04.1912

Глава 26. Я не могу оставить тебя

Мэри не позволила бы себе уйти от Генри Уайльда. Не сейчас — когда она с таким трудом нашла его. Кто ни бросался бы на неё, как её ни пытались бы уговорить или утолкать в шлюпку, она не сдвигалась с места. У неё был лишь один якорь, одна опора, один маяк — старший помощник капитана Генри Уайльд. Генри Уайльд не спускал с неё взора: одним глазом он следил за палубой, другим — за нею, и Мэри грело сердце само понимание того, что он делает это не без неозвученной причины.

— Помогите! Пожалуйста!

У шлюпок скапливалась бешеная толпа. Она подёргивалась и ревела, как обезображенное чудовище, и матросам приходилось грудью оборонять подступы к шлюпкам. Уайльд вынул револьвер, тяжело вздохнул и тихо сказал Мэри:

— Мисс Джеймс, старайтесь держаться подальше от этих людей. Вы можете сесть. Шлюпок осталось совсем мало.

— Я сяду только вместе с вами, — ответила Мэри и попятилась.

— Женщины и дети! — призывно загремел Уайльд у неё над головой. — Женщины и дети! Проходят только женщины и дети!

Мэри аккуратно повернула голову. Там, где был мистер Уайльд, она могла согреться — но холод неудержимо наваливался на плечи, стоило лишь подумать о том, чтобы расстаться с ним.

— Мистер Уайльд, — Мэри с трудом протолкнула по горлу тяжёлый комок, — вы не возражаете… если я ненадолго отойду от вас?

— Не уходите, — сосредоточенно отрезал Уайльд, — вы легко потеряетесь.

— Я хочу вам помочь, — настойчиво сказала Мэри.

— Вы ничем не можете помочь сейчас, мисс Джеймс, — спокойно сообщил он ей. — Женщины и дети! Женщины и…

— Я могу помочь, — Мэри стояла на своём, — и я помогу вам, я обещаю… пожалуйста… прошу вас, выпустите мою руку!

— Вас снесут и затопчут, вы не знаете, что такое паника…

— Я знаю. Я вижу её сейчас. Я хочу помочь, мистер Уайльд. Прошу… выпустите мою руку. Вы делаете мне больно.

Раздался бешеный вопль, и сквозь толпу к шлюпке рванулся обросший бородой и усами мужчина. Матросы тотчас заругались, в тот же миг они плотнее сомкнули ряды. Уайльд взвёл курок и скомандовал:

— Мисс Джеймс, назад!

— Прошу, не стреляйте в него!

Но Уайльд уже прицелился и выпустил пулю в ночь — точь-в-точь над головой у растрёпанного мужчины. Тот пошатнулся и отступил; в его глазах проснулись и разум, и испуг. Ропот прошёлся по толпе, как шорох потревоженного ветра. Передние ряды пассажиров схлынули назад, бешенством, ужасом и нетерпением заблестели, как фонари, десятки выпученных глаз.

— Так, — весомо сказал Уайльд, — будет с каждым, кто посмеет прорываться к шлюпкам! Назад! Назад, или я буду стрелять!

Мэри аккуратно выглянула из-за его руки. Уайльд мерил толпу уничтожающим взглядом, сам он был смертельно бледен, но револьвер держал крепко, готовый выстрелить ещё раз.

— Немедленно назад! — грозно повторил Уайльд. — Назад! Подходят женщины и дети!

— Я подведу их к вам, — тихо пробормотала Мэри, — я… они пойдут ко мне охотнее, ведь я тоже женщ…

— Стойте где стоите, мисс Джеймс! — приказал Уайльд. — Я не отпущу вас. Ждите.

— Чего же?

— Когда я посажу вас в шлюпку. Вы сядете в неё и поплывёте, мисс Джеймс, вы доберётесь до судна, которое вас спасёт, и проживёте счастливую долгую жизнь…

— А вы? Как же вы? — пискнула Мэри. — Я сказала, мистер Уайльд, что я спасусь или умру вместе с вами… вы не заставите меня сесть в шлюпку против моей воли.

— Мисс Джеймс, я должен спасти как можно больше людей с этого корабля в случае крушения. Это — моя обязанность… вы здесь, и я посажу вас в шлюпку, потому что вы не заслуживаете мучительной смерти от холода в этой тёмной воде.

