Антисоветская блокада и ее крушение

В своей борьбе против блокады Советское государство не ограничивалось обращениями только к правительствам западных держав. Учитывая все усиливавшиеся кризисные явления в экономике капиталистических государств, оно считало необходимым развить перед широкими кругами торговой буржуазии, перед общественным мнением этих стран свою программу экономического сотрудничества, показать потребности и возможности народного хозяйства РСФСР.

В августе 1919 г. заместителем председателя ВСНХ В. Милютиным была передана за границу радиограмма для западных телеграфных агентств, в которой содержался призыв к возобновлению хозяйственного общения с Советской Россией. «Стремление экономически изолировать Советскую Россию, — говорилось в обращении, — предпринятое союзными империалистами, приносит прежде всего громадный вред тем странам, в которых империализм является господствующим». Далее в радиограмме раскрывались сырьевые экспортные возможности РСФСР, откуда другие страны могли бы получать многие виды сырья, и отмечалась острая потребность ее народного хозяйства в машинах, оборудовании и т. п., производимых на Западе.{215}

Однако правительства капиталистических стран в целом еще игнорировали советские предложения, полагая, что падение большевиков «откроет лучшие экономические возможности» для них, чем компромисс с Советским правительством. Военно-экономическая блокада Советской России продолжалась с прежней последовательностью» В этих условиях Советское правительство настойчиво стремилось побудить правительства некоторых капиталистических стран и в особенности их деловые круги встать на путь отказа от политики военно-экономической блокады и возобновить обмен материальными ценностями с молодым пролетарским государством.

В частности, Советское правительство продолжало принимать меры для установления торговых отношений с Соединенными Штатами Америки. В 1919 г. В. И. Ленин решительно высказался «за экономическую договоренность с Америкой, — со всеми странами, но особенно с Америкой».{216}

В один из февральских вечеров 1919 г. в Нью-Йоркский порт вошел шведский пассажирский пароход «Стокгольм». Утром с него сошел на берег молодой матрос. Хорошо ориентируясь в огромном городе, он сел сначала в трамвай, затем сделал пересадку в поезд городской железной дороги, еще раз пересел во встречный поезд, шедший к Бруклину. Наконец матрос добрался до Ошен-авеню — длинной, плохо освещенной улицы и, остановившись у дома № 752, позвонил. Дверь открыл широкоплечий человек с высоким лбом и умными глазами.

— Я хотел бы увидеть Людвига Мартенса, — сказал пришедший.

— Он перед Вами.

— У меня к Вам дело…

Затем вошедший в квартиру распорол подкладку своего пиджака, вынул и передал хозяину квартиры небольшой конверт.{217} Вскрыв его, Мартенс быстро прочел официальный документ на английском языке: «Российская Социалистическая Федеративная Советская Республика. Народный комиссариат иностранных дел. Канцелярия народного комиссара, 2 января 1919 года… Сей грамотой объявляется, что гражданин России Людвиг Христиан Александр Карлович Мартенс, находящийся ныне в Соединенных Штатах Америки, назначен представителем Народного комиссариата иностранных дел в Соединенных Штатах Америки.

Г. Чичерин, народный комиссар иностранных дел.

Ф. Шенкин, секретарь канцелярии».{218}

К тому времени Мартенс — активный участник российского революционного движения — уже двадцать лет находился в эмиграции, из которых последние три года (с 1916 по 1919) — в США. В 1896 г. молодой инженер-технолог, арестованный за принадлежность к ленинскому «Союзу борьбы за освобождение рабочего класса» и отбывший трехлетнее заключение, вынужден был надолго проститься с родиной. Но, работая в Германии, Англии, а затем в США, он все это время участвовал в социалистическом движении этих стран и поддерживал тесную связь с русскими революционными кругами. В числе главных задач, которые НКИД поставил перед Мартенсом, входило и «вступление в торговые сношения с американской буржуазией». 18 марта 1919 г. Мартенс направил первую ноту в госдепартамент и меморандум, в котором сообщалось, что он уполномочен Советским правительством «вести переговоры о возобновлении в ближайшем будущем торговых отношений, взаимно выгодных для России и Америки».{219} Проявив громадную энергию и настойчивость, Мартенс с большим трудом все же сумел снять необходимое помещение в деловой части города. В многоэтажном доме по 40-й улице Нью-Йорка весь третий и часть четвертого этажа заняло первое советское представительство в США. На дверях его появилась скромная табличка: «Бюро русского Советского представительства».{220}

5 апреля 1919 г. Мартенс сообщал в Наркоминдел о реакции деловых кругов США на начало деятельности советского представительства в Нью-Йорке: «Предположение открыть коммерческие сношения произвели фурор. Сегодня моя контора осаждалась с утра до вечера представителями крупнейших фирм и печати. Все живо заинтересованы. Постараемся использовать интересы надлежащим давлением на сферы».{221}

Но правительственные «сферы» сразу же заняли резко отрицательную позицию по отношению к миссии Мартенса. Едва только госдепартаментом были получены верительная грамота и меморандум Мартенса, тотчас же на запрос, как на них реагировать, от госсекретаря Лансинга, находившегося на Парижской мирной конференции, 17 апреля 1919 г. последовал ответ: «Мартенс никогда не был признан как представитель. Единственным представителем России, признанным Соединенными Штатами, является Бахметьев».{222} Далее было сделано еще несколько публичных заявлений госдепартамента, в которых говорилось, что Мартенс не был и не будет признан в качестве представителя правительства России, и содержалось предостережение бизнесменам от каких-либо контактов и сделок с ним.{223}

Не имея возможности из-за позиции правительства США осуществлять официальные дипломатические функции, Бюро направляло свои усилия преимущественно на поиски путей обхода блокады и установление торговых связей с американскими деловыми кругами. В короткий срок сотрудники его коммерческого отдела составили перечень американских фирм, которым было предложено заключить с РСФСР торговые сделки. Редакциям 224 американских газет уже в марте 1919 г. были направлены списки товаров, которыми могли бы обмениваться две страны. Мартенс выступил с заявлением о том, что Советское правительство могло бы закупить в США различные сельскохозяйственные машины, станки, паровозы, а также продовольствие и предметы широкого потребления на 200 млн. долларов с оплатой золотом. Через неделю после этих заявлений 530 американских фирм прислали письма, подтверждающие свое намерение вести торговлю с Советской Россией.{224} Всего же к концу пребывания Мартенса в США представители 941 фирмы из 32 штатов выразили желание заключить торговые соглашения с нашей страной.{225}

Деятельность советского Бюро вызвала большой интерес в деловых кругах США. Как писал солидный американский журнал «Нейшн», «у Мартенса установилась в Америке прекрасная репутация человека простого, честного и искреннего, а не пропагандиста с дикими глазами. Он предлагает американским деловым людям то, в чем они заинтересованы, а именно законные пути для получения рынка сбыта».{226} Стремясь прорвать экономическую и морскую блокаду, в которой активно участвовало и американское правительство, Бюро советского представительства в США приступило к заключению предварительных сделок, ведению переговоров с крупными предпринимателями, размещению заказов, разработке конкретных планов обхода блокады. Коммерческий отдел советского Бюро вел переговоры с бывшим сенатором и крупным промышленником Мартином о создании из представителей делового мира Общества по торговле с Советской Россией.{227}

При заключении таких сделок обычно оговаривалось, что их реализация станет возможной лишь после установления нормальных отношений между двумя странами и полного снятия блокады. Всего было заключено условных сделок и размещено заказов на сумму 100 млн. долларов. Переговоры же с различными фирмами касались товаров, оцениваемых суммой в 300 млн. долларов. В 1919 г. для организации экспорта из США в Советскую Россию Бюро создало торговую фирму «Продэкско» с основным капиталом 25 тыс. долларов.{228} Однако в условиях блокады ее торговые операции были по существу запрещены, и лишь с улучшением международной обстановки она послужила основой для организации известного торгового общества «Амторг». В период же пребывания в США Мартенсу различными способами удалось отправить в Советскую Россию товаров (главным образом медикаментов) всего на 750 тыс. долларов. Результатом деятельности советского Бюро в Нью-Йорке было также создание группой из 45 американских промышленников и торговцев, получивших заказы на экспорт различных товаров, Американской коммерческой ассоциации содействия торговле с Россией. Ассоциация стала все решительнее требовать от правительства США прекращения блокады и возобновления торговых связей между двумя странами.{229}

Советские организации учитывали заинтересованность деловых кругов еще ряда государств в торговле с РСФСР. В частности, как отмечалось, особый интерес к коммерческим связям с нею проявляли шведские торговцы и промышленники. Советский профессор 10. В. Ломоносов, посетивший Швецию в начале 1919 г., сообщал научно-техническому отделу ВСНХ: «Мне пришлось провести в Стокгольме… около двух месяцев и говорить с довольно большим количеством шведских промышленников, которые чрезвычайно озабочены вопросом о восстановлении торговых сношений с Россией, так как этот вопрос здесь гораздо более жгучий… потому что шведская промышленность находится в более тяжелом положении».{230} Поэтому шведские коммерсанты даже в условиях блокады продолжали заключать сделки с советскими организациями, рассчитывая, что рано или поздно нормальные торговые отношения будут налажены. Однако такие сделки в силу сложившихся обстоятельств нередко сопровождались оговорками, что «в случае политических осложнений, препятствующих выполнению договора, действие его приостанавливается впредь до устранения возникших препятствий».{231} В марте 1919 г. представитель фирмы «Гольстрем и Тунельд» обратился к Л. Б. Красину с предложением поставлять в неограниченных размерах электрооборудование, различного рода машины и железнодорожные материалы. Предложение это в принципе было принято, но его реализация также всецело зависела от международных условий.{232} В этот же период уполномоченный шведского правительства в Петрограде Лундберг вел переговоры с представителями НКИД о способах поддержания торговли и исполнения заключенных ранее договоров до открытия навигации. Был затронут также вопрос о реализации товаров ряда шведских фирм, находившихся в Советской России.{233} В марте — апреле 1919 г. Петроградское отделение НКТиП заключило несколько договоров со шведскими фирмами на закупку различных товаров.{234} Разумеется, большинство указанных сделок оказалось нереализованным вследствие блокады.