Будущее упадка. Англо-американская культура на пределе своих возможностей

Jed Esty
100
10
(1 голос)
0 0

Аннотация: Становятся ли США второразрядной страной, и сможет ли она избавиться от ностальгии по сверхдержаве, которая все еще преследует Великобританию? Дебаты об угасании гегемонии США бушуют и разгораются уже 50 лет, насыщая рынок пророчествами об американском упадке. Эксперты СМИ спрашивают, как быстро упадет, и сколько потеряется. Но обычно игнорируют фундаментальный вопрос: что означает упадок? Какое значение, с точки зрения опыта и быта, чувств и фантазий, имеет жизнь в стране, пережившей свой расцвет? Опираясь на пример Британии после Второй мировой войны и заглядывая в Америку 2020-х годов, Джед Эсти предполагает, что превращение в нацию, занимающую второе место, не является ни катастрофическим, как утверждают алармисты, ни предотвратимым, как настаивают оптимисты. Современный упадок часто маскирует белую ностальгию и увековечивает консервативную тоску по уверенности времен холодной войны. Но нарциссическая приманка «утраченного величия» привлекает всех представителей политического спектра. Как утверждает Эсти, она находит такой широкий отклик в основных средствах массовой информации, потому что американцы потеряли доступ к языку национальной цели, выходящему за рамки глобального превосходства. Джед Эсти - профессор английского языка в Пенсильванском университете.  

Книга добавлена:
5-02-2024, 10:25
0
176
20
Будущее упадка. Англо-американская культура на пределе своих возможностей
Содержание

Читать книгу "Будущее упадка. Англо-американская культура на пределе своих возможностей"



В обществе снижается уровень информированности о прошлом и о мире за пределами Америки. Многие слои общества рефлексируют по поводу музыковедения или истории искусств как бутиковых дисциплин, но при этом почти мгновенно признают исторически поверхностную картину мира, созданную на основе беспорядочных данных, поступающих из количественных дисциплин, таких как социология или эко-номика. Дело не в том, чтобы повторить обычные сетования гуманистов на общество, организованное вокруг инструментального разума. Суть в том, чтобы понять, какие части оригинального анализа Андерсона проистекают именно из кризиса британского общества (бывшей империи), находящегося в упадке, и, следовательно, могут быть заимствованы для понимания американского общества (бывшего гегемона), вступающего в сопоставимую стадию упадка.

И здесь картина сложная. Проклятие успеха" удерживает американские университеты в несколько традиционалистских рамках, укрепляя категории знания и формы мышления, которые были выкристаллизованы в эпоху после Второй мировой войны. Возможно, дисциплины в какой-то степени остаются запертыми в ностальгических объятиях институтов и норм времен холодной войны, но университетская система США намного больше, обеспеченнее ресурсами и шире, чем элитная система Великобритании, которую описывал Перри Андерсон в 1960-х годах. Американские университеты работают в условиях более динамичной экономики и более разнообразной системы СМИ и культуры. Они уже более разнообразны, чем послевоенные университеты Великобритании. Несмотря на пятидесятилетнюю аскетичную диету в виде изъятия государственных ресурсов, в американских университетах все еще есть критическая масса ярких гуманистических и социальных направлений.

Многие американские институты уже активно участвуют в проекте переосмысления истории США для будущего, не имеющего под собой супрематической подоплеки. Войны за историю отражают серьезный открытый спор о смысле и будущем американского величия и американского упадка. И на самом деле интеллектуальное наследие британских "новых левых" является значительным ресурсом в этих усилиях. Э. П. Томпсон помог вдохновить основную работу Седрика Робинсона о расовом капитализме и работу многих других, кто оспаривает расовые предикаты английского языка, истории, философии и классики. Книга Лорен Берлант "Жестокий оптимизм", как и другие влиятельные исследования национальных настроений, опирается на основополагающие концепции Раймонда Уильямса, включая "структуры чувств". Влияние Уильямса ощущается во всех современных культурных исследованиях, особенно в проектах, посвященных экономике и социологии заботы в государстве всеобщего благосостояния. Уильямс предвидел необходимость переосмысления социального обеспечения как гуманного вопроса традиции, принадлежности и сообщества, а не как формы чрезмерного влияния государства или партийного идиотизма левых. Книга Холла "Полицейский кризис" находит современный аналог в книге Стюарта Шрейдера "Значки без границ". Оба они связывают агрессивную позицию исчезающего гегемона за рубежом с милитаризацией его внутренней полиции. Холл и его коллеги создали толстое описание "общества контроля" как характерной черты упаднической паники в Великобритании, и их модель является наводящим на мысль предвестником общества контроля исследования ученых в области цифровых технологий и медиа, таких как Александр Галлоуэй.

