Наука Китовраса. Парадигмы древнерусского храма

Мы раскроем значение сакрального числа для метрической традиции, используя метод включения местных национальных явлений в систему мировых тенденций. Это имеет определенное значение в контексте возведение и восстановление духовных центров, будь то храмы или монастырские комплексы, канонические принципы формообразования которых должны быть понятны современным зодчим. По сути, в этой связке мы обретаем топологическое сближение (по Ш. М. Шукурову) геометрии и пропорции, выраженной числом через понятие эйдического числа (схемы). У А. Ф. Лосева в определении топоса можно найти раскрытие и углубление смысла подобного сближения. А. Ф. Лосев отмечал, что Г. Контору принадлежит «учение об эйдической схеме, или, как он выражался, о множествах («menge», «mannigfaltigreit», «ensemble»), или об эйдических числах. Схема и есть эйдическое число, как бы идеальный контур вещи, рассмотренный с точки зрения взаимодействия ее частей или элементов»[7].

Семантика сакрального числа, определяемого посвящением культового объекта сакральному Образу, представляет собой метафизическую универсалию в реконструкции творческих принципов[8] искусства храмостроения Древней Руси и находит отражение в структуре формообразования древнерусских храмов. Этот взгляд представляет собой раскрытие концептуальных основ культового зодчества, которое естественно отнести, по сути своей, к категории сакральных искусств, сославшись на слова ученого-традиционалиста Р. Генона, который утверждал, что «в каждом традиционном обществе существовали «традиционные», «сакральные искусства». В качестве ярчайшего примера можно упомянуть искусство средневековых строителей, практическая деятельность которых предполагала еще и подлинное знание соответствующих традиционных наук»[9]. Среди коих мы можем упомянуть и алхимию, понимаемую в смысле интегральной дисциплины, собирающей в своем диапазоне глубинную суть всякого подлинного делания, именуемого «царским искусством». Зодческое искусство по праву может быть понимаемо в смысле осуществляемого алхимического процесса, от начала рождения концепции и до самого рождения нового здания-создания, в процессе которого творец проходит все этапы алхимической свадьбы и находит свой философский камень.

Следующим из намерений настоящего исследования была задача толкования обобщенной теоретической модели, отражающей элементы исторического мифа, Церковного Предания и адаптации этих идеальных представлений применительно к анализу структуры древнерусского храма. Это направление полезно в качестве творческого метода для работы в современном церковном проектировании, поскольку представляет собой теоретическую модель, которая отражает логику построения пространства на базе традиционных методов интерпретации смысла сакральных знаковых систем.

Главная опора используемого для этого тезиса метода исследования коренится в универсальной синергической парадигме сознания, фиксирующей единство научного и мифологического миропонимания, когда, с одной стороны, обнаруживается необходимость в разработке теоретической интерпретации мифологических представлений, а с другой — происходит обобщение научных представлений до уровня мифа. В результате обнаруживается синтез в виде традиционного знания, которое предполагает актуализацию старой парадигмы в новом качестве. Выбранный метод исследования подсказан мировоззрением средневекового человека, способным сложные научные постулаты репрезентировать в форме мифа и предания.

Методология интерпретации мифов достаточно разработана в современной науке. Наука, со своей стороны, также широко использует мифы — научные парадигмы, а свойство мифологического, метафорического отражения действительности — едва ли не единственный способ уловить и содержательно определить объекты высокой степени абстракции и обобщения. Мифометафорический тип постижения мира позволяет сводить воедино научные представления, задавать аналогии и ассоциации между разными системами понятий, формировать общее познавательное «поле» науки, выступая в качестве «эпистемологического доступа» к любому понятию. Итак, весьма продуктивно соединение научного и мифологического мышления, в котором интегрируются противоположности и формируется присущий человеческому сознанию психологический феномен отождествления двух элементов, которые при разновременном рассмотрении зачастую могут исключать друг друга.

В Древней Руси именно Церковное Предание стало хранилищем правил и законов зодчества. Это высочайший статус, который можно предать такому явлению, как священный канон церковного зодчества. Обращение к каноническим принципам формообразования церковного пространства, оставленных в Предании и церковном Писании, может стать одним из методов сохранения и реконструкции исторической традиции, необходимой для развития современного культового зодчества.

Знаковость откровения о строительстве Великой Успенской церкви равнозначно библейским сказаниям о Ноевом ковчеге, откровению о Скинии Завета, видению пророка Иезекииля. Факт фиксации в летописи соответствует признанию его меморандумом древнерусского архитектора, что подтверждено последующим отношением к этому явлению как к богооткровенному ОБРАЗЦУ древнерусской архитектуры[10]. Священный образец, который отражает логику построения пространства на базе традиционных методов интерпретации смысла пропорций и мер, — это основа узнаваемости и родства языка архитектуры.

Знаковая система пропорциональных соотношений — наиболее глубокая форма архитектурного символа, потому что требует дешифровки смысла пространства с позиции скрытого смысла числа и меры, владения сугубо архитектурным мастерством, навыками ряда инженерных и художественных ремесел и комплексного взгляда на объект исследования. Это почти эзотерика в архитектурном делании еще и потому, что соответствует этапу наиболее таинственному и глубинному в творчестве архитектора, а именно этапу формирования концепции.

Мы рассмотрим две позиции раскрытия образно-числового канона: первая — структурирование пространства на основе уни-нереальных принципов гармонии; вторая — на основе числовой семантики сакрального имени, которому посвящено пространство. Анализируя пропорции храма, мы используем универсалии символического языка геометрии пространства, языка числовых символов, аналогию микрокосма и макрокосма, семантику «круга как образа Неба» и «квадрата-креста» как образа Земли и многие другие образы и аналогии. Это осмысление закономерностей формирования сакральной традиции храмостроения может быть интерпретировано как система принципов, представляющих опору для творческих вариаций художественного языка древнерусского храмового зодчества.

Принцип «золотого сечения», или Божественной пропорции, «принцип гармонического ряда Фибоначчи», принцип «квадратуры круга»[11], принцип воспроизведения сакрального числа в культовом зодчестве представляют собой универсальные вариации канона пропорций, которые имеют свой язык, соответствующий каждый раз определенной эпохе, но представленный в какой-либо приемлемой для своего времени форме. В этом ряду Предания занимают почетное место, как форма сохранения метафизических знаний и принципов, которая сберегается и транслируется подобно святыни. По мнению Ю. Эволы, «мифы и символы обладали особым могуществом, проявляли себя в том числе как силы, перемещая дух и «интегрируя» все способности человеческого существа… В мифах и символах содержится та сила, тот потенциал, который принято приписывать иррациональному. Речь шла об особом опыте, своего рода интеллектуальном озарении, постигающем высшие смыслы в чувственно воспринимаемой видимости… Это было в высшем смысле реальное действие, особое ядро его располагалось на ином уровне, освященным изначальным метафизическим светом»[12]. В Древней Руси именно Церковное Предание стало хранилищем правил и законов зодчества. В разделе, посвященном анализу пропорций храмового пространства, будет неоднократно показана стойкость парадигмы Киево-Печерского канона в формировании структуры древнерусского храма.

Канон пропорций, со своей стороны, в качестве внутреннего стержня произведения участвует в структурировании как «прамодель» и составляет основной принцип искусства храмостроения, обеспечивая создаваемый объект гармонизированной структурой, сформированной также в соответствии с основными принципами и законами мироустроения. В целом процесс канонического структурирования пространства в древнерусском зодчестве носит характер, позволяющий свободно моделировать мерой, строить композицию на основе гармонии числового канона.

Что такое каноны с точки зрения архитектурной практики? Это прикладная в современном понимании область духовной традиции, напрямую позиционирующая метафизическую компоненту откровения. Именно такое качество священного канона содержит, хранит и транслирует предание Киево-Печерского Патерика о чуде строительства Великой Успенской церкви.

Числовая составляющая канона рассматривается как топологическая основа сохранения традиции. Именно это ядро не изменяется в зависимости от соприкосновения с конкретными культурно-историческими установками. В настоящее время теория канона не сформулирована в должной мере, несмотря на большой интерес к этой теме. Для эстетической теории основополагающей базой по этому вопросу можно считать разработанное А. Ф. Лосевым эстетико-философское определение термина «канон», который он формулирует как «числовую схему», обладающую абсолютной значимостью[13]. А. Ф. Лосев очень близко подошел к определению канонов искусства в целом, он глубочайшим образом осмыслил проблему художественного канона и дал определение канону как начальной структурно-числовой схеме произведения[14], однако напрямую не связал свое понимание канона с пропорционированием в зодчестве. Возможно, потому, что материал, на котором он базировал свои дефиниции, не был материалом архитектурным. Если же размышлять о структуре и пропорциях зодческого искусства, то становится неизбежен вывод, что именно пропорция представляет собой основу канона как струкрурно-числовая схема, которая определяет общий гармонический и образный строй произведения. Канон пропорций представляет собой весьма удобную обще-композиционную модель, которая может быть наполнена адекватными времени чертами, художественными и строительными приемами. В искусстве храмостроения одним из главных компонентов всегда должны быть вопросы вечности, неизменности. Для этого зодчий должен обуздать свою свободу и найти компромисс между каноном и новацией. С этим вопросом блестяще справлялись наши предки. Так каким же они руководствовались правилом, чтобы творить и быть в каноне? А ответ оказался спрятан опять в недрах Церковного Предания: каноны церковные находятся в воле и ведении церковных догматов, поэтому и Священное Писание и Предание предстают с точки зрения художественного творчества абсолютным и авторитетным материалом для определения канонических правил. Старые правила предстали перед нами в качестве универсального метода для зодчих всех времен.