Отменённые историей

Особенностью придворных чинов было то, что они более других категорий чинов сохранили связь с соответствующими должностями. Это проявилось, в частности, в многочисленности наименований чинов одного класса. При подготовке «Табели о рангах» была сделана попытка установить соответствие между ранее существовавшими при царском дворе наименованиями должностей (и званиями) и вновь вводимыми немецкими их обозначениями. Обер-маршал приравнивался к дворецкому, обер-камергер к постельничьему, действительный камергер к комнатному стольнику или спальнику, гофмейстер к стряпчему, обер-шталмейстер к ясельничему, обер-егермейстер к ловчему, обер-шенк к кравчему, обер-мундшенк к чашнику, мунд-шенк к чарочнику, камер-юнкер к комнатному дворянину. Разъяснялись и примерные обязанности каждого чина (должности).{144}

И в XVIII в., и в последующем считалось нормой, если обладатель придворного чина занимал одноименную (например, обер-камергер) или соответствующую «профилю» чина придворную должность (например, если обер-егермейстер был заведующим императорской охотой). По этой причине существовавшие инструкции были составлены для лиц, имевших придворный чин, а не для занимающих придворную должность. Все эти инструкции возникли еще в XVIII в., но сохраняли силу (в общем, конечно, виде) вплоть до свержения царизма. В 1730 г. Анна Ивановна утвердила инструкции для обер-гофмейстера, обер-гофмаршала и гофмаршала.{145} Первый из них определялся как главная фигура при дворе. При Екатерине II в 1762 г. были составлены инструкции для обер-камергера и «придворных кавалеров»: камергеров и камер-юнкеров.{146} Обер-камергер становится наиболее важным чином двора. Наконец, обязанности придворных чинов определялись придворным штатом 1796 г.{147}

Согласно этим инструкциям и обычаям двора, обер-камергер руководил придворными кавалерами; он же представлял членам императорской семьи тех, кто получил право на аудиенцию. При церемониальных обедах, «когда ее императорское величество кушать изволит на троне, тогда обер-камергер поставит кресла, и до тех пор за ее императорским величеством стоит, пока изволит пить спросить, потом обер-камергер и прочие кавалеры поклонясь отходят, а кавалерам дежурным прикажет служить, а сам с прочими кавалерами садится за стол, где для его и для кавалеров и места оставляться должны».

Обер-гофмейстер заведовал придворным штатом и финансами двора.

Обер-гофмаршал ведал всем хозяйством двора и придворными служителями. В частности, к его функциям относились организация разного рода придворных торжеств (в хозяйственном отношении) и содержание императорского стола и других столов при дворе. В инструкции обер-гофмаршалу говорилось: «и понеже главнейшая обер-гофмаршальскому чину принадлежащая должность в том состоит, [чтобы] надзирание иметь, дабы как императорский, так и прочие при дворе потребные столы… порядочно держаны и управлены были». Согласно инструкции, при торжественных обедах «обер-гофмаршал всегда с своим жезлом служит, а именно: кушанье на стол внесено и поставлено, то он с жезлом в руке ее императорскому величеству о том доносит, и прямо пред ее величеством к столу идет, где он свой жезл одному придворному кавалеру до тех мест для держания отдает, пока дневальный камергер ее императорскому величеству блюдо с рукомойником поднесет и он обер-гофмаршал салфетку для утирания подает и стул, некотором ее императорское величество сядет, придвинет, потом принимает паки жезл и не отдает пока ее императорское величество не встанет, когда паки стул отнимает, салфетку подносит и ее величество в императорские покои с жезлом паки препроводит…». Согласно указу 16 июля 1735 г. обер-гофмаршал (и гофмаршал) пользовался правом объявления словесных повелений императоров по делам двора.{148}

На обер-шенка возлагалось заведование винными погребами и снабжением двора вином.

