По головам - 4

Глава 37

Зигфрид открыл глаза и понял, что не может пошевелиться.

Он лежал на холодном, даже ледяном полу, в просторном полутёмном помещении. Очень высокий потолок, бегающие тени, запах воска… Какой-то храм?

Судя по звукам, вокруг было людно. Со всех сторон доносились шепотки, шорохи, шелест одежды, лёгкие шаги… Иногда — брань, даже громкие вскрики, но совсем редко. В основном все вокруг старались вести себя сдержанно.

Никто не спешил подойти, спросить, что случилось, предложить помощь.

Тело затекло и болело, лежать на жёстком полу было очень неудобно. Обнажённую кожу неприятно обдувало ветерком. Сейчас бы встать, хоть перевернуться на бок… Но проклятые мышцы не слушались. Как во сне, когда надвигается что-то страшное, а ты не можешь пошевелиться.

Поняв, что на помощь рассчитывать не приходится, Зигфрид начал работать над собой. Пусть и не сразу, он проломил этот невидимый барьер: сначала, с огромнейшим трудом, заставил хотя бы один палец на руке шевельнуться, потом другой. И так, постепенно и мучительно возвращая подвижность задеревеневшим членам и приводя себя в норму, в конце концов умудрился сесть.

Огляделся — и сразу всё встало на места. Прямо за его спиной, в дальнем конце огромного зала, возвышалась пугающая чёрная фигура метров пяти в высоту: мертвец в балахоне.

Храм Смерти. Немудрено, что все стараются вести себя здесь незаметно. Никто в своём уме не захочет привлекать лишний раз внимание того, кто забирает жизни.

Ответ на самый первый свой вопрос, где находится, Зигфрид нашёл. Но какими Кровавыми его сюда занесло?..

Последнее, что он помнил — как спешил домой, разжившись на рынке продуктами: обменял наградной кортик, которым так дорожил, на мешок мирийского гороха. В другое время гордый офицер никогда не решился бы на такую грабительскую сделку… Но сейчас, когда они с Аннерозой и Вильгельминой застряли у метеоритного беса на куличиках, в каком-то имперском захолустье, выбирать не приходилось.

Вскоре после начала мятежа в удалённых регионах Империи начались серьёзные перебои со снабжением. Боевые действия между верными присяге частями и повстанцами закрыли для полётов целые системы, логистические цепочки нарушились… Где-то ломились от гниющих припасов склады, а где-то население буквально умирало от голода.

Многие из тех, кто занимался космическими грузоперевозками, теперь попросту не рисковали выходить в открытый космос. Они одинаково опасались как нападений пиратов, так и того, что товар будет изъят любой из враждующих сторон — кушать-то хотели все одинаково. Веры же в то, что выданные взамен изъятого расписки получится обменять на что-то стоящее, не было даже у самых наивных.

Зато те немногие, кто всё-таки отваживался снарядить корабль и отправить в полёт, справедливо заламывали огромные цены. По сути, это было правильно: большой риск требует соответствующего вознаграждения. Но позволить себе дорогой товар могли не только лишь все.

Продавцы ещё и перестали принимать имперские деньги. Только что-то реальное, что можно если не съесть, то хотя бы использовать для улучшения качества жизни… Вся сложная и отлаженная торговая система Империи в один момент схлопнулась и скатилась к примитивному, первобытному товарообмену, который ещё и был локализован в отдельных секторах, иногда — и того хуже, системах.

Из-за всего этого они уже который месяц голодали. Питались, если повезёт, крошками да объедками со стола местных, что очень неохотно делились с застрявшими вдали от родных мест туристами. Зигфрид перебивался случайными заработками, иногда что-то удавалось раздобыть Аннерозе… Но он очень не любил выпускать красавицу-жену из той лачуги, которая стала их временным пристанищем.

Больно уж красноречивыми взглядами провожали её всегда на улице. Высокая, золотоволосая, статная — она смотрелась выигрышно даже среди местных женщин, которые справедливо входили в число самых красивых в Империи. Но Аннероза была другая, к тому же, в ней чувствовалась порода. И своё единственное платье, сильно истрепавшееся за последнее время — остальные пришлось обменять на еду — она носила, словно королевскую мантию…

Наблюдать то, как его семья страдает, было невыносимо.

