04.1912

* * *

Тем самым вечером, когда Джордж столкнулся с новыми и удивительными для себя вопросами, Лиззи и Джо, скатившись по канатам на палубу третьего класса, привалились к борту и сразу же разразились смехом.

— Ты бы видела его лицо! — воскликнул Джо и ударил себя кулаками по коленям. — Нет, ты бы только видела его лицо!

— Глупый, какой он смешной и глупый! — расхохоталась Лиззи.

Разбушевавшийся в порыве веселья Джо стащил продавленную шляпу и с размаху увенчал ею голову Лиззи. Красная, со слезящимися от смеха глазами, та ткнулась носом ему в плечо и простонала:

— А какой важный! Можно подумать, что он принц или вообще его величество король!

— Будь уверена: принцем он себя наверняка и считает, — Джо задыхался от хохота, всё его тело содрогалось, как в конвульсиях. — Ты слышала его голос? Важный, как у петуха перед дракой! «Мяч! Отдайте мяч!» Лиззи, он даже сказал «отдайте», ты ведь слышала?

— У… угу… — просипела Лиззи и снова засмеялась.

Они ещё долго не могли успокоиться. С десять минут, наверное, Джо и Лиззи сидели на палубе, раскачиваясь и икая от хохота, и всякий раз, как кто-то один решался взять обоих в руки, лицо оскорблённого Джорджа Флэнагана являлось ему, или голос Джорджа Флэнагана звучал в ушах — и друзья снова заливались неудержимым торжествующим смехом и валились на палубу.

Наконец, первым пришёл в себя Джо. Обессиленно привалившись к спине Лиззи, он запрокинул голову и всмотрелся в небо.

— Вот поэтому я всегда говорю, что богатые — это свой мир, — мудро сказал он, — богатые вообще живут как во сне. Ничего не понимают.

— Глупые, — пожала плечами Лиззи.

— Да ты сама плывёшь как богачка, — отбрил Джо.

— Я-то? — Лиззи усмехнулась. — Я плыву не как богачка, а как живой багаж при моей сестрице.

— Знаешь ли…

— Мистер Флэнаган оплатил нам обеим билеты, — сказала Лиззи, — сами мы ни за что не накопили бы таких денег. Все, кто едут первым классом — вот это олимпийские боги богатства. Ты не знаешь, но там есть одна дама, которая всегда кутается, и эта дама ещё ни разу не была в одном и том же платье. Она даже туфли и украшения каждый раз надевает новые, и меняет их не только к трапезе, а по настроению! Муж у неё, знаешь, такой же. Они говорят только о курсе фунта и доллара и о том, на какую актрису сходить полюбоваться. Целыми днями читают свой «Атлантический ежедневный бюллетень», как будто больше в мире нет ничего интересного…

— А о чём им переживать? — спросил Джо. — У них всегда есть еда, новые наряды, и они так давно развлекаются, что им всё прискучило. Им скучно! Они не знают, чем себя занять, вот и спят всё время или читают свои брошюры. Это проблема всех богатых, Лиззи. Если у тебя слишком мало денег, это никому не понравится, если их слишком много, радости они тоже никакой уже не приносят. Они просто теряют свою ценность, вот и всё.

Лиззи глубоко вздохнула.

— Да, наверное, ты прав. Вот представь только, что было бы, если бы я была богатой, как эта леди?

Спина Джо еле ощутимо затряслась: он искренне смеялся.

— Нет, — сказал он, — не хочу я об этом думать, здесь и так всё понятно. Мы просто никогда не встретились бы.

— Даже если бы ты пролез на палубу для первого класса? — робко спросила Лиззи.

— Ну, может, если бы я туда пролез и встретился с тобой, меня высадили бы ещё в Шербуре. Ты ведь настучала бы на меня, как пить дать.

Лиззи тут же запальчиво развернулась к Джо лицом и выкрикнула:

— А вот и нет!

— А вот и да, — меланхолично ответил он. — Ты ведь понятия не имеешь, какой ты тогда была бы.