30 августа 1856 г. в связи с коронацией Александра II был введен новый придворный чин «обер-форшнейдер».{149}Чин этот относился ко вторым чинам двора (т. е. к III кл.), но если лицо, его получившее, имело II кл. (или дослужилось в этом чине до II кл.), он мог быть отнесен к первым чинам двора. Обязанности обер-форшнейдера не разъяснялись. В законе говорилось лишь: «По издавна установленному порядку, при торжественных обедах в Грановитой палате в день коронования и других при дворе празднествах избирается на эти только случаи один из придворных кавалеров, для исполнения обязанности форшнейдера». С учетом этого, а также этимологии слова следует заключить, что в обязанности обер-фор-шнейдера входило разрезание кушаний для императорской четы во время парадных обедов. До того, согласно инструкции для придворных кавалеров 1762 г., эта обязанность возлагалась на старшего дежурного камергера.

Обер-шталмейстер возглавлял придворную конюшенную часть. Обер-егермейстер заведовал императорской охотой. Наконец, обер-церемониймейстер ведал процедурной стороной разного рода придворных церемоний.[17]

Не всегда, однако, обладатели придворных чинов назначались на «профильные» им придворные должности. Известны случаи, когда на эти должности назначались не придворные, а военные чины (даже не имевшие дополнительно придворных чинов). Так, при вступлении на престол Александра III его гофмаршалом был полковник и флигель-адъютант князь В. С. Оболенский. После era внезапной смерти на эту должность был приглашен свиты его величества генерал-майор граф А. В. Голенищев-Кутузов (ранее занимал пост военного агента в Берлине), сестры которого давно состояли фрейлинами при императрице Марии Федоровне. На место умершего Голенищева-Кутузова был назначен упоминавшийся уже нами граф П. К. Бенкендорф, имевший в то время лишь чин капитана (затем он стал обер-гофмаршалом).{150} Иногда, наоборот, практиковались назначения придворных на «непрофильные» им придворные же и даже гражданские (по другим ведомствам) должности. Например, обер-гофмейстер И. М. Толстой был в 1865–1867 гг. министром почт и телеграфов. Б. В. Штюрмер, будучи гофмейстером, занял в 1916 г. пост председателя Совета министров и министра внутренних (а затем иностранных) дел. После увольнения в отставку он получил чин обер-камергера. Наконец, возможно было и оставление лиц, имевших придворный чин, вообще не у дел (например, в тех случаях, когда придворный чин давался в качестве награды).

Важнейшим преимуществом придворных чинов считалось то, что их обладатели имели возможность постоянного и тесного общения с представителями царской семьи и нередко были с ними в дружеских отношениях. Они принимали непременное участие во всех придворных церемониях, им были присвоены особые нарядные мундиры, а некоторым чинам, кроме того, давались специальные знаки отличия. Так, обер-камергеры и камергеры в качестве знака их чина получали ключи. Первые из них — золотые, осыпанные бриллиантами, которые носились на боку — «на правой стороне, на шнуре золотом, с двумя висящими массивными кистями» (в обычные дни такой ключ мог заменяться золотым же, но с финифтью). Вторые — золотые, носимые на андреевской «голубой ленте, связанной бантом, на левой стороне подле клапана».{151}

Как и другие гражданские и военные чины, придворные чины титуловались в соответствии с классом, к которому принадлежали. Первые чины двора имели права на общий титул «ваше высокопревосходительство», вторые чины — на титул «ваше превосходительство», церемониймейстеры титуловались «ваше высокородие», а камер-фурьеры— «ваше высокоблагородие».

Придворные звания возникли много позже придворных чинов — лишь в начале XIX в. В отличие от чинов они не фиксировались «Табелью о рангах» и не давали права на класс, а, наоборот, могли жаловаться лишь лицам, уже имевшим определенные гражданские чины того или иного класса. На 1881 г. общее число лиц, имевших эти звания, составляло 590, а к 1914 г. достигло 897 человек.

Первыми придворными званиями в России стали трансформировавшиеся из придворных чинов звания камергера и камер-юнкера. Обязанности обладателей этих чинов (или, как их называли, придворных кавалеров) сводились главным образом к «дежурству при ее императорском величестве», но и от этого многие были фактически освобождены. Пожалования в эти чины были наиболее многочисленными и обычно значительно превышали нормы, установленные придворными штатами.[18] Камергерские и камер-юнкерские обязанности оказывалось возможным совмещать с другой службой, в частности военной.[19] При Екатерине II стали даже различаться штатные действительные камергеры и камер-юнкеры, фактически выполнявшие установленные обязанности и получавшие жалование (по придворному штату на 1775 г. предусматривалось 12 камергеров и 12 камер-юнкеров), и сверхштатные камергеры и камер-юнкеры, имевшие этот чин, но служившие вне двора или вообще не состоявшие на службе. В июне 1800 г. была предусмотрена возможность получения действительными камергерами (IV кл.) чина тайного советника (III кл.); в этом случае придворный титул действительного камергера сохранялся как звание, но его обладатели освобождались от дежурств.{152}

К концу XVIII в. участились случаи пожалования чинов камергера и камер-юнкера без выслуги предыдущих классов чинов (иногда даже в детском возрасте) представителям знатных дворянских родов. Поскольку было возможно перечисление из придворного ведомства в гражданское или военное с чином того же класса, сложилось такое положение, когда молодые люди нередко без всякого серьезного образования оказывались на сравнительно высоких ступенях служебной иерархии. Хотя по штату 1801 г. «комплект» камергеров и камер-юнкеров был установлен соответственно в 12 и 12 человек, к 1809 г. фактически первых числилось 76, а вторых — 70.{153}

Поэтому законом от 3 апреля 1809 г.{154} чины камергера и камер-юнкера были преобразованы в почетные придворные звания, которые отныне могли присваиваться лишь лицам, уже имеющим военный или гражданский чин. Необходимость этой меры мотивировалась очень общо: «Поощрение к службе и возбуждение всех сил и способностей к труду и деятельность на пользу общую, составляют одно из важнейших попечений правительства. Сему существенному и необходимому правилу настоящее положение чинов при Дворе нашем в звании камергеров и камер-юнкеров не соответствует». Новый статус знаний камергера и камер-юнкера определяется в законе так: «На будущее же время звания камер-юнкеров и камергеров, как по уважениям и заслугам предков кому-либо от нас будут пожалованы, имеют представлять придворные отличия, знак особенного внимания нашего к роду, или заслугам предшествующим, но не будут они присвоять никакого чина». Отмечалось, что «должности сии с удобностью могут быть соединяемы с действительною службою», главным образом по гражданскому ведомству.

Закон 1809 г. был встречен общим и громким ропотом как тех, кого он затрагивал по их действительному положению, так и гораздо более широкого круга лиц, у которых он отнимал надежды на быструю карьеру и близость ко двору.

Поскольку «ранг» вновь установленных званий законом не определялся, пожалование в них после 1809 г. еще более участилось, распространившись на лиц, имевших чины и ниже IV и V классов. В 1809–1835 гг. общее число камергеров и камер-юнкеров возросло со 146 до 263, несмотря на установление в 1826 г. комплекта их в 48 человек и прекращение с 1824 г. выплаты им жалования. В 1836 г. было установлено, что эти звания могли даваться гражданским чиновникам, дослужившимся до III–V и IV–IX кл., а с 1850 г. — III–IV и V–VIII кл. Но, несмотря на все эти ограничения, пожалование в камергеры и камер-юнкеры продолжалось; к 1855 г. число первых составило 169, а вторых — 213 человек. Звания эти все меньше связывались со знатностью рода и все больше — со службой, превращаясь в одну из наград. Пожалование в эти звания производилось по представлению ведомств, в которых претенденты занимали должности. Как правило, при достижении предельных чинов и увольнении от службы звания отнимались, а имевшие их лица отчислялись от двора. В первом случае вопрос о пожаловании более высокого придворного звания решался заново лишь по истечении некоторого времени после получения чина.{155}