Поэтому несмотря на постоянные неудачи Зигфрид упрямо, практически каждый день, ходил в космопорт. Ходил, общался, спрашивал, нет ли у кого надобности в первоклассном пилоте… Но все традиционно отказывали. Таких, как он, было слишком много. Конкуренция — бешеная, предложение — сильно ограничено… Бывало едва ли не по сотне человек на одно место. Приоритет — гражданским специалистам, привычным к вождению барж и каботажников. И молодым. Все имперские звания, ордена и медали здесь не значили ничего. Да и симпатии в системе были скорее на стороне мятежников. Признаваться, что был действующим офицером флота, могло быть попросту опасно.

Если бы не семья, Зигфрид всё равно нашёл бы выход. Пробрался бы на первый попавшийся корабль и улетел — в молодости приходилось проворачивать и не такое. Тем более до того, как стать капитаном одного из известнейших линейных кораблей Империи, он испробовал едва ли не все востребованные на флоте профессии, кроме разве что судового врача. Сейчас все эти навыки вполне могли пригодиться.

Но обременение в виде жены с дочерью ставило на всех попытках крест. Если одного здорового и работящего мужчину ещё теоретически могли взять на борт, то его же, но с двумя иждивенцами — уже без вариантов. И если пробраться тайком ещё можно одному… То никак не втроём.

Получалось что выхода, по крайней мере приемлемого, нет. Угораздило же звёздам сложиться так, что именно перед началом всего этого он решил уйти в отставку!

Казалось бы, всё подталкивало к этому. После долгого похода их корабль загнали в доки, а капитальный ремонт — дело не быстрое. Боевых действий больше не предвиделось, Чужих застращали так, что они боялись высунуть свои щупальца, или что там у них вместо загребущих рук… Казалось бы — самое время передать дела молодому Фридриху и позволить себе наконец немного отдыха, особенно учитывая, что у Зигфрида практически ни разу не было нормального отдыха.

Они с семьёй воспользовались редкой и долгожданной возможностью, отправились вместе в долгий тур по самым экзотическим местам Империи. Аннероза всегда завидовала мужу, который успел уже до их знакомства облететь половину изведанного мира, да и маленькая дочурка хотела посмотреть на другие планеты. Вот, посмотрела…

И даже неизвестно, как оно лучше. Насколько проще было бы, останься он на своём боевом посту? Скорее всего, сейчас его уже не было бы в живых. Вряд ли лучшему экипажу тринадцатого флота удалось бы отсидеться, даже без корабля. Но самое поганое… Обратить оружие пришлось бы против своих. Ведь, по слухам, на их тринадцатом флоте случилось восстание.

И то, что в этот тяжёлый момент Зигфрид был вдали от боевых товарищей, буквально сжирало его изнутри. Уживаясь с подленьким и меркантильным облегчением от того, что не пришлось решать, на чью сторону становиться.

Но Зигфрид не привык бежать от сложностей.

При первых сообщениях о беспорядках в Империи он мог бросить всё и тут же вылететь в сектор, где базировался его родной тринадцатый… Шансы успеть были. Но когда Зигфрид связался с адмиралом Клаусом, тот сказал — беспокоиться не о чем, отдыхай уже наконец, главное — не суйся в те секторы, где мятежники. Восстание скоро подавят, Фридрих справляется прекрасно, помощь не нужна, сослуживцы шлют привет.

Адмирал говорил именно то, что хотелось услышать. И Зигфрид допустил слабость. Наверное, впервые в жизни…

Не надо было позволить тогда уговорить себя. Фридрих хорош, но авторитета у него всё же чуть-чуть не хватало. Окажись на его месте он, Зигфрид — наверняка смог бы уговорить боевых товарищей не совершать глупостей.

Известие о трагедии на тринадцатом пришло спустя несколько дней. Верных присяге ребят, судя по всему, застали врасплох. Остатки флота либо уничтожили, либо увели…

Тогда и стало понятно, что всё серьёзно.

Зигфрид тут же попытался пробраться в столичный сектор, несмотря даже на то, что ненавидел его всей душой. Они даже смогли сделать несколько перелётов, пока не оказались на Ирии…

Вобще-то, попадать в это захолустье не было даже мысли, но капитан каботажника, который добивал место в трюме пассажирами, своевольно сменил курс и отправился именно туда. Возмущаться было бесполезно.

Уже на Ирии Зигфриду попался на глаза хвастливый ролик, снятый мятежниками, где они гуляли по только что захваченной Столице. Для фейка и монтажа выглