Искры на воде (сборник)

— Можно присесть? — раздался девичий голос. Нюнням сразу узнал её, это вредная девчонка из их стойбища — Тега.

— Разве ты когда-нибудь спрашивала об этом? Просто садилась и вредничала.

— Мне уйти? — тихо спросила она.

— Нет, сиди. — Нюнням с удивлением стал разглядывать ту, которая портила ему жизнь при любом случае. Тега сильно изменилась за зиму, столько не виделись они, её семья охотилась совсем в другой стороне, в стойбище они пришли совсем недавно. Девушка стала выше и стройнее. Вместо озорных искр в глазах едва теплилась грусть.

— Ты изменилась, — сказал Нюнням.

— Говорят, что тебе невесту будут искать, это правда?

— Кто говорит?

— Все говорят.

— А тебе-то что? — Нюнням с любопытством посмотрел на неё.

— Ничего. — Девушка посидела ещё несколько минут и медленно пошла в стойбище.

— Ты чего приходила? — крикнул он вдогонку. Она не ответила.

«Странная какая-то стала, — подумал Нюнням и снова обернулся,

разглядывая удаляющуюся фигурку. Что-то тёплое и радостное шевельнулось внутри от непонимания её поведения. Если бы стала дразнить или смеяться надо мной, тогда было бы всё понятно. Чего от неё больше ожидать? А здесь — словно другой человек». Теперь ещё и мысли о девушке стали донимать его.

— Что с тобой? — спросил подошедший Шалгу.

— Сижу, смотрю на воду.

— Кто это был?

— Не узнал? Это Тега. Я её тоже не узнал.

— Чего она хотела?

— Не знаю. Спросила про женитьбу и ушла.

«Вот почему она сама не своя, — подумал Шалгу, — неспроста это».

В последний день перед отплытием в стойбище было особенно шумно. Все жители были в приподнятом настроении, и те, кто направится на торги, и те, кто останется здесь. Горели костры, в котлах варились большие щуки и налимы. На рожне жарили ленков и хариуса. В печах пекли лепёшки. Все готовились к празднику, его устраивали каждый раз, когда отправлялись на торг. И хотя в стойбище не все были родственниками, но жили одной семьёй. В одиночку не проживёшь, в трудные времена делились последним. И сейчас всё готовилось для всех.

С восходом солнца Шалгу поднял Нюнняма и позвал за собой. Взяв лучшие куски рыбы, приготовленной специально с вечера, старик пошёл на гору. Юноша последовал за ним. Казалось, никому и не было дела до этого, только одна пара глаз тайно провожала их. Кто-то знал, для чего они пошли в лес накануне отплытия, а кто и не знал — не спрашивал, не принято. Если пошли, значит, так надо, зря не пойдут. Чур, потихоньку виляя хвостом, бежал впереди. Охоты не было, и спешить не надо. Шли долго. Извилистая, едва приметная тропа вела прямо на вершину горы. Хотя и было тяжело, но Шалгу ни разу не остановился. К полудню они добрались до старенького, обветшалого шалаша, в котором ночевали прошлым летом.

— Разожги костёр, — попросил Шалгу сына. Нюнням быстро собрал сухих веточек, отрезал небольшой кусочек бересты, ножом нарезал мелких ленточек. Несколько точных ударов кремнем о кресало, и искры густым пучком ударились в ленточки, которые тут же задымились. Появились язычки пламени, через минуту уже горел небольшой костерок.

— Потом поставишь чай, — сказал отец, — а сейчас отойди немного в сторону. Нюнням поднялся на пригорок и сел на валёжину. Чур улёгся рядом, свернувшись клубочком в траве. Нюнням стал наблюдать за Шалгу. Старик поначалу сидел возле костра, закрыв глаза. Потом протянул руки к огню, поплескал пламя, словно воду в реке, затем омыл пламенем всего себя, взял припасённую еду, тоже словно омыл пламенем и пошёл к сосне, на которой год назад Нюнням вырубил лик духа реки. На вытянутых руках Шалгу протянул подношение, положил под дерево, потом стал чем-то тереть лик, протянул руки к нему и долго говорил. Нюнням не слышал слов, но понимал, что старик просит духа реки, покровителя в настоящее время всего стойбища, о помощи. Чтобы ловилась рыба, чтобы торги прошли успешно, чтобы всё задуманное свершилось в точности. Шалгу долго говорил, потом упал к подножию сосны и долго-долго лежал. Юноша уже хотел подойти и спросить, не случилось ли чего, но отец медленно поднялся и направился к костру. Нюнням подошёл поближе. Налив в котелок принесённой с собой воды, стал варить чай. Когда чай был готов, прежде чем налить в кружки, Шалгу бросил в котелок какой-то порошок. Они медленно пили горячий напиток. Потом сидели, отрешённые, думая каждый о своём, словно заглядывая в будущее. Шалгу видел только одно, что свадебный котёл, куда они положат подарки для невесты, не опрокинут, а наоборот, подарки примут с радостью. Он видел, что все жители стойбища довольны прошедшими торгами. Он видел много счастливых лиц и своих сородичей, и незнакомых людей. Он видел брызги солнца на воде, которые играли весёлыми искрами, а потом прятались в прибрежной траве. Ему становилось тепло и спокойно.