— А я не хочу быть обязанностью! — отрезала Мэри и топнула по палубе. — И я не позволю вам относиться так ко мне! Я не ваш долг… и моя жизнь в моих руках… Для меня обязанность и долг — спасти вас и Лиззи… и я не уйду… я не могу вас покинуть здесь и сейчас… никогда!

От носа шлюпки Уайльду замахал один из матросов. Пора было спускать её на воду — Мэри это поняла, хотя никогда прежде не видела эвакуации на море. Уайльд мучительно вздохнул, вбирая воздух побелевшим носом, и тут же снова обернулся к Мэри. Его глаза блестели так, словно он был готов сказать ей что угодно и даже применить силу, если она откажется садиться.

— Мисс Джеймс, — тихо сказал он, — прошу вас…

— Нет.

— Вы умрёте, если не сядете туда!

— Разве шлюпок больше не осталось?

Уайльд тяжело вздохнул и покачал головой.

— Лишь несколько штук, — негромко ответил он, — и совсем скоро, если их не спустить, они будут смыты в океан. Садитесь, мисс Джеймс… прошу вас.

Мэри резко мотнула головой. Она аккуратно протянула руку и коснулась его локтя. Он не попытался отстраниться, и это подстегнуло Мэри: благодаря тому, что Уайльд не двигался, она могла тешить себя надеждой, что ему не хочется отстраняться от неё. Когда она вложила пальцы в его ладонь, её рука была ледяной, а его, напротив, горячей, как кирпичные стенки работающей печи.

— Пока я рядом с вами, я ничего не боюсь, — ласково сказала Мэри.

Уайльд рвано выдохнул и отвернулся. Люди, набившиеся в шлюпку, испуганными глазами следили за ними. Где-то вдалеке мелькала фуражка капитана, облепленного пассажирами, как виноградная лоза — виноградинами.

— Спускайте! — крикнул Уайльд, и его лицо разгладилось.

Теперь это была безжизненная профессиональная маска; Мэри не узнавала его. Даже его рука похолодела, а через мгновение он отнял у неё эту руку, и Мэри осталась одна — но бок о бок с ним. Она прижалась головой к его плечу и прикрыла глаза. Шум толпы и шорох океанических волн, неторопливо наползающих на корабль, не могли испугать её, когда рядом был мистер Уайльд. Все эти безумные, неправильные, скрежещущие и рокочущие звуки были для неё как колыбельная — пока мистер Уайльд был рядом. Пускай шлюпок и не хватило бы на всех, пускай их осталось совсем немного, а океан уже пробовал нос корабля на вкус, Мэри не могла испытывать страха. Уайльд был рядом, Лиззи плыла в шлюпке под началом решительного офицера Лоу, Шарлотта и Джордж, очевидно, тоже спаслись, мисс Мэйд и вовсе повезло не увидеть крушение своими глазами — а больше Мэри ни о чём не беспокоилась. Она спокойно стояла у борта, равнодушно глядя на шлюпку, которая ползла за бортом, раскачиваясь и подпрыгивая, словно карета на неровностях плохой дороги.

Шлюпка грациозно опустилась на воду, покачнулась и стремительно двинулась прочь. Гребцы отчаянно орудовали вёслами: казалось, что от того, насколько далеко они отойдут от гибнущего «Титаника», зависит их жизнь. Уайльд зорко глядел шлюпке вслед с пару мгновений, следил, как она идёт — а потом вдруг круто повернулся и тяжеловесно двинулся вдоль борта. Он не переходил на бег, но шаг его был таким широким и стремительным, что Мэри за ним не поспевала. Жадные руки протягивались к ней из ниоткуда, и её голова уже горела: её хватали за волосы и тянули, тащили, изо всех сил пытались перебросить к себе, а оттуда — ещё дальше, к центру судна, оттеснить от мистера Уайльда.

— Только женщины и дети! Женщины и дети!

— Да не хотим мы здесь подыхать, английская ты сволочь!

— Мужчины не люди, что ли?

Толпа волновалась, бурлила и подёргивалась, но пока никто ещё не осмеливался броситься на мистера Уайльда. Сверкали крепкие зубы, горели огнём безумные глаза, мелькали в воздухе руки.

— Дорогу! Дорогу!

— Пустите нас в шлюпки!

— Пустите!

— Мы хотим жить!

Мэри рванулась следом за Уайльдом, и в то же самое мгновение толпа взбесилась.

Почему это произошло, Мэри не увидела. Лишь мелькнуло что-то, как быстрая белая тень, и один из матросов тут же бросился наперерез этой тени. Тень отлетела в толпу, врезалась в кого-то, зазвучали громкие ругательства и бессильные проклятья.

— Да почему же нам нельзя сесть в эту чёртову шлюпку?

— Спасите! Помогите!

— Мы хотим жить!

Толпа зароптала и взбурлила, как море во время дикого шторма. Тяжёлые людские волны приподнялись, взяли разгон — и устремились вперёд. Через мгновение они поглотили матроса, который посмел встать у них на пути, схватили его в кольцо, сжали, бросили на палубу и прокатились по нему. Матрос отчаянно трепыхался и размахивал руками, но его не жалели: по нему бежали, его пинали, а сам он уже никого не интересовал.

Уайльд снова выхватил револьвер. Одна за другой несколько пуль пронзили ночь, визг их смешался с паническими воплями.

— Назад! Все немедленно назад! — хрипло твердил Уайльд срывающимся голосом. — Назад!

Он стремительно перезарядил револьвер и выстрелил в воздух. Толпа взревела, как раненое животное, и неохотно отстранилась. Матрос валялся на палубе, жалко подёргивая сломанными руками, и его выпученные глаза обессмыслились.

Мэри бросилась к нему и опустилась рядом на колени. Он судорожно хрипел, хватал ртом воздух, жилы на его шее надувались. Мэри аккуратно подсунула руку ему под голову; где-то над нею снова зашумели обозлённые мужчины.

— Мистер, вы меня слышите? — Мэри аккуратно сжала плечи матроса и заглянула ему в лицо. — Мистер! Мистер, пожалуйста, ответьте… ох!

Промчавшийся мимо паренёк задел Мэри локтем, и она чуть было не упала на палубу рядом с матросом. Их двоих толпа огибала, но, скорее, по какому-то стадному наитию: под ноги себе сейчас никто не смотрел.

— Мистер, пожалуйста, давайте попробуем встать, — предложила Мэри и аккуратно усадила матроса. Тот хрипло вздохнул, ещё безумнее выпучил глаза и попытался что-то сказать. Его губы, покрытые хлопьями пены, дрожали. — Вот так… вот так… всё хорошо, мистер. Пожалуйста, попробуйте со мной поговорить. Где у вас болит?

Матрос мотнул головой, и его глаза остекленели. Он дышал с трудом и неровно — как будто каждый новый вдох был для него мучительнее предыдущего.

— Мистер, всё хорошо, — напрасно успокаивала его Мэри, сама не веря в свои лицемерные слова, — всё уже хорошо, пожалуйста, не нужно так… о боже!

Толпа заревела на множество голосов — но одно и то же требование. Казалось, полковые трубы выпевают его, точно наступательный марш перед вражескими полчищами.

— Шлюпки! Шлюпки! Шлюпки!

Мэри взвизгнула и закрыла лицо руками. Толпа навалилась на неё и на матроса, и их оторвало друг от друга с игривой лёгкостью. Толпа роптала, ревела, топала и била Мэри, её снова бросало от человека к человеку, локти ударяли её в лицо, и в плечи ей упирались горячие ладони, которые толкали её вглубь толпы, бушующей, ревущей, злобной и нетерпеливой. Она не успел вдохнуть и осмотреться, как борт судна исчез у неё из виду. Её швырнуло на шезлонг, и она резко втянула воздух носом. Всё её тело стонало, как один огромный синяк. Небо над её головой оставалось таким же тёмным и ясным, а под этим небом сумрачно блестела вода и агонизировал корабль.

— Не повезло вам, мисс, — спокойно сказал уже знакомый голос.

— Вы?

Тот самый пассажир, которого Мэри видела ещё вместе с Лиззи, полулежал в шезлонге, удобно закинув руку за голову и покуривая. Кругом него было уже множество таких окурков, что свидетельствовало без слов: времени Мэри потеряла немало.

— Вот так, — сказал он и усмехнулся, — и случаются самые удивительные встречи в жизни. Думал ли я, что увижу вас опять? Вряд ли: мне вполне ясно, что до рассвета я не доживу. А где же ваша спутница, юная леди? Надеюсь, хотя бы она в безопасности?