Дама Тулуза

* * *

И вот настает тот день, когда Симон со своим войском подходит к Крёсту, и останавливается у его высоких стен, и задирает голову, разглядывая. И плечом к плечу с Симоном стоит его сын Амори, а за спиной у него – три сотни франкских рыцарей, не считая оруженосцев, конюхов и пехоты, – вся сила, что есть сейчас у Симона.

Солдаты ставят палатки, окапывают кострища, чтобы не наделать в лагере пожара. В лесу отыскивается хороший ручей. И уже присматриваются люди Монфора к здешней охоте и близким деревням, подыскивают, где пастись лошадям.

И видит Адемар де Пуатье, что осаждать его будут долго, все жилы вытянут. Понадобится – так и башню осадную построят.

Крепкий, жадный лагерь вырос под стенами Крёста.

Адемар смотрит вниз, считает флаги. Не только франки ходят под рукой Симона. Вон там щит сеньора Алеса, а ведь он родич одной из бывших жен старого графа Раймона. И еще здесь люди из Паскьера. И Леви из Альбигойского диоцеза. И Лимуа из Каркассонского округа.

В Крёсте скучно и вместе с тем тревожно. Осада – история нудная, требует выдержки.

Франки озорничают по всей округе. Траву вытоптали, поля выколотили. Уж и женщины в их лагере появились, снуют между палатками и кострами, смеются визгливо.

У Симона терпение звериное: залег у входа в нору и попробуй его сдвинь.

Лето перевалило зенит и потянуло год к закату – всей тяжестью урожая.

Когда по деревням начался обмолот, вышел Адемар навстречу Симону и заговорил с ним о мире.

– Какой может быть между нами мир, – сказал ему Симон, – коли вы открыто сторону Раймончика взяли.

Адемар губу покусывал, все раздумывал, как бы от Симона откупиться. Да так, чтобы поверил и ушел с земли. Все равно ведь своего добьется.

Симон и сам хотел бы с Крёстом замириться без боя. Взять-то эту крепость он бы, конечно, взял, но людей положил бы без счета. Вот чего Симон совсем не желал.

И сказал Симон, открывая перед Адемаром всю свою варварскую простоватость:

– Тогда поверю в искренность миролюбия вашего, когда согласитесь вы со мной породниться.

И без лишних слов предложил ему свою дочь – любую: Амисию, Лауру, Перронеллу – с тем, чтобы выдать ее за адемарова сына.

– И как станем мы с вами родичами, то вражды между нами больше не будет.

Адемар с облегчением согласился.