Грифон

Город шумел с самого утра, как растревоженный улей. Едва над белёными крышами глинобитных домов показались первые лучи солнца, как каждый житель Иль-Атам уже знал, что скоро в город из пустыни привезут настоящего грифона. Пленённого зверя обещали выставить в клетке на базарной площади на пару дней, чтобы любой желающий мог полюбоваться опасным хищником, пойманным главным ловчим султана. Подобного оживления в Иль-Атам не случалось давно. Даже здешние старожилы не могли припомнить, чтобы на базаре показывали кого-то крупнее огненной птицы анки или мелких злобных духов, беспомощных под светом солнца.

Суфран не меньше остальных ожидал прибытия грифона, начав твердить об этом волнующем событии отцу ещё за завтраком. Любую свободную минуту он посвящал либо тому, что выбегал на порог дома и вглядывался в кусочек улицы, видневшийся среди тесного нагромождения построек, либо задавал отцу десятки вопросов, касавшихся крылатого льва с головой орла.

- Насколько он велик? А много ли у него крыльев? А что он ест? А какие у него когти? Звериные или птичьи?.. Вот было бы здорово приручить такого зверя, правда? Подружиться с ним!..

Отец терпеливо отвечал на все вопросы, не отвлекаясь от работы. В примыкавшей к дому полуоткрытой мастерской воздух был тяжёлым и душным, горячими волнами жар вздымался от раскалённого горна. Каждый раз, когда отец Суфрана опускал в бочку с холодной водой очередную заготовку, всю кузницу заволакивало густым непроглядным паром, который неохотно выталкивался наружу.

- Раздуй-ка лучше мехами горн хорошенько, Суфран! - приказал отец. - Работы сегодня много. Чем быстрее управимся, тем быстрее пойдём на базар смотреть зверя. А пока его не привезли, нужно выполнить поручения, сынок, не время мечтать. Доброе имя превыше всего, не забывай!

Суфран закатал рукава рубахи и приступил к делу. А в краткие мгновения тишины, между звонкими ударами отцовского молота по железу, он всё так же прислушивался к уличному шуму. Мальчик ждал, когда запоют охотничьи рожки, возвещавшие о возвращении в Иль-Атам главного ловчего с отрядом.

***

Визирь султана Имрэ Кайх с самого утра только и думал о том, как чудовищно сильно у него болела голова. Она напоминала бычий пузырь, наполненный водой и готовый вот-вот лопнуть. Не помогали ни благовонные масла, которые слуги втирали ему в виски, ни чай со специями, приготовленный дворцовым лекарем. Кайх терзался головной болью с мученическим видом, и оттого настроение его становилось лишь хуже с каждой минутой.

- О великий визирь!..

На пороге рабочих покоев в глубоком поклоне замер мальчишка-слуга в просторных белых шароварах. Кайх поморщился от звонкого голоса юнца и раздражённо махнул рукой:

- Что тебе надо? Я ведь приказывал меня не беспокоить сегодня без особой надобности!

- Да, мой господин. Но с вами желают увидеться достопочтенные послы из Орохии. Они ожидают вас в зелёной зале.

- Вот же!.. Что им ещё надо?! Все дела с султаном были улажены вчера! Я наделся, что на днях, после подписания бумаг, они отбудут!

- Мне это неведомо, мой господин, - нервно ответил слуга. - Они лишь велели послать за вами...

Кайх топнул ногой, прерывая юнца, и выгнал его из покоев. Слушать и дальше этот звонкий голос не было никаких сил. Поправив тяжёлый расшитый халат и постаравшись придать лицу доброжелательный вид, Кайх зашагал в сторону зелёной залы по пустым дворцовым коридорам.

Небольшое посольство во главе с ханом Меканзи восседало на подушках возле низкого столика, куда слуги уже принесли и терпкий розовый чай, и засахаренные фрукты.

- Рады видеть вас в добром здравии, визирь! - поприветствовал Кайха тучный, наряженный в шелка хан, поднимаясь со своего места. Его остроносые, обитые мехом куницы, туфли, казавшиеся визирю до смешного нелепыми, были сброшены, и теперь каждый мог полюбоваться короткими толстыми пальцами ног Меканзи, унизанными кольцами и покрытыми татуировками.

- Взаимно, - выдавил из себя улыбку Кайх, стараясь не подавать вида, как боль пульсировала у него в висках, заглушая мысли. - Я надеялся, что вчерашняя встреча устроила вас, дорогой хан. Мы подробно обсудили все условия дружественного соглашения между нашим султанатом и вашим каганатом. Или у вас остались пожелания, которые необходимо внести в договор до подписания?

Едва ли прошедшие переговоры можно было назвать успешными, и Имрэ Кайх, кажется, больше всех во дворце ждал, когда уже посольство отправится в путь, чтобы они не мозолили ему глаза и не напоминали своим присутствием о его неудаче. Лежавший на северо-востоке каганат Орохия редко с какими соседями поддерживал дружественные отношения, и их приезд в султанат обещал быть довольно выгодным мероприятием, но всё обернулось иначе. Султан и визирь просили денежную помощь для постройки флота, а назначенный каганом посол в лице хана Меканзи не видел необходимости давать ссуду такой небольшой, нищей, по его мнению, державе.

- Флот необходим нам для наращивания преимущества в идущей по сей день войне с островным государством Као! - пытался убедить посла визирь весь прошлый вечер. - До сей поры мы лишь оборонялись от их набегов, но постройка флота позволит султанату нанести суровый ответный удар!

- Мудрый каган, как и я, сомневается в мощи вашей страны, - не уставал твердить ему хан Меканзи во время заседания. - Для нас велик риск лишиться всех вложений. Потому мы и готовы пойти на заключение дружественного соглашения лишь с такими высокими процентами и условиями, гарантирующими полный возврат оговорённой суммы в том или ином виде.

