Государство и революции

2. Борьба продолжается

Вряд ли можно выделить какую-то "начальную точку" борьбы русской эмиграции и внутренней оппозиции против советского режима. Эта борьба явилась прямым продолжением гражданской войны, велась на ее инерции и с победой большевиков как бы и не прерывалась, разве что стала принимать другие формы. Первый этап ее можно условно датировать 1921-23 гг., когда еще полыхали крестьянские восстания, существовали очаги «зеленого» движения, и поэтому преобладало мнение, что возрождение России начнется через свержение большевиков самим народом. Белая эмиграция готовилась всеми силами поддержать народные выступления, в данном направлении пытались работать совершенно различные политические группировки. Эсер Чернов в период Кронштадтского мятежа выехал в Эстонию, стараясь связаться с повстанцами и сформировать несколько отрядов для действий в РСФСР. Штаб Врангеля разрабатывал планы возвращения армии в Россию и возобновления войны на том или ином театре. Велись переговоры об объединении сил с Савинковым, который брался выставить "однородный идейный кадр до 5000 штыков из отрядов Булак-Балаховича и Перемыкина". П. Н. Краснов доказывал возможность сформировать с помощью Финляндии четыре корпуса и весной 1922 г. развернуть наступление на Петроград…

Но уже вскоре стало ясно, что западные державы отнюдь не намерены поддерживать военные начинания — наоборот, они всеми силами препятствовали возникновению новых и сохранению прежних белых формирований. И уж тем более не намеревались ссориться с Советами прибалты, трясущиеся над мирными договорами с большевиками и наивно уверовавшие в обеспечение таким образом своего суверенитета. Поэтому вскоре борьба перешла к подпольным формам это облегчалось тем, что у эмигрантов остались в России знакомые, друзья, единомышленники, а граница еще не стала "железным занавесом", позволяя поддерживать связь с ними.

Особую активность в данный период проявил Савинков, создавший "Русский политический комитет" в Варшаве. Как он вспоминал впоследствии: "Мысль моя была такова, чтобы попытаться придать более или менее организованную форму зеленому движению, попытаться вызвать большое массовое крестьянское восстание, посылать в Россию людей именно с этими задачами".

Он организовал "Информационное бюро" для связи между собой разрозненных очагов и отрядов «зеленых». Была разработана структура волостных, уездных и губернских руководителей, каждый из которых имел бы свои формирования. Засылалась агентура, которая сумела закрепиться в Москве, Чернигове, Харькове, Киеве, Курске, проникла в командование Красной Армии. Можно отметить, что в принципе, направление было выбрано правильно в конечном итоге, одной из основных причин быстрого подавления зеленого движения, в количественном отношении значительно превосходившего белогвардейцев, было как раз отсутствие серьезной организации. Каждый отряд действовал сам по себе, и даже в главных очагах сопротивления, таких как «антоновщина», «махновщина», Западно-Сибирское восстание, общая организация не выходила за пределы нескольких губерний.

Летом 1921 г. Савинков созвал совещание своих единомышленников, на котором было объявлено о создании "Народного Союза Защиты Родины и Свободы" (НСЗРиС). Предполагалось действовать в контакте с правительствами Франции и Польши. Программа Союза отмежевалась от белогвардейцев и провозглашала борьбу за "третью, новую Россию" — т. е. с ориентацией на «зеленых». При этом отвергалась возможность соглашения с "Врангелями прошедшего, настоящего и будущего". Вероятно, как хитрый и достаточно беспринципный политик, Савинков учел напряженные отношения, сложившиеся к этому времени у Врангеля с французами, добивающимися роспуска его армии, и счел за лучшее отмежеваться от генерала, рассчитывая на более благосклонное отношение Запада. Но наверняка сыграла роль и непопулярность белогвардейцев в Белоруссии и западных областях России, где о них знали только из советской и польской пропаганды. Собственную формулу успеха Савинков составил из трех слагаемых — "крестьянство, плюс авторитетный вождь, плюс иностранная помощь".

Но во второй половине 1921 г. массовое крестьянское движение быстро пошло на спад в результате жесточайшего подавления и катастрофического голода. А разрозненные зеленые отряды, продолжавшие укрываться в лесах и горах, уже не представляли реальной угрозы большевистскому режиму. Туго оказалось и с иностранной помощью. Савинков обращался к У. Черчиллю, военному министру Польши К. Соснковскому, доказывая, что его организация представляет "единственную реальную антибольшевистскую силу, не сложившую до сих пор оружия". Большую помощь в наведении полезных контактов оказал симпатизировавший Савинкову британский «суперагент» Сидней Рейли, такой же авантюрист по натуре и бескомпромиссный враг красных. Он хлопотал в Англии, Америке, достиг успеха в переговорах с видным. политическим деятелем Чехословакии доктором Крамаржем, пытался связаться с Муссолини. Тем не менее, результаты были мизерными, и НСЗРиС едва удавалось сводить концы с концами.