— Но и ты…

— В отличие от тебя, я работал на богатых, — сказал Джо, — и знаю, что все эти душевные задатки и прочие глупости — для тех, кому скучно, и для тех, кто верит в чудеса. А на самом деле тебя лепит твоё окружение. Если бы ты была богатой девчонкой из первого класса, ты ходила бы задрав нос, и ты даже не увидела бы меня, хоть сто раз у тебя под носом пройди. Ты жила бы в другом мире, Лиззи.

Она затаила дыхание.

— Неужели это так? — её голос звучал грустно и обречённо.

— Дык конечно же, — сразу подтвердил Джо. — Или ты мне не веришь?

— Мне так нравится с тобой дружить, что в такие ужасы я верить отказываюсь, — прошептала Лиззи. — Хотя и понимаю… понимаю, что ты, конечно, прав.

— Просто посмотри, — сказал Джо, — сколько по палубам шатается стюардов?

— Много, — тут же ответила Лиззи.

— Много. А запомнила ли ты хотя бы одного из них?

Она ненадолго задумалась. Джо, впрочем, знал ответ и без её усталого признания:

— Ни одного.

— А матросов?

— Тоже ни одного, — тяжело вздохнула Лиззи.

— И хорошо, — промолвил Джо, — вот тебе вопрос полегче: а сколько у капитана помощников?

Лиззи снова задумалась и наморщила лоб. После продолжительных размышлений она изрекла:

— Не знаю… четыре?

— Неправильно! — торжествующе воскликнул Джо и стукнул ладонью по палубе. — Семь! Старший помощник, мистер Уайльд, — начал он загибать пальцы, — потом — первый помощник, мистер Мёрдок, за ним — мистер Лайтоллер, за мистером Лайтоллером — мистер Питман, следующий — мистер Боксхолл, за которым все бабы на корабле увиваются, после него — мистер Лоу, а последний — мистер Муди, вот как. Я их даже по именам знаю и каждого в лицо видел, — чуть помедлив, похвастался Джо. — И капитана я тоже видел вот этими самыми глазами: крепкий седой старикан.

Лиззи прошептала:

— Но как мне их всех запомнить, если они все одинаковые?..

— Это для тебя они одинаковые, — сказал Джо, — потому что ты на них сразу таблички навешиваешь: о, вот этот носит еду, а этот полы моет, и, когда еда на столе, а полы чистые, какая разница, кто это делает? Если бы ты плыла первым классом, я бы для тебя был обычным ирландским мальчишкой, которого можно попросить купить газету, или там дымоход прочистить, когда сойдёшь на твёрдую землю. А если я не соглашусь — так кругом бегает куча мальчишек, они на всё согласные, и разве есть смысл в том, чтобы запоминать их всех?

Лиззи поникла.

— Ты прав, — сказала она. — Поэтому хорошо, что я плыву вторым классом и что я не богачка. Если бы я была богатой, мне было бы ужасно скучно!

— Странно слышать такой совет от бедняка, — сказал Джо, — но я тебе его всё же дам, и вот что я скажу, Лиззи: денег должно быть столько, чтобы не много и не мало. И сложнее всего — понять, где эта самая середина.

— Золотая середина… — зачарованно выдохнула Лиззи.

— Ага, — подтвердил Джо. — Навроде того.

Лиззи сумрачно вздохнула. Она долго собиралась с мыслями, смелостью и силами, прежде чем глухо позвала:

— Джо?..

— Чего тебе?

— Джо, а ты… прости, что задаю тебе этот вопрос, но… ты действительно ирландец?

Джо смерил её острым взглядом и слегка повёл плечами.

— Предположим, что и да, на лучшую половину, — сказал он, — разве это что-то меняет?

— Ничего, — Лиззи разжала кулаки и задумчиво сомкнула пальцы колечками, — но я удивляюсь… почему ты мне не сказал об этом сразу?

— Как ты себе это представляешь? Если бы ты узнала, что я ирландец, едва ли ты пожала бы мне руку.

Лиззи возмущённо стукнула кулаком по палубе.

— Почему ты так думаешь?

— Ирландцев везде терпеть не могут, — Джо пожал плечами с деланым равнодушием.

Голос его, однако, звучал грустно. — Неужели ты думаешь, что я не знаю, как нас зовут за глаза? «Белые рабы» — и это лучшее, что можно услышать об ирландцах в Англии. Куда мы ни подались бы, на нас везде смотрят косо, как будто мы провинились в чём-то настолько ужасном, что это и через сотню лет не простишь и не забудешь.

