Синий конверт, или Немцы разные бывают

Глава 10. АРНОЛЬД

ОПИСЬ

Процесс возвращения Екатерине Заикиной ее прежних паспортных данных, начатый ею ещё до поездки в Вену, занял три месяца. Она не знала какие сроки для этого существуют и приняла все так, как есть. Когда Арнольд получил от Виталия сообщение, что тот уже держал в руках паспорт этой женщины с ее прежним именем, он приступил к делу.

Позвонив Анне, он пригласил ее в свой офис. Арнольд отказался вводить ее в курс дела по телефону, но она сама догадалась, что может быть причиной звонка, и прибыла незамедлительно. Адвокат без обиняков предложил ей освободить квартиру, в связи с желанием законного владельца занять ее.

Требования Анны назвать последнего и предъявить соответствующие документы он проигнорировал, как не имеющие отношения к делу. Одновременно он предъявил ей опись антикварной мебели, произведений живописи и ценных вещей, которые должны находиться в квартире к моменту ее освобождения.

Опись была составлена Норманом фон Краузе и нотариально заверена. Она являлась составной частью распоряжения о предоставлении Анне возможности временного проживания в квартире. Все в ней перечисленное объявлялось непременной принадлежностью квартиры. К описи прилагалось примечание, в соответствии с которым отсутствие любого из предметов, перечисленных в описи, в момент заселения законного владельца, должно квалифицироваться как кража.

Эта опись и особенно примечание просто взбесили Анну. Она ни слухом, ни духом о ней не знала и уже распродала некоторые предметы, которые посчитала «древним хламом». К последнему она отнесла и часть антикварной мебели.

Вскочив на ноги, и чуть ли не брызгая в нескрываемом гневе слюной, она крыла своего покойного мужа площадными ругательствами и обещала Арнольду испортить жизнь до конца дней его.

Арнольду ничего не оставалось, как нажать под столом кнопку вызова персонала. Сотрудники, уже давно прислушивавшиеся к крикам из-за двери кабинета, явились незамедлительно и насладились в полной мере этой скандальной сценой.

Опомнившись под взглядами посторонних людей, госпожа Анна ретировалась, забыв свою шляпу. Секретарша Арнольда смогла догнать посетительницу и передать ей головной убор лишь уже на выходе из здания.

Арнольд удовлетворённо потирал руки. Он догадывался, какими чувствами в отношении Анны руководствовался дядя Норман, придумав эту опись и особенно, примечание к ней.

— Гениально! Ловко! Эта опись — ничто иное, как изощрённая месть Анне. Значит у него были серьёзные основания не желать ей добра. Уже этой описи достаточно, чтобы выиграть у неё дело. Он точно знал, что Анна выставляла на продажу обстановку квартиры. Значит, обвинение в краже ей гарантировано. И чтобы замять дело, ей придётся отказаться от квартиры. Таким образом, может быть, даже не понадобиться прибегать, к тому, что он обнаружил в конфиденциальном конверте. А ему после того, что он услышал сейчас от Анны в адрес дяди Нормана, хотелось пустить в ход эти бумаги.

Но он не стал торопить события и просто известил коммунальные органы и полицию, о направленном им, как адвокатом владельца квартиры, требовании к Анне освободить квартиру. Он просил назначить независимую комиссию для описи имеющегося в квартире имущества.

На следующий день адвокат Анны попросил Арнольда о встрече. Арнольд этого ожидал, но не так скоро.

Коллега восхитился предусмотрительностью бывшего владельца квартиры, придумавшего, как он сказал, «этот финт» с описью. Он предложил Арнольду не возбуждать дела о краже антикварной мебели, если Анна просто съедет с квартиры. И положил на стол проект соглашения об этом.

Арнольд даже читать не стал. Он понял, что Анна напугана, боится быть скомпрометированной в общественном мнении, что тут же пагубно отразится на ее бизнесе. Он заявил, что никакие сделки невозможны, пока независимые органы не проведут инвентаризацию оставшегося имущества, и он, как адвокат, не представят список отсутствующих вещей законному хозяину квартиры. Возможно, хозяин потребует возврата каких-то предметов или компенсацию за них. Только после этого можно будет переходить к поискам компромиссов.

Разумеется, дабы впоследствии не возникло недоразумений с имуществом после ухода Анны, ей следует удостоверить своей подписью, что опись произведена в ее присутствии, и что она с ней согласна.

С тем адвокат Анны и отбыл к своей клиентке или хозяйке. Арнольд так и не понял его статуса.

Через Виталия адвокат известил Екатерину Заикину о предпринимаемых им шагах и получил от неё полный карт-бланш.

Европейская бюрократическая машина медленно проворачивает свои шестерни. Прошло несколько недель, пока комиссия для описи была создана, ее полномочия утверждены, а председатель изъявил готовность приступить к делу. Но Анна не пустила комиссию на порог и отказалась передать ключи от квартиры законному представителю владельца. Она понимала, какую угрозу несёт опись, которая может стать основанием для предъявления ей обвинения в краже. А пока она пыталась вернуть проданную мебель. Но для этого требовалось некоторое время.

Арнольд предвидел такой оборот дела и не стал обращаться в суд с иском к Анне о воспрепятствовании в доступе в квартиру. Он понимал, что именно этого от него ждут, чтобы начать серию бесконечных судебных разбирательств по встречным искам Анны к нему, в связи с цепляющимся один за другим незначительными поводами. И такая ситуация могла длиться годами. Это создавало угрозу разорить Екатерину бесконечными судебными издержками. А противная сторона могла спокойно продолжать безвозмездно пользоваться чужой квартирой, так как на время судебных разбирательств ее статус, как находящейся под судом, по закону замораживался.