Несколько раз отряды Перемыкина, Павловского, Булак-Балаховича, Войцеховского, Васильева переходили границу и вторгались на советскую территорию, пытаясь своими действиями разжечь огонь восстаний и стать центром кристаллизации народной стихии. Но и результаты их операций оставляли желать лучшего. Из-за недостатков финансирования и снабжения эти отряды были слабыми, столкновений с крупными соединениями большевиков им приходилось избегать, и борьба ограничивалась рейдами по глухим деревням там несколько убитых красноармейцев или милиционеров, там разгромленный сельсовет… Редко когда выпадал более значительный успех, вроде кратковременного захвата Павловским захолустного городишки Демянска. Вместо ожидаемой поддержки, больше было крестьянского недовольства, поскольку вслед за налетом савинковцев следовали карательные экспедиции красных с репрессиями, обыском, грабежами, выявлением «сочувствующих» и «пособников». Так, Лясковичская волость Бобруйского уезда была сожжена дотла. В других местах десятками брались по деревням и расстреливались заложники. Особыми зверствами прославился в Белоруссии карательный отряд Стока, применявший пытки и жесточайшие расправы. Практиковалась тут и другая мера воздействия — саму Белоруссию голод обошел стороной, но жителей деревень, проявивших сочувствие к зеленым или савинковцам, было решено депортировать в голодные районы. То есть, на верную смерть.

Нужно отметить и то, что личный состав в отрядах НСЗРиС подбирался далеко не лучшего качества, это были вовсе не отборные «дроздовцы» или «каппелевцы», а разношерстные формирования, сильно засоренные сомнительной накипью гражданской войны, что в партизанских условиях «самоснабжения» неизбежно приводило к конфликтам с местными жителями, в адрес савинковцев сыпались обвинения в грабежах и разбоях.

Впрочем, тут надо сделать некоторое отступление и пояснить, что при рассмотрении истории антисоветской борьбы нам очень часто придется сталкиваться с информацией, достоверность которой проверке не поддается. Разумеется, партизаны и подпольные организации летописей не вели. А те, кто имел неосторожность слишком доверять бумаге, попадали на крючок в первую очередь. Поэтому те сведения о сопротивлении внутри России, которые дошли до нас, обычно брались из советских источников и часто могли оказаться пропагандистской ложью или чекистскими провокациями. Ну а те группировки, которые действительно существовали и пытались вести борьбу, чаще всего не оставляли документальных следов. И погибали они под завесой секретности, поэтому сведений о них могло и вообще не сохраниться. Отдельные упоминания позволяют только подтвердить сам факт, что подобные организации возникали, но не дают исчерпывающих представлений об их составе, особенностях борьбы и гибели.

В частности, и информация о грабежах савинковцев и их конфликтах с местным населением тоже не всегда соответствовала действительности. Например, в архивах обнаружено две записки Ленина: "… Принять военные меры, т. е. постараться наказать Латвию и Эстляндию военным образом (например, "на плечах" Балаховича перейти где-либо границу на 1 версту и повесить там 100-1000 их чиновников и богачей)" (ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 2, д. 447).

"Прекрасный план. Доканчивайте его вместе с Дзержинским. Под видом «зеленых» (мы потом на них и свалим) пойдем на 10–20 верст и перевешаем кулаков, попов, помещиков. Премия 100 000 руб. за повешенного" (ЦПА ИМЛ, ф. 2, оп. 2, д. 380).

Поэтому кто именно был виновен в тех или иных бесчинствах, где действовали настоящие савинковцы, а где — маскирующиеся под них провокаторы, пожалуй, узнать уже невозможно. Известно и то, что зверства карателей красная пропаганда тоже потом вешала на отряды НСЗРиС.

К выводу, что тактика партизанских рейдов не имеет шансов на успех, вскоре стали приходить и их организаторы. Например, генерал-майор Матвеев, которому по планам Савинкова предстояло возглавить «наступление» на Бобруйск, Витебск и Смоленск, убедился в полной нереальности операции и бестолковости ее подготовки, разругался с руководством НСЗРиС и перешел в организацию Врангеля. То же самое сделал герой войны на Урале и в Сибири генерал Войцеховский, поначалу сблизившийся с Савинковым из-за своих довольно левых, «учредиловских» взглядов. А с подавлением зеленого движения попытки сомкнуться с ним в вооруженной борьбе сами по себе должны были сойти на нет.

Примерно так же, как Савинков, действовал в это время генерал Юрко Тютюнник, его повстанческие отряды несколько раз вторгались из-за рубежа, засылались эмиссары для создания украинского националистического подполья. Свои подпольные группы на Украине организовывали и сторонники Евгения Коновальца. Но и здесь мы сталкиваемся с той же проблемой достоверности фактов. Потому что и советская сторона, в свою очередь, активно разыгрывала "националистическую карту". Так как Варшава проводила политику насильственной полонизации в западноукраинских и западнобелорусских областях, закрывая национальные школы, православные церкви, насаждая национальную дискриминацию, это вызывало стихийные протесты со стороны местного населения, которым старались воспользоваться советские спецслужбы. Разведупром РККА была создана на Волыни подпольная "боевая организация", насчитывавшая до 10 тыс. чел., шло снабжение оружием. Были сформированы и несколько "повстанческих отрядов", которые должны были совершать нападения на территорию Польши и инициировать там повстанческую борьбу. Однако проект провалился. Действовали эти отряды из советской Украины, и самый авторитетный из их командиров, Хмара, имея возможности для наглядного сравнения жизни крестьян по ту, и по эту сторону границы, пришел к выводу, что под коммунистами украинцам приходится еще хуже. И начал борьбу на два фронта. Он погиб в одном из боев с отрядом ОГПУ, успев изрядно насолить красным. Постепенно были ликвидированы и другие подобные отряды, но разумеется, их тоже объявляли «петлюровцами», «тютюнниковцами» и т. п.