— Я не… — Лиззи запнулась, поперхнувшись воздухом, — я никогда так не думала ни о ком на свете! Почему ты всегда смотришь на мир так, как будто он полон врагов?

Джо кинул на неё хмурый взгляд.

— Потому что я видел больше, чем ты, — коротко ответил он. — И видел, какие беспорядки происходят в Ирландии. Если ты думаешь, что всем в этой стране живётся хорошо, ты ошибаешься, Лиззи! Иногда мне казалось, что мы с семьёй бежим не от папиных кредиторов, а от этих бесконечных возмущений и притеснений. Только, куда мы ни перебрались бы, всё начиналось заново. Как же я от этого… устал! Устал, что мы всегда и всех хуже… просто потому, что ирландцы! Просто потому, что говорим на родном языке! Потому, что кто-то хочет жить хорошо, пальцем о палец не ударив, как все эти богатые свиньи кругом! — он раздражённо выдохнул, и в темноте белой вспышкой сверкнули его оскаленные зубы. — Ма и па думают, что в Америке что-то для нас изменится, а я вот не уверен. Я вообще не знаю, что делать со всем этим, но иногда… иногда я просто киплю от злости, потому что действовать надо, а не сидеть и ждать у моря погоды, и не бегать по углам, как кот от веника. Что плохого в том, что мы ирландцы? Мы тоже люди и хотим жить, как все.

Лиззи снова всмотрелась в небо. Тусклые серебристые ниточки света, как звенья дорогого украшения, спускались сквозь мрак и холод от острых наконечников звёзд. «Титаник» на полном ходу пропахивал воду массивным носом, а трубы его усиленно пыхтели.

— Джо, — позвала Лиззи и плотнее прижалась к его тёплой спине.

— А? Чего тебе?

— Давай друг другу пообещаем…

— Что именно?

— Что мы никогда не разлучимся, — твёрдо сказала Лиззи.

Она встала на колени и проворно повернула Джо к себе лицом. В его глазах она уловила понимающий отблеск, и это вдохновило её продолжить:

— Понимаешь, когда мы прибудем в Нью-Йорк, мне придётся пойти за Мэри, потому что больше-то нам ничего не остаётся… Но, Джо, пожалуйста, давай останемся вместе! Давай поклянёмся… чем угодно, но так, чтобы клятва была настоящая… чтобы самая что ни на есть всамделишная клятва была… давай поклянёмся, что мы останемся вместе!

Джо медленно поднял руки и сжал её плечи. Пальцы у него были как будто каменные.

— Конечно, Лиззи, — сказал он, — давай, давай поклянёмся. Я сам тебе то же самое хотел предложить!

Лиззи дрожала от волнения. Она вцепилась в Джо крепче, чем цеплялась за него, когда висела между морем и бортом, и прошептала срывающимся голосом:

— У меня никогда не было таких же хороших друзей, как ты. Ты мне даже не друг, ты мне брат, а братьев у меня нет и никогда не было. Я хочу остаться с тобой, что бы ни случилось! А потом, когда мы оба будем уже совсем взрослые и самостоятельные… когда я буду совсем взрослой и самостоятельной, — поправила она себя, — мы вместе пойдём путешествовать по морям, и будем сходить в разных портах, и знакомиться с новыми людьми: чем страннее, — тем лучше, — и потом найдём какой-нибудь старинный клад, разбогатеем и будем жить в большом доме с видом на море, как брат с сестрой, и напишем книгу, чтобы все знали, что вот когда-то жили на свете вот такие Джо и Лиззи, лучшие друзья.

Джо мелко кивнул. Дыхание у него прерывалось.

— Я то же самое, — пробормотал он, — то же самое сказать хотел, но я так красиво говорить не умею… мы с тобой можем стать совсем как брат и сестра, как брат и сестра по крови…

Глаза Лиззи загорелись.

— И как мы это сделаем?

Дрожащей рукой Джо полез в карман. Пальцы его совсем не слушались, поэтому немало времени ему пришлось потратить, прежде чем из глубокого кармана он вытащил складной ножик. Лиззи ахнула и инстинктивно посторонилась, но тут же сглотнула и решительно придвинулась к Джо опять.