Рыцарь и Смерть

Эпизод 6. Смертник

— Милая Ванда, душа моя. Почему, являясь даже суеверным слугам и трусливому капеллану, ты не можешь хоть раз показаться на глаза мне или подать какую-то весточку? Прошло чуть больше месяца с твоей смерти, — если она конечно была смертью, — и мне остается только часами говорить с портретом. Венцеслава думает, что я медленно схожу с ума от горя, капеллан — что я впадаю в язычество, мой брат… Бог весть, что думает мой брат. Я присутствовал при твоей смерти и твоих похоронах, но теперь тебя видят в замке, — и видят как живую. Альберт сказал мне, что милая мамочка приходит обнять его чуть не каждый вечер: ты знаешь, теперь наш сын предпочитает засыпать в полном одиночестве и темноте, — чтобы не спугнуть маму. Когда я спросил, почему же ты не придешь ко мне, — он ответил в том духе, что его мамочка, кажется, боится меня. Если это так, Ванда, то я прошу тебя: не бойся! Я не знаю, что произошло, родная. Быть может, ты не умерла, а только инсценировала свою смерть? Что ж, я согласен, это тоже выход из того безвыходного положения, в котором оказались мы все. Если ты слышишь меня сейчас, моя дорогая, — пожалуйста, дай мне знать, что у тебя все хорошо. Если все не так хорошо, — тоже дай знать, я найду способ помочь тебе. Да, милая, мы всегда были слишком разными, и я никогда не понимал тебя до конца… Но, видит Бог, я пытался понять, а когда не мог, — то просто молчал. Просто знай, что я желаю тебе счастья, где бы оно ни было, что я всегда буду любить тебя и помнить. Я воспитаю нашего сына достойным человеком, и ты сможешь им гордиться. Я клянусь в этом перед твоим изображением, — оно теперь как икона, которой я могу поклоняться…

— Снова беседуешь с портретом, счастливчик? — раздалось сзади. — Стоишь перед ней на коленях, жжешь свечи, льешь слезы?

Христиан обернулся.

На этот раз она сидела в кресле, закинув ногу на ногу, и ее узкая босая подошва была почти на уровне его глаз.

— Ты… Она ведь не у тебя, верно? Ты ведь не смогла до нее добраться?

— Все-то тебе скажи, — бледная дама ухмыльнулась, показав острые синеватые зубы.

— Но раз она приходит, и ее видят в замке, — то это именно так? Ты же не выпускаешь свою добычу по доброй воле?

— На этот раз тебе просто несказанно повезло, — она поставила ногу на пол и чинно оправила саван. — Ты же у нас всегда был любимцем удачи, так что чему тут удивляться? Просто хочу, чтобы ты не забывал: у тебя все еще есть сын, странный мальчик, похожий на свою мать, а потому порой одолеваемый странными недугами. Ниточка, на которой висит жизнь юного Альберта, очень тонка — не толще моего волоса. А ты… ты все еще должен мне четверых, Христиан. Ну как, ты уже созрел поторговаться?

— Нет. Спасибо за ответ на мой вопрос, — хотя бы косвенный, — но нет.

— Так я и знала, — сказала Смерть и растаяла в воздухе.