Яростный горец

Глава 10

Все тело Куина отчаянно болело. С головы до ног он был покрыт синяками и ссадинами, из многих до сих пор сочилась кровь, но его переполняла гордость. Несмотря на пытки, им так и не удалось заставить его выпустить на свободу своего бога, чего добивалась Дейрдре. Куин улыбнулся. И тут же зашипел от боли – из разбитой губы снова пошла кровь.

Сегодня его навестила Дейрдре – стоя на пороге камеры, она молча смотрела, как ее Воители избивают беспомощного Куина. Спустя какое-то время, отозвав их, Дейрдре в очередной раз предложила ему дать волю своему богу.

Глядя на нее единственным глазом – второй от удара заплыл так, что не открывался, – Куин рассмеялся ей в лицо. Его снова принялись избивать, только на этот раз в ход пошли когти. Это продолжалось так долго, что Куин уже сам толком не понимал, жив он или нет. Наконец, потеряв терпение, взбешенная Дейрдре ушла.

Куин почувствовал это мгновенно – стоило Дейрдре переступить порог, как Воители накинулись на него с такой яростью, словно собирались растерзать на месте. Им это почти удалось. Раны, конечно, заживут, успокаивал себя Куин, но на это потребуется время.

Плечи отчаянно болели оттого, что приходилось висеть на цепях, – но лучше так, чем валяться на полу с крысами, считал Куин. Слушая, как они копошатся по углам, он содрогался от отвращения. Даже во сне Куин чувствовал, как они бегают по нему, и с криком просыпался.

Теперь он уже ничего не видел, поскольку оба глаза заплыли и превратились в узкие щелки, но слышал шорох крохотных лапок и догадывался, что к нему подбирается крыса. Скрежет коготков по каменной стене дал ему понять, что она устроилась прямо у него над головой. «Пошла вон!»

Крыса замерла, потом снова осмелела. «Черт побери, пошла отсюда, тварь!» К изумлению Куина, крыса послушалась. Внезапно Куин почувствовал, как что-то шевельнулось в его сознании.

«Не приближайся ко мне. И не подпускай других». У него замерло сердце, когда крыса послушно пискнула и поспешила удрать. Куин не понимал, что произошло, но был слишком измучен, чтобы ломать над этим голову. Череп раскалывался от боли, словно кто-то долбил по нему молотком. Все, о чем он мечтал, это уснуть. И увидеть во сне родной дом и братьев.

Как бы он хотел рассказать им, что ему удалось наконец справиться со вспышками безумной ярости, терзавшими его последние триста лет.

Фэллон мерил шагами комнату, то и дело беспокойно поглядывая в окно, на солнце, которое не спешило появиться из-за горизонта. Все его мысли занимала Ларина. Они договорились встретиться в саду. Осталось потерпеть какой-то час, успокаивал он себя. Радость омрачало только одно – ему так и не удалось узнать, где находится Свиток, от которого зависела жизнь Куина.

Стук в дверь заставил Фэллона очнуться от печальных мыслей. Распахнув дверь, он с удивлением обнаружил стоявшего на пороге Малькольма. Теперь Фэллон смотрел на юношу совсем другими глазами, ведь юный лорд рисковал жизнью, чтобы помочь Ларине.

– Решил поблагодарить вас, – объявил Малькольм, привычным жестом отбросив со лба непокорную светлую прядь.

Коротко кивнув, Фэллон пропустил его в комнату.

– Ларина рассказала мне, как много вы для нее сделали. Вы хоть знаете, чем рискуете?

Малькольм невозмутимо пожал плечами.

– Моя семья скверно поступила с ней. Я просто пытался это исправить.

– Она готова к отъезду?

– Ах да… я как раз собирался вам сказать, что она ждет вас в саду. Ларина рвется поскорее уехать из Эдинбурга.

– Слава Богу! – буркнул Фэллон.

Малькольм расхохотался. Потом внезапно лицо его стало серьезным.

– Большую часть жизни Ларина была очень одинока, – понизив голос, предупредил он. – Она привыкла сама заботиться о себе и не доверять людям. Дайте ей время.

– Я не стану ее торопить, – пообещал Фэллон. – Просто отвезу ее туда, где ей не придется остерегаться Дейрдре. Уверен, что замок уже успели восстановить. Сейчас в нем, помимо нас, живут четверо Воителей и двое друидов.

– Двое?! – Малькольм изумленно вытаращил глаза. – Святители небесные… как вам удалось отыскать двоих?

– Одна – жена моего брата. Вторая сама нас нашла.

– Сама? Но как?!

– Ей подсказали деревья, – улыбнулся Фэллон.

Малькольм удивленно присвистнул.

