Синий конверт, или Немцы разные бывают

Особое внимание друзья уделили приписке о любви. Рассматривая ее, Виталий сразил Георгия предположением, что цифра «3», которую тот принял за часть несохранившейся даты, может быть совсем и не цифра, а русская буква «З» — начальная буква фамилии Заикина. То есть это вполне могла быть подпись того, кто сделал приписку о любви.

— Ну, брат, — сказал на это Георгий, — не то учебное заведение ты окончил. Тебе бы к нам — в аналитики.

Таким образом, делали вывод расследователи-любители, если объяснение в любви, написанное печатными немецкими буквами, принадлежало Полине, то между молодыми людьми имела место взаимная симпатия, если не настоящая любовь. Но было ли это возможно в годы той страшной войны? В "невозможные", — подумалось Виталию, — времена. Ведь Полина была всего лишь подневольной рабой в хозяйстве матери немецкого солдата?

Когда и почему отношение к ней, судя по косвенным данным из писем матери Нормана, сменилось на лояльное или даже благожелательное, было совершенно не понятно. Не испытывай Норман определённых позитивных чувств к Полине, это вряд ли могло бы случиться.

Но могла ли мать Нормана, по сути дела рабовладелица, допустить серьёзные отношения сыны с рабыней? Или мать относилась к числу тех редких немецких женщин, не поддавшихся нацистскому русофобскому расизму, кто обращался с подневольными по-человечески или даже видел в русских таких же, как и немцы, людей?

Проанализировав и суммировав свои наблюдения и версии, молодые люди сошлись во мнении, что любовь дело не подсудное, может случиться с кем угодно и где угодно, при самых невероятных обстоятельствах и в самые невозможные времена. А немцы бывают разные. Неизвестно, насколько глубоко была свойственна человечность семье фон Краузе, но в данном случае отрицать ее следовало с осторожностью. Полине, по сравнению с тысячами и тысячами угнанных в Рейх русских женщин, повезло. И повезло, скорее всего, случайно. Что-то в этом мальчишке-солдате Нормане фон Краузе было заложено природой, а может быть, и семьёй, такое, что вал нацистской пропаганды прокатился через него, не поглотив его душу целиком.