Отменённые историей

Состав, структура и обычаи российского императорского двора складывались более века и окончательно сформировались лишь в царствование Николая I. Основной идеей при этом была демонстрация политического престижа империи и царствующей фамилии. При этом естественным было усвоение уже существовавших на Западе как общих принципов организации двора (включая некоторые церемониалы), так и номенклатуры придворных чинов и званий. В первом случае за образец был принят французский двор, во втором — дворы немецких владетелей и австрийский императорский двор. Вместе с тем, однако, в обычаях российского императорского двора с самого начала присутствовали специфически православный (особенно после 1905 г.) и псевдонациональный элементы.

Управление императорским двором и его сложным хозяйством осуществлялось несколькими конторами и канцеляриями, возглавлявшимися особо доверенными придворными чинами. Первые сведения о существовании этих учреждений относятся к 30-м и 40-м гг. XVIII в. Главная роль среди них принадлежала Дворцовой канцелярии (это был преимущественно финансовый орган) и Придворной конторе. В 1786 г. канцелярия была упразднена, а ее дела переданы конторе. В 1841 г. был утвержден устав Придворной конторы, согласно которому она ведала содержанием петербургских императорских дворцов, Эрмитажа, парков и садов придворного ведомства, продовольствием царской семьи, устройством придворных церемоний и придворным штатом, а с 1854 г. также делами по постройке и ремонту дворцовых зданий. Некоторое время она заведовала также квартирмейстерской и камерцалмейстерской частями — убранством и меблировкой дворцов. В 1883 г. контора была преобразована в Главное дворцовое управление, просуществовавшее до 1891 г. Входившая в состав Главного дворцового управления так называемая Гофмаршальская часть была с этого года выделена в самостоятельное учреждение.

Гофмаршальская часть ведала довольствием императорского двора, хозяйством дворцов и организацией (в хозяйственном отношении) разного рода празднеств и церемоний. В XIX в. она является наиболее важной частью придворного ведомства. Одной из важнейших обязанностей Гофмаршальской части было содержание стола императорской семьи. Императорский стол обслуживался исключительно придворными служителями. Кроме названного, Гофмаршальская часть ведала еще тремя классами столов, обслуживание которых сдавалось с подряда. К первому классу относились столы: так называемый гофмаршальский, или кавалерский (для дежурных кавалеров и гостей двора), стол обер-гофмейстерины (для живущих во дворце придворных девиц) и стол начальника кавалергардских рот. Придворным штатом 1796 г.{131} предусматривалось, что, «кроме гофмаршала, всякому, для кого стол назначен, позволяется иметь гостей, и содержатель по числу оных стол сервировать обязан».

Ко второму классу относились столы для караульных офицеров, дежурных секретарей и адъютантов, дежурных пажей и для некоторых других лиц. К третьему классу («общая столовая») относились столы для старших служителей двора.

Дворцовыми конюшнями и экипажами заведовала Конюшенная канцелярия, реорганизованная в 1786 г. в Придворную конюшенную контору, а в 1891 г. — в Придворную конюшенную часть. В 1858 г. из Министерства иностранных дел в придворное ведомство была передана Экспедиция церемониальных дел, в 1902 г. переименованная в Церемониальную часть. Императорская охота находилась в ведении Обер-егермейстерской канцелярии, преобразованной в 1796 г. в Егермейстерскую контору.

С 1882 г. последняя стала именоваться Императорской охотой.

В августе 1826 г. для объединения деятельности названных и других учреждений придворного ведомства было образовано особое Министерство императорского двора. Деятельность этого министерства была поставлена вне контроля высших государственных учреждений. Министр императорского двора подчинялся исключительно императору.

Придворный этикет ограничивал и затруднял общение членов императорской фамилии даже с представителями господствующего класса. Сохранились любопытные воспоминания о том, каким образом обходились такого рода ограничения великой княгиней Еленой Павловной, сыгравшей видную роль в развитии русской культуры середины XIX в. Вот что пишет один из крупных чиновников Министерства финансов Ф. Г. Тернер:{132} «Живо интересуясь всем, что происходило в мире не только политическом, но и ученом, артистическом и литературном, вел. кн. Елена Павловна желала знакомиться с выдающимися учеными, артистами и литераторами. Но так как придворный этикет допускал ко двору только известных титулованных и чиновных лиц и притом требовал большой сдержанности в обращении, то великая княгиня, не желая себя стеснять в этом отношении, придумала устроить приемные вечера у княжны Львовой» (гофмейстерины Елены Павловны) «в салонах последней, куда можно было приглашать от имени княжны всех лиц, которых великая княгиня желала видеть и с которыми она желала беседовать совсем непринужденно… Великая княгиня приходила обыкновенно после начала собрания, садилась где-нибудь в стороне, и к ней подзывались то один, то другой из посетителей для интимного разговора». Другой участник вечеров у вел. кн. Елены Павловны в Михайловском дворце и в Павловске — князь Д. А. Оболенский (товарищ председателя Петербургской гражданской палаты) также вспоминает,{133} что «все лучшие представители молодого поколения, чем-нибудь обратившие на себя внимание, приглашались к княжне Львовой на вечера, которые… обратились… в постоянные еженедельные собрания». Любопытны и характерны свидетельства Оболенского о впечатлениях Елены Павловны о жизни двора: «с негодованием отзывалась она о пустоте и мелочности интересов придворной жизни, об отсутствии мысли и всякого желания узнать и понять нужды края, об общем равнодушии, пустом безжизненном формализме, губящем все».

Придворные чины и звания (в России) — обозначения официального положения лиц, состоявших при дворе российских императоров; в просторечии сами эти лица назывались «придворными».

Общее число лиц, имевших придворные чины и звания, постоянно возрастало от нескольких десятков в XVIII в. до нескольких сотен в первой половине XIX в.; на 1881 г. это число превысило 1300, а в 1914 г. — 1600 человек.{134} Среди них число обладателей придворных чинов было сравнительно невелико: в середине XIX в. их насчитывалось 24, в 1881 г. — 74, в начале XX в. — 120 и в 1914 г. — 213 человек. Таблица 4 на с. 113–114 показывает состав придворных чинов — по «Табели о рангах» и фактически существовавших к началу XIX в.

Анализируя состав придворных чинов, включенных первоначально в «Табель о рангах», исследователь, наиболее внимательно их изучавший в XIX в., приходит к заключению, что «многие из них вовсе никогда не были жалованы и даже определить, в чем состояли их обязанности, не представляется… возможным».{135} Дошедшие до нас сведения о первых назначениях в придворные чины, возможно, неполны.{136} Еще к 1711 г. относятся пожалования в камергеры и камер-юнкеры, которые в то время были главными фигурами при дворе. После введения в действие «Табели о рангах» и до 1727 г. состоялись назначения в чины обер-гофмейстера императорского двора (1722 г.), в обер-шенки (1723 г.), в обер-шталмейстеры, обер-церемониймейстеры, обер-маршалы и гофмаршалы (1726 г.), в обер-камергеры и гофмейстеры (1727 г.). 14 декабря 1727 г. Петром II был утвержден первый придворный штат, которым назначались гофмейстер, 8 камергеров, 7 камер-юнкеров, гофмаршал и шталмейстер. Тогда же был учрежден штат первого «малого» двора — двора сестры Петра II великой княжны Натальи Алексеевны. Он включал камергера, четырех камер-юнкеров и двух гоф-юнкеров.{137}

Анна Ивановна в апреле 1731 г. утвердила новый придворный штат в составе: обер-камергера, обер-гофмейстера, обер-гофмаршала и обер-шталмейстера. Число камергеров и камер-юнкеров сохранялось тем же, что и по штату 1727 г.{138}

В 1736 г. состоялось первое пожалование в чин обер-егермейстера. В 1743 г. были введены чины церемониймейстера и егермейстера. Наконец, в 1773 г. устанавливается равенство в ранге чина егермейстера с чином шталмейстера.

