеича.

– Ага, вон оно как дело оборачивается, – понимающе сказал Марей и многозначительно посмотрел на рабочих.

– А что это – лучше или хуже? – прямо спросил простодушный Сёма.

– Лучше, Сёма, лучше! Это даёт больше данных об Улуюлье. Вот смотри: это накипь от железа, а это каменноугольная зола. Следовательно, в этих краях есть и железо и уголь! – объяснила Софья.

Затаив дыхание, её слушал не только Сёма, а и все.

– Ага, видел как! Оно ещё покажет себя, наше Улуюлье! – с восторгом произнёс Марей и гордо приосанился.