Черная Изабэлла

11. Сержант Лорье атакует

Рано утром, через день после нашумевшего ограбления сразу двух банков, сержант Лорье ворвался в кабинет своего начальника.

Лейтенант де Ла Тромм, крупный грузный сорокалетний полицейский, которому не удалось сделать блестящую карьеру исключительно из-за лени, не любил шума. Он сидел за столом, читая газету и отдыхая после бессонной ночи. Неприязненно посмотрел на резвого молодого Лорье, возникшего на пороге. Неугомонный сержант своими великими открытиями его утомлял.

— Ну что у вас снова случилось? — недовольно спросил де Ла Тромм. В этот момент он думал, что переезд из северной части страны на Лазурный Берег — великое благо, если ты, конечно, не полицейский. Где тихая семейная жизнь, где провинциальная рутина, к которой он стремился, устав ловить заговорщиков? А оказалось, что Париж нынче не в моде и все заговоры пышно расцветают именно в провинции, в тиши полей, под сенью старых замков и даже на шумных морских курортах. Люди могли бы найти развлечение менее политическое и вредное для здоровья!

— Так что там у вас?

Сержант Лорье держал в руках объемистую папку. Но сначала он выдал устную новость:

— В Лионском заливе объявился Меченый! К сожалению, сведения вполне достоверные.

— Помилуй Бог, — вздохнул де Ла Тромм. — Только этого недоставало. Надеюсь, он движется не в нашу сторону?

— Разрешите заметить, господин лейтенант, вы так спрашиваете, точно этот пират стихийное бедствие, — ехидно сказал Лорье. — Конечно, он идет сюда! Лазурный Берег — лакомый кусочек для всех бандитов.

— Если дело пойдет как вчера, — философски заметил лейтенант, — Меченый застанет одни объедки от тех фантастических богатств, на которые, по-видимому, рассчитывает. Известен состав его флота?

— Да, насколько это вообще можно установить. Его флагман — старый бриг "Морской Лев". Также — маленькая узкая шхуна "Стэлла"* и тяжелый испанский фрегат "Фортуна" — сорок пушек под парусами! Но, не сомневайтесь, у этого негодяя всегда найдется что-то в запасе. Вы не горите желанием встретиться с ним лично?

Лейтенант красноречиво вздохнул. Это означало, что найди Лорье нечто другое, чего ему в жизни хочется меньше всего, де Ла Тромм будет весьма удивлен.

— Вы можете сказать, что дело касается исключительно офицеров береговой охраны, — наседал Лорье. — Но я могу возразить, что дела бунта и политического шантажа — самые что ни на есть наши дела! Как вы считаете, господин лейтенант?

Ла Тромм повздыхал, посопел, говоря "да-да" и "конечно-конечно", но это звучало без твердого желания принимать бой и всю ответственность на себя.

— Я доложу офицерам о вашем рвении и беспокойстве, сержант. Вы хотели сообщить еще что-нибудь… столь же приятное? — взгляд лейтенанта указал на папку в руках Лорье. — Давайте уж обсудим все сразу. Присядьте.

Мишель Лорье положил "весомые аргументы" на стол начальника. Сел и раскрыл пакет с документами. Но доставать их и показывать лейтенанту не спешил. Возможно, боялся, что де Ла Тромм скажет: "Я ознакомлюсь с ними, когда будет время, а вы идите, сержант". А возможно, Лорье просто нравилось говорить. Он хотел рассказать подробно о своей победе: он разгадал тайну, которую отказалась открыть сержанту мадам Броммон. Он победил! (Почти). Это стоило Лорье немалого умственного напряжения и храбрый сержант не собирался отступать.

— Вы знаете что-нибудь об этом пирате, господин лейтенант?

Де Ла Тромм сцепил руки на животе.

— Позвольте, сержант, вы ведь собирались доложить о чем-то чрезвычайно важном. А новости о появлении Меченого я уже слышал.

— Мое дело связанно с ним, — пояснил Лорье. — Ответьте, чтобы я не рассказывал понапрасну то, что уже известно.