Поэтому Арнольд обратился в полицию с требованием обеспечить немедленный допуск в квартиру ее собственнику. Полиция щепетильно отнеслась к своему функционалу по охране частной собственности и после недельных бюрократических согласований прибыла к дверям квартиры. Под угрозой принудительного взлома двери Анне пришлось впустить представителей власти и передать ключи Арнольду. Второй комплект она не захотела отдавать, несмотря на совет своего адвоката избавиться от них, во избежание возможных недоразумений. Но Анна на что-то ещё надеялась.

На следующий день опись была произведена, но Анна отказалась подписать ее, поручив сделать это своему адвокату, но не как ее представителю, а просто, как свидетелю. В ходе составления описи, приглашённые Арнольдом заранее слесари, успели поставить новые замки, и Анна была вынуждена в тот же день освободить квартиру.

Вечером Арнольд известил об этом Екатерину.

Она уже неплохо справлялась с немецким языком и смогла не только понять адвоката, но и поздравить его с успехом на его родном языке.

Главное было сделано. Екатерина могла хоть завтра въезжать в квартиру. Конечно, можно было согласиться с предложением адвоката Анны и принять квартиру в том виде, в каком она ее оставила и заключить сделку о снятии претензий к Анне. И Екатерина согласна была в принципе так поступить. Но сам Арнольд к такому исходу дела был не готов. Как говорится, «пепел дяди Нормана стучал ему в грудь» не только потому, что Анна облила грязью покойного мужа, но ещё и потому, что он получил сведения о том, что доставшийся Анне по наследству бизнес фон Краузе находится в упадке. Ее страсть к рискованным операциям ради быстрого обогащения привела к огромным долгам и ради покрытия некоторых из них она шла, в том числе, на распродажу имущества из квартиры. Он предложил Екатерине потребовать компенсаций от Анны за исчезнувшее имущество. Та без особой охоты согласилась:

— Только если это не приведёт к судебным разбирательствам, — сказала она. — Я не хочу начинать жизнь в другой стране с судов с ее гражданами. Арнольд принял это к сведению.

КОНФИДЕНЦИАЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ Н.В. фон Краузе

Арнольд никогда не считал себя мстительным человеком. Да, он им и не был по своей природе. Но в данном случае он должен был самому себе признаться, что желание отомстить за дядю Нормана его захватило. В своё время он не очень внимательно отслеживал неожиданную болезнь фон Краузе, его якобы помешательство, попытку объявить его недееспособным и обстоятельства его смерти. Теперь же все это выстроилось у него в логическую цепочку. Мысль о том, что Анна могла иметь прямое отношение к смерти Нормана фон Краузе, уже приходила ему в голову. Конфиденциальные материалы, полученные им из банковского ящика Екатерины, подтверждали его подозрение, что эта женщина способна на многое.

Первое, что выпало из конверта, оставленного ему дядей Норманом в ячейке № 145, были любительские черно-белые фотографии газетных материалов из репортажей о суде над группой германских террористов, подорвавшей офис высокопоставленного чиновника в Берлине в далёкие 1970-е. Одни фотографии копировали отрывки газетных текстов, другие — сопровождающие эти тексты снимки, на которых фигурировали террористы. На одном из них в кадр попала и часть толпы журналистов, фотографов и публики. Одно лицо здесь было обведено красным кружком. Арнольд взял лупу, но так и не смог рассмотреть толком его черты. Качество фотографий было не высоким и не позволяло определить даже половую принадлежность этого человека. Затруднялось это еще и тем, что по моде тех лет мужчины носили длинные волосы.

Все тексты были как бы вырезанны из больших по объёму газетных репортажей и касались одного и того же вопроса судебного разбирательства: кто обеспечил подрывников взрывчаткой. Обвиняемые молчали. У следователей были основания искать некую девушку, но ее, похоже, так и не нашли. Во всяком случае среди осуждённых впоследствии террористов женщин не было.

Помимо этих фотографий в конверте находился снимок с письма, подписанного аббревиатурой из двух букв — «ХХ». Письмо начиналось со слов «дорогая Анхен». В нем отразилась радость любящего мужчины в связи с желанием любимой женщины вернуться к нему и содержалось просьба "захватить с собой по пути» ряд химических веществ. Указывались их объёмы. Заканчивалось письмо взрывом любовной лирики и словами о страстном ожидании встречи. В постскриптуме содержалось предупреждение — приобретать химикаты по одному и в разных местах. И добавлено: «ради твоей личной безопасности, милая Анхен».

В том, что дядя Норман считал Анхен, упомянутую в этом письме, и госпожу Анну одним и тем же человеком, у Арнольда не возникло никаких сомнений.

— Зачем бы он тогда посылал мне фотокопию письма, — задался вопросом адвокат. — Он подразумевал, что эта женщина должна быть мне знакома.

Арнольд был достаточно образованным в химии человеком, чтобы сообразить, что названные в письме вещества являются компонентами для изготовления взрывчатых составов. Сопоставив газетные тексты о процессе над подрывниками и этот факт, он был просто потрясён. Он мог допустить все, но мысль о прикосновенности Анны к терроризму ему и в голову не могла прийти.

— Но она же пришла в голову дяде Норману! — соображал Арнольд. — И, наверно, не случайно.