Эти краткие примеры демонстрируют различные попытки сломать интеллектуальные привычки, сформировавшиеся в университетах во время холодной войны. На самом деле гуманитарные и интерпретационные социальные науки уже несколько десятилетий выступают с язвительной критикой американской мощи и американской исключительности. Очевидное противоречие - интеллектуалы воспроизводят формы технократии времен холодной войны, выступая против ее ценностей, - указывает на непосредственную проблему, которую призвана решить эта книга.7 Университетской и медийной элите не удалось разработать широкий, убедительный и публичный нарратив об американской истории, который откровенно признавал бы издержки превосходства США, не отторгая при этом националистические настроения в обществе. Суть проблемы, как мне кажется, заключается в том, что левоцентристский истеблишмент отказывается уступить язык превосходства США, а прогрессивные левые и культурные левые отказываются полностью принять национализм.

Центр говорит на старом языке американской гегемонии, но все равно проигрывает эмоциональную войну за нутряной патриотизм правым. Тем временем левые полностью отказываются от языка национальных чувств. Этого не сделали британские историки из "Новых левых". Охлажденные опасностями правого популизма, они, тем не менее, оставались непоколебимы в своей оценке народных развлечений, повседневной жизни и даже национальных традиций. Стюарт Холл еще несколько десятилетий назад заметил, что левые и лейбористы должны серьезно относиться к традициям, удовольствиям и чувствам народа.

Отказ от нутряного патриотизма - соблазн для прогрессистов в Америке Трампа - был чужд британским новым левым. Их целью было понять убеждения и ценности своих сограждан, а не посрамить или высмеять популистский разум. Плохие идеи - расизм, нативизм, авторитаризм - должны были быть вытеснены лучшими. Поскольку они ценили историческое понимание, а не политическое осуждение, их работа остается для нас маяком.

Конечно, Холл и его коллеги задавались вопросом, возможно ли отделить британский национализм от британского империализма. Пол Гилрой, рассматривая ситуацию в 2011 году, допускал, что британский национализм, возможно, никогда не будет "очищен от своего расистского содержания" (111).8 Зачем пытаться спасти национальную культуру, если расистское и колониальное мышление вписано в ее политическую ДНК? Справедливо задать тот же вопрос сейчас об Америке. Что значит американский национализм без превосходства и его расистских и колониальных следствий? Но замену нации трудно найти даже в так называемую глобальную эпоху. Национальное государство - это операционный масштаб для большинства значимых коллективных действий (налоги и услуги, законы, войны, политика и бюджеты). В национальном государстве сосредоточены материальные ресурсы. Оно также обладает сим-болическими ресурсами. Оно сохраняется благодаря своей мифической притягательности к истокам и целям. Это быстро приводит к деклинистской нос-тальгии. Упадок порождает основные экзистенциальные тревоги, коренящиеся в страхе смерти, предела, конечности. Рост и опти-мизм были особенно мощными организующими концепциями для американской принадлежности. Гегемония усугубила тенденцию американцев вкладывать в романтический миф о молодой, экспансивной нации. От мифов о безграничном росте и постоянном превосходстве трудно отказаться, если они стали означать здоровье, будущее, надежду и солидарность народа.

По этой причине американское величие остается точкой опоры. Оно по-прежнему удерживает либеральный центр. Бараку Обаме, хотя он и является поклонником неизгладимого предупреждения Рейнхольда Нибура о подводных камнях американского могущества, пришлось отказаться от относительного упадка, чтобы понравиться избирателям. Ни один президент США со времен Картера не осмеливался по-настоящему затронуть вопрос о значении или траектории постепенного заката Америки. Национальная самооценка не терпит ничего меньшего, чем первое место на мировой арене.