— Гм, гм… Он… Ну, это… это пират… из французской Гвианы, кажется. Который пошел по пути Моргана и служит Англии… Или Испании, но, возможно, — Голландии или Швеции.

Он… он терроризирует наш имперский флот уже… года два. И до сих пор никому не удалось потопить этого негодяя. Вот, пожалуй, всё.

Сержант Лорье не скрывал своего превосходства.

— Даже если учесть, что он с Доминики, а не с Гвианы, это совершенно не проливает свет на его личность. Да, говорят, Меченый — англичанин или испанец, хотя похож он, пожалуй, на скандинавского принца. Молодой викинг, только без бороды и с южным загаром. Вы не видели его, лейтенант?

— Не приходилось. Слышал, у него шрам на лице, оттого и "Меченый".

— О, — пренебрежительно заметил Лорье, словно говорил о своем друге детства, которого знал много лет. — Этот маленький рубец на скуле, след от кинжала, нисколько не повредил такому красавцу. Даже не стоит того, чтобы упоминать о нем — с трех шагов шрам почти незаметен, а женщины, те, напротив, считают его очень привлекательным. Так что прозвище вряд ли так приросло, если бы настоящая фамилия пирата по звучанию не была для испанцев очень похожа на "метку".

— Так-так, — наконец заинтересовался Ла Тромм. — И как же она звучит?

— А вы сами не помните? Ведь в глаза-то его не называют "Меченым", а…

— Конечно! Капитан Маркер, так кажется? Но я ей-Богу, считал это переводом на испанский.**

— Возможно, так и есть, господин лейтенант, но я уверен, что он — француз, и вы его даже знаете. Ведь вы служили в префектуре в Вандейском округе. Никого не вспомните с похожими данными? 11(2)

— О, это так давно было, — с сомнением протянул де Ла Тромм, напрягая память. Ему очень хотелось стать тем, кто сможет разоблачить преступника такого масштаба как Меченый.

— Постойте, — бормотал он, — разве что из политических… Тогда у нас было множество заговорщиков, я вел расследование… Может быть, шевалье де Ла Маркер, а не Маркер. Из очень хорошей семьи… Теперь-то он лишен дворянства, а тогда… Веселенькое он нам устроил расследование! Из столицы приезжали… От него вся префектура была грани истерики, а мальчишке хоть бы что! И если это он… тогда я понимаю… Да, он тоже такой, почти скандинавской внешности был, синеглазый красавец! Правда я у него на лице шрама не помню, лицо до суда берегли, но дело такое… Однако, слава Богу, тот не подходит. С моей помощью, он уже девять лет как на каторге.

— И пять лет как бежал! Надеюсь, без вашей помощи? — жестко заметил Лорье. — Посмотрите, вот копия приговора и документы тех лет. Я запрашивал их из Нанта. Можете убедиться, здесь есть ваша подпись.

Лейтенант рассеянно листал документы.

— Простите, — спросил сержант, — я не понял из дела, всё так запутанно, — тогда, девять лет назад, Маркер обвинялся в революционной или контрреволюционной деятельности? Просто любопытно.

Де Ла Тромм потряс головой и закрыл досье, которое листал.

— Черт его знает, — глубокомысленно сказал он. — Не помню. Его просто взяли вместе с заговорщиками, а на дознании ничего не выяснилось. В общем, что в тот момент существовало запретного, там он и был.

— Хорошенькое объяснение! — ухмыльнулся Лорье. — Да и сейчас та же путаница. Никто не скажет точно на кого он работает. Но я понял — Маркер сам по себе! У него прекрасная агентура, а сведения из Франции, особенно о военных планах императора сейчас стоят дорого. Та страна из противнаполеоновской коалиции, которая заплатит больше, их и получит. Будь то Испания или Швеция. За ним бегают наперегонки! А все бунтари итальянские и испанские только и мечтают попасть под крыло его черного флага.