Указанные в «Табели о рангах» придворные чины, сохранившие свое практическое значение, со временем изменили свой ранг (класс). Лишь в некоторых случаях это находило отражение в законодательстве. Так, чины действительного камергера и камер-юнкера в 1737 г. были переведены из VI и IX классов в IV и в VI, а в 1742 г. установлены в IV и V классах. В 1743 г. чин обер-церемониймейстера отнесен к IV кл., чин же церемониймейстера — к V. Точных данных о соответствии других придворных чинов классам «Табели о рангах» для XVIII в. нет. Однако известно, что постепенно они (исключая камергера, камер-юнкера и церемониймейстера) оказались во II кл. (старшие чины, с приставкой «обер-») и в III кл. (прочие, включая и обер-церемониймейстера). В таком порядке они и были закреплены придворным штатом 30 декабря 1796 г.,{139} причем чинов II кл. полагалось по одному каждого наименования, чинов гофмейстера, гофмаршала, шталмейстера и церемониймейстера — по два, чинов егермейстера и обер-церемониймейстера — по одному, а камергеров — 12. Чин камер-юнкера не предусматривался (вообще в царствование Павла I пожалований в него не было), но по штатам 18 декабря 1801 г. этот чин был предусмотрен вновь; численность камер-юнкеров устанавливалась в 12 человек.{140} В итоге развития системы придворных чинов она к началу XIX в. получила такой вид, как показано в табл. 4 на с. 113–114.

С конца XVIII в. придворные чины II и III классов стали именоваться «первыми чинами двора», в отличие от «вторых чинов двора», к которым относились чины камергера, камер-юнкера и церемониймейстера. После того как камергеры и камер-юнкеры перестали считаться чинами (с 1809 г), вторыми чинами двора стали называть придворных чинов III кл. Однако чин обер-церемониймейстера, хотя и относился к III кл., первоначально в число вторых чинов двора не входил. Лишь на основании повеления Николая I 1827 г. он был отнесен к этой группе придворных чинов; с 1858 г. при выслуге чина II класса (такие случаи имели место и ранее) обер-церемониймейстеры относились к первым чинам двора.{141} Точно так же во II или III классе мог быть введенный в 1856 г. чин обер-форшнейдера.{142} Чины камер-фурьера и гоф-фурьера считались не придворными, а «при высочайшем дворе». Фурьеры заведовали так называемыми придворными служителями. К разряду высших служителей относились камердинеры и официанты: мундшенки (виночерпии), кофешенки, кондитеры, тафельдеккеры (накрывающие стол) и прочие (обычно им присваивался чин XII кл.). В обязанности камер-фурьеров входило также ведение особых «камер-фурьерских журналов», в которых изо дня в день отмечались все события при дворе. Камер-фурьеры награждались чином VI кл. без права дальнейшего производства; гоф-фурьеры получали чин IX кл. через 10 лет службы и также далее не производились.

Таким образом, почти все придворные чины оказались в генеральских рангах (II–III классы), где право производства в чин зависело целиком от усмотрения императора. Из сказанного ясно, что дослужиться до придворного чина оказывалось возможным лишь по другой (не придворной) линии — гражданской или военной. Был и иной путь получения этого чина — экстраординарное пожалование его императором. Поскольку придворные чины включались в «Табель о рангах» и относились в ней к соответствующим классам, обладание придворным чином делало ненужным и, казалось бы, невозможным одновременное обладание гражданским или военным чинами. Между тем случаи такого рода известны; например, в 1859 г. барон Е. Ф. Мейендорф числился обер-шталмейстером, но имел также чин генерала-от-кавалерии (II кл.) и звание генерал-адъютанта; такие же военные чин и звание имел в 1914 г. обер-гофмаршал граф П. К. Бенкендорф. В подобных случаях придворный сохранял право на участие в торжественных воинских церемониях, на военный мундир и старшинство военных чинов по отношению ко всем другим. Как мы уже отмечали, военные чины III кл. и ниже считались старше гражданских (в том числе и придворных) одного с ними класса. Но в 1730-х гг. было определено, что придворные чины III кл. уступают в старшинстве военным, но считаются старше собственно гражданских чинов того же класса. Что касается придворных чинов II кл., то они вполне приравнивались (как и общегражданские) к военным. В 1742 г. чины камергера и камер-юнкера были приравнены к соответствовавшим им по классам военным чинам.{143}