Кайху не оставалось ничего иного. Под властным взглядом своего султана он был вынужден всё же согласиться на непомерные проценты и довольно-таки скромную сумму ссуды, хотя вся его натура противилась такому исходу. Хотелось лишь надеяться на то, что война с Као принесёт свои плоды и султанату удастся в обозримом будущем получить от островного государства часть флота, рабов или обширный кусок земель.

И визирю уже казалось, что всё возможное с посольством было обсуждено, но нет, вот не прошло и дня, как толстобрюхий хан опять желал встречи.

- До нас дошёл слух, что сегодня в Иль-Атам привезут настоящего грифона. Неужели это правда? - лениво улыбнулся Меканзи.

Кайх на секунду даже растерялся. Он-то думал, что посол желает поговорить о делах, а тот позвал к себе визиря султана, как какого-то мелкого служку, лишь надеясь узнать последние городские слухи. Какая нелепость!

- Да, - резко обронил Имрэ Кайх, едва вернув себе самообладание.

Послы зашептались между собой, наполнив всю зелёную залу глухим невнятным шумом.

- В наших краях не водятся такие создания, - поделился хан, вновь опускаясь за стол и подцепляя длинными ухоженными ногтями сушёный финик. - Насколько мне известно, в ваших тоже?

- Верно. Этого грифона изначально заметили возле самой границы. Очевидно, он оказался в наших землях случайно. Может, его принесли морские ветра, либо он сбился с пути или ослаб от долгого полёта...

- Или, может быть, это воля духов? - невнятно пробормотал хан, пережёвывая финик. - Мы бы желали увидеть диковинного зверя.

- Это осуществимо, - быстро ответил Кайх. - До захода солнца грифона уже выставят на базарной площади, где любой желающий сможет осмотреть зверя.

- Нет-нет-нет, визирь! Вы меня не поняли! Ещё не хватало посольству идти на рынок, толкаться с чернью, чтобы взглянуть краем глаза на грифона! Нет! Мы желаем, чтобы зверя доставили прямо ко дворцу!

- Это куда сложнее...

- А лучше, пусть султан распорядится, чтобы редкого зверя после публичного показа отправили в дар нашему мудрому кагану! Он любит собирать чучела необычных тварей, и грифон стал бы украшением его собрания... А ваше государство тогда могло бы рассчитывать на куда более приятный процент.

Последние слова хана взбодрили Кайха гораздо больше, чем всё, что Меканзи произнёс за прошедшие сутки. Он на миг позабыл о головной боли. Если это была не его счастливая возможность вернуть себе уважение султана после провала переговоров, то Кайх даже не знал, как это тогда можно было назвать.

- Я сделаю всё возможное, - торопливо ответил визирь, на ходу прощаясь с посольством и возвращаясь обратно в рабочие покои. Меканзи проводил его чуть насмешливым взглядом и спокойно приступил к чаепитию, при этом блаженно почёсывая босые пятки.

- Немедленно привести мне самого расторопного гонца, что есть сейчас во дворце! - едва оказавшись на пороге комнаты, с рычанием потребовал Кайх и устало упал в кресло. В коридоре и соседних помещениях послышался топот ног - слуги оживлённо забегали, отправляясь исполнять приказ. Никто из них не желал попасть под руку визирю, когда тот был не в духе. А стоявшее в воздухе напряжение чувствовали все.

Кайх тяжело вздохнул и выглянул в окно, где далеко за пределами дворца и города виднелась пышущая жаром пустыня. Где-то там в железной клетке медленно волокли по песку пленённого грифона, который как ничто другое был сейчас нужен Кайху. Ему вообще следовало ещё столько всего сделать, а головная боль вновь дала о себе знать, сковав голову раскалённым обручем.

***

Полозья неохотно скользили по песку, и верблюды давно выбились из сил, но у Башаза не было других идей, как ему стоило перевозить огромного и разъярённого грифона в подобных условиях. В конце концов, в его задачу, как главного ловчего султана, входило выслеживание или поимка приглянувшихся правителю зверей, а никак не решение вопросов, связанных с их транспортировкой. Но почему-то эта часть дела тоже в итоге легла на его плечи.

Башаз в который раз обернулся, чуть придержав верблюда, чтобы удостовериться, что всё было в порядке. Он скользнул взглядом по своим уставшим и измотанным после долгого перехода людям и привычно осмотрел клетку, особенно много внимания уделяя угловым креплениям и натянутым канатам, которые удерживали грифона внутри на одном месте. Зверь давно устал, как и его пленители: последние несколько часов он истратил все силы на пронзительные крики и попытки дотянуться клювом до верёвок и теперь лишь покорно лежал, прикрыв глаза и безвольно опустив мощные крылья вдоль тела.

Зной и жажда изводили его, но даже в подобных условиях в звере по-прежнему чувствовалась грация и сила - Башаз не уставал удивляться этому. Впервые за свою жизнь ему, лучшему из охотников на службе у султана, удалось пленить такого величавого хищника. Обыкновенно в этих засушливых и жарких краях не водились подобные звери. Башаз гордился собой, пусть выслеживание и охота на заплутавшегося в пустыне грифона дались ему нелегко. Он был немолод, и больное колено дало о себе знать в первый же день, как он залёг в укрытие для слежки. Теперь боль превратилась в настоящую муку, на ногу невозможно было ступить, и Башаз предпочитал вообще не спешиваться с верблюда. Ему не терпелось быстрее добраться до Иль-Атам, выдохнуть с чистым сердцем и заслуженно отдохнуть: сходить в хаммам, распарить ноющее колено и обернуть его смоченными в лечебных отварах повязками.