— Ну и противника мы заполучили, — буркнул Ла Тромм. — Не имею желания с ним встречаться снова. Если я¢ его помню, думаю, что…

— Я тоже так думаю, лейтенант. Но кому как не вам по силам арестовать его снова. Впрочем, у меня есть план, который приведет капитана Маркера в наши руки без всякой стрельбы и прочих опасных мер.

— Сидел бы он на Караибах или оставался в Атлантическом океане, — ответил без особого подъема Ла Тромм. — Какой дьявол несет его к нашим берегам?!

— Вот теперь мы подошли в сути дела, — хладнокровно заметил Лорье. — Господин лейтенант, в последний раз позволю себе загадать вам загадку. У Меченого здесь… родственники. Думаете, они потрудились хотя бы сменить фамилию? Они исправили одну букву и на том успокоились. Чей-то музыкальный слух подсказал, что похожее звучание — великая вещь. Чуть сменить окончание, и мысли сразу направляются в сторону близких сподвижников Императора.

— Маркес?! Сёстры-графини, дочери графа Маркеса? Не может быть, Лорье, вы слишком высоко замахнулись, имейте совесть!

— Зачем она мне? Что она стоит против фактов. А неумолимый документ, подшитый к делу (он там, у вас в руках, господин лейтенант), свидетельствует, что граф Маркес, близкий соратник генерала Бонапарта погиб в Египетскую кампанию, где-то возле Александрии, в 1799 году. И он умер холостяком. Нет, были, действительно были слухи, что где-то в монастыре воспитывалась его дочь. То ли он признал ее законной своей наследницей, то ли не признал, но это не поддающиеся проверке слухи. Нынешних "сестёр Маркес" они в любом случае не касаются.

— Кто же тогда эти девицы?

— Марчэлла — мелкая авантюристка Элла Бастиар, она же — атаманша уличной банды — Крошка. А вторая… как бы сказать помягче… мадам Маркер.

— Черная Изабэлла?

— Она.

— Она что же… жена этому проходимцу? Жена Меченого?

— Представьте себе. Подходящая пара, не правда ли? Мне удалось выяснить, не точно, наподобие легенды, что она родом с Мартиники, из хорошей семьи. Отец разорился и уехал на острова, вернее был выслан. А ведь он — дворянин, полковник, кажется. Увы, даже имени настоящего ее не знаю. Говорят, Изабэлла пошла против выбора родителей (ее хотели выгодно выдать замуж), бежала из дому и стала гувернанткой на соседней Доминике. И там, каким-то загадочным образом встретилась с вашим старым знакомым, с Маркером. Был он тогда на каторге или уже бежал — неизвестно. Только, бросив детишек и свои уроки, Изабэлла устремилась с ним в море.

Эти легенды ходят о вашем капитане в портовых тавернах. Моряки-то все знают, что он женат. На некоей морской сирене. Правда, они не называют ее Изабэллой… Это я сам догадался. Очень красиво, но, к сожалению, бездоказательно. Впрочем, я уверен, так всё и происходило в действительности.

— Хотите сказать, шпионки разгуливают перед нашим носом, постоянно бывают при дворе князя и у всех будто пелена на глазах, никто ничего не замечает. Один вы!.. — лейтенант рассвирепел. — Ваши фантазии, Лорье, становятся социально-опасными. Хватит, слышите, вы?!! Это просто чудовищно, как вы не понимаете сами, сержант?

11(3)

Переждав начальственный гнев, Лорье бледный, но решительный как никогда, сказал:

— Господин лейтенант, я совершенно точно могу доказать самозванство одной из сестер. Надо арестовать ее и заставить говорить. Другим способом к Изабэлле не подступиться. Нет свидетелей.

— И не будет! — отрезал Ла Тромм. — Можете вы понять, что даже если на секунду, на краткий миг допустить, что вы говорите правду, они — шпионки, причем, что одна из них — эта бандитка, как ее… Крошка!

— Да это она и есть!

— Молчите! Представьте, сержант, вы добились своего, заставили эту девчонку признаться…