Когда либералы и умеренные с ужасом смотрят на силу Трампа и MAGA, они, кажется, часто не замечают долгосрочных последствий американской гегемонии. Факт американского превосходства в 1950 году породил желание американского превосходства, которое продолжает жить, набирая культурную силу, даже когда оно теряет свою экономическую основу. Язык национального превосходства обращен не только к сельским белым, оторванным от фабрик, ферм и шахт, но и к белым избирателям из среднего класса, которые чувствуют психологический укус постоянной статусной тревоги, потребительского долга и утраченной социальной мобильности. Блок избирателей Трампа, как и блок Тэтчер, включает в себя большое количество состоятельных и обеспеченных избирателей, в основном белых и непропорционально больших мужчин (Бхамбра).


Белый национализм и правый популизм - это само собой разумеется. Но это также лежит в основе неспособности политического центра осознать проблему и переписать язык американской судьбы.

Политический центр США не замечает, когда речь заходит о национальном величии, полагая, что риторику и даже практику превосходства США можно поддерживать ради политической привлекательности и экономических преимуществ без ущерба для прогрессивной и демократизирующей повестки дня. Рефлекторная ссылка на американское превосходство кажется безобидной, привычной и анодичной, но это не так. Уже нет. Левые слишком быстро отказываются от нации, а центр слишком упорно цепляется за величие. Но и тех, и других можно побудить взглянуть на эти слепые пятна, если мы сможем отказаться от деклинистского мышления. Теперь, когда США занимают второе место, становится возможным отделить американский национализм от глобального превосходства. Становится возможным переопределить коллективную судьбу без манифестации судьбы и восстановить эмоционально резонансный, широко демократический патриотизм, не основанный на насильственной исключительности.

Самое значительное и своевременное наследие проекта "Новые левые" - это метод подхода к национальной культуре, который охватывает политическую и медийную элиту, систему развлечений и искусства, а также академический мир. Культура, в широком смысле, - это информация и интерпретация - факты и истории. Университет хранит большую часть фактов. Система СМИ контролирует большинство историй. Знаниевые компоненты национальной культуры США - университеты - начинает освобождаться от решающей ориентации холодной войны на социальное равновесие и американскую исключительность. Но как быть с фантазией и развлекательным аппаратом Америки, которая огибает угол от сигнала к терминальному кризису? В следующей главе я рассматриваю возникающие нарративы и символы, которые меняют значение американской культуры в эпоху пределов и для нее.


В Великобритании культура упадка - это пережиток двадцатого века. Но в США упадок еще только формируется. 2020-е годы станут решающим периодом для американской культуры в эпоху ограничений. Что может породить в США чувство общей миссии или общей цели, если не старое видение глобального превосходства и бесконечного роста? Утверждение, что мы номер один, и в то же время беспокойство по поводу того, что мы номер два, не является стратегическим или конкурентным преимуществом. Что, если вместо погони за утраченным величием американская культура найдет способ смириться с медленными потерями и прошлыми неудачами и строить будущее, исходя из этого? Риск остаться в упадническом мышлении очевиден на примере Великобритании, которая по-прежнему погрязла в том, что Пол Гилрой назвал постимперской меланхолией. Согласно Фрейду, меланхолия берет верх, когда потерянный объект не оплакан. Меланхоличный человек - или, в данном случае, нация - не может назвать или посмотреть в лицо утраченному объекту. В результате меланхолик просто вращается в симптоматической орбите вокруг его отсутствующий центр. Гилрой предполагает, что граждане Великобритании до сих пор не смогли оплакать свою утраченную империю. Расчистить "завалы их разбитого нарциссизма", пишет он, означает научиться признавать "жестокость колониального правления, осуществляемого от их имени и в их интересах" (99). Эми Каплан в 2009 году, трогательно противопоставляя себя Гилрою, описала имперскую меланхолию в Америке с аналогичным, но оптимистичным чувством цели: "Возможно, есть возможность отказаться от имперской Америки и даже оплакать ее, а также принять несказанное будущее" (31). Для США оплакивать свое могущество означает осознать свою историю и свои "слепые пятна". Многие гуманитарные дисциплины преследуют эту цель на протяжении многих лет, но дебаты о периоде полураспада американской исключительности сегодня представляют собой серьезное общественное и политическое соревнование.


Скачать книгу "Будущее упадка. Англо-американская культура на пределе своих возможностей" - Jed Esty бесплатно


100
10
Оцени книгу:
0 0
Комментарии
Минимальная длина комментария - 7 знаков.
Книжка.орг » История: прочее » Будущее упадка. Англо-американская культура на пределе своих возможностей
Внимание