– Потрясающе!

– Согласен, – кивнул Фэллон. – Вы много знаете о нас, Монро. Если вам не повезет и вы попадете в лапы Дейрдре…

– Я никогда не выдам Ларину! – поклялся он. Щеки юноши запылали от гнева и обиды.

Фэллон не слишком обольщался на этот счет, но благоразумно предпочел промолчать.

– Позаботьтесь о ней. – Малькольм слегка поклонился.

– Непременно. И, Малькольм… – Фэллон замялся. – Если что, в моем замке вам всегда будут рады.

– Спасибо.

Фэллон проводил юношу взглядом. Истинный горец. Его клан может им гордиться. И Фэллон мысленно дал себе слово, что, если Малькольм или клан Монро попадут в беду, он первый придет им на помощь.

Даже не оглянувшись, Фэллон захлопнул за собой дверь и ринулся в сад. Ему не терпелось поскорее убраться из Эдинбурга. А заодно и продемонстрировать Ларине свои способности.

Кстати, эти самые способности он обнаружил у себя случайно. Лукан называл это «leum», что по-кельтски означало «прыгать». Словечко прижилось, и вскоре все в замке стали называть Фэллона попрыгунчиком.

Свернув на тропинку, он шел по ней, пока она не вывела его к каменной скамье, где его уже ждала Ларина. Скамейку со всех сторон окружали кусты. Идеальное место, чтобы незаметно исчезнуть, с усмешкой решил Фэллон.

Он вдруг вспомнил, как «прыгнул» первый раз. Это вышло случайно. Он дал волю своему богу, пытаясь не бояться это делать. В тот день он находился в главном зале замка. Вдруг ему почему-то захотелось оказаться на берегу. А в следующий миг Фэллон с изумлением обнаружил, что стоит по колено в море.

После этого случая он потратил немало времени, стараясь овладеть столь полезным даром. Фэллону очень не нравилось, что для этого приходилось всякий раз давать волю богу, и поклялся найти способ обходиться без этого. Что-то подсказывало, что это вполне возможно, и Фэллон продолжал упражняться.

– Может, хоть теперь объяснишь, для чего тебе понадобилось встретиться непременно в саду? – с улыбкой спросила Ларина.

– Мы должны исчезнуть, и для этого мне придется пустить в ход свою силу. Лучше если это случится там, где нас никто не увидит.

Брови Ларины взлетели вверх.

– Правда? Ты владеешь силой?

– Мой брат называет это «leum».

– «Прыгать»? – нахмурившись, переспросила она.

– Сейчас я покажу тебе, что такое «leum».

Но едва он начал превращаться, как откуда-то из-за кустов послышался пронзительный крик виррана. Фэллон, вздрогнув, принялся озираться по сторонам.

– Еще один? – испуганно прошептала Ларина.

Фэллон скрипнул зубами.

– Ты не сможешь сражаться в этом платье. Оставайся здесь. Я сам им займусь.

Ларине не слишком понравилась эта идея, но она понимала, что Фэллон прав.

Дожидаясь его возвращения, Ларина мысленно взвесила все, что успела узнать о нем. Еще никогда до этого дня она не чувствовала себя до такой степени желанной. Он прикасался к ней с таким благоговением, словно в ней была вся его жизнь.

А как он любит братьев! Ларина вздохнула – оставалось только надеться, что в один прекрасный день кто-то будет любить ее не меньше. Она чувствовала: их с Фэллоном что-то связывает, – но надолго ли? Этого Ларина не знала.

Беспокоило ее только одно – решимость Фэллона отыскать Свиток. Он даже не подозревал, насколько близко подобрался к нему. Что, если, узнав о том, что хранится внутри ее кольца, Фэллон попытается завладеть Свитком? Ларина знала, зачем он ему, но по-прежнему считала верхом глупости отдать бесценный список Дейрдре. Ужасно, что Куин по-прежнему в плену, но рисковать Свитком? Ни за что!

Должен быть другой способ освободить Куина, и она поможет Фэллону отыскать его. Она не вправе жертвовать Свитком. Значит, нельзя позволить, чтобы Фэллон завладел ее сердцем, иначе слабость толкнет ее на предательство.

А значит, ей придется держать его на расстоянии. Но как? Жить с ним под одной крышей, зная, что ей нельзя даже поцеловать его? Коснуться его руки? Это будет настоящей пыткой. Но Ларина понимала, что выбора у нее нет.

Ей предстояло порвать с единственным человеком, к которому она успела привязаться сильнее, чем ей хотелось бы.

Но она не могла позволить себе совершить еще одну ошибку. Потому что в прошлый раз подобный промах стоил жизни ее отцу.