Нюнням сидел с закрытыми глазами, но, словно наяву, видел чум. Его чум с красивой дверью, на которой было нарисовано солнце на закате, зацепившееся за ветку сосны. У костра склонилась над котлом девушка, хозяйка жилища. Рядом с ней вертит хвостом его Чур. Лица девушки Нюнням не видит, но фигура её ему знакома. Ещё он видит удачный промысел в сезон охоты. Много добудет охотник белок и другой пушнины. Много мяса всегда будет вариться в котлах его родных. И ещё он чувствует себя легко, словно птичье пёрышко на ветру.

— Увидел? — неожиданно спросил Шалгу.

— Да, — кивнул Нюнням.

— Доброе увидел?

— Да.

— Это хорошо, что увидел. Сейчас не важно — доброе или недоброе ты увидел, но ты увидел, значит, дал тебе бог Есь другие глаза, ими можно видеть не то, что все видят. Это очень хорошо, что ты увидел. — Старик был искренне рад. Подтвердилось его предположение. Нюнням может стать главным в стойбище. Если ты хороший охотник, это замечательно, твоя семья не будет голодать. Если ты знатный мастер, прокормишь семью своим ремеслом. Удачливый рыбак — тоже неплохо. Но не каждый из них может разговаривать с духами. Не в каждом стойбище есть шаман. Тем более хороший шаман. Разговаривать с духами — не метко стрелять из лука. Редко у кого есть этот дар. А в стойбище должен быть человек, который кроме всего прочего умеет говорить с духами. Шалгу умеет говорить, но найти себе преемника не получалось. Теперь Шалгу спокоен: Нюнням сможет заменить его. Главное, что он видит то, что другим не дано. После того как Нюнням перейдёт в свой чум, Шалгу научит его, как правильно разговаривать с духами.

В стойбище они вернулись к закату. Их ждали. Увидев добрую улыбку на лице Шалгу, все обрадовались. Всё будет хорошо. И началось веселье. Взрослые сидели у костра и весело разговаривали о пустяках просто потому, что у всех хорошее настроение. Говорили о разном, о том, что было всем известно. Молодые прыгали через костёр и водили хоровод, галдели, смеялись, радовались. Нюнням, не имея ровесников, сидел в стороне, стараясь не попадаться на глаза веселившимся людям. Не потому, что он не любил или не хотел веселья, просто не умел танцевать и стеснялся этого. Сидел, смотрел, радовался потихоньку, не выражая восторга, как это делали другие. Преданный Чур примостился рядом — вот его ничего не интересовало. Свернувшись у ног, он спокойно спал, не реагируя на шум. Только тихий шорох побеспокоил собаку, он приподнял морду, взглянул в темноту и опять уснул. Это опять была Тега. Она словно лисица, совсем не поднимая шума, пробралась к охотнику. Если бы не Чур, и не услышал бы Нюнням гостью, увлечённый плясками. Тега присела рядом. Они некоторое время сидели молча. Нюнням уже не настораживался в присутствии девушки, ожидая какой-нибудь проделки. Она вдруг изменила своё отношение к нему.

— Ты почему не танцуешь? — тихо спросила она.

— Не умею. А ты почему не танцуешь?

— Не хочу. Я тоже поеду завтра, — сказала она.

— Ладно. — Он неопределённо пожал плечами.

— Я рада, что меня взяли. В первый раз поеду.

— Хорошо.

— Ты уже был много раз, всё там знаешь, наверное?

— Знаю. Там интересного мало, просто народу разного много.

— Интересно?

— Да, в первый раз — да. Потом ничего интересного. Продают, покупают, меняются. Только там река есть, больше нашего Туманшета, красивая. Сильная.

— Знаю. Бирюса. Мне отец рассказывал. Только я ещё не видела её.

— Вот и увидишь.

— Да. Тебе там невесту будут искать? *

— Чего ты привязалась? Кто её потерял, чтобы искать?

— Так говорят. Вот возьми, это мой тебе подарок. Потом нельзя будет подарить. — Она протянула ему вышитый бисером кисет для табака и исчезла так же тихо, как и появилась. Нюнням пытался разглядеть подарок, но было уже темно, к огню не пойдёшь — неудобно. Он решил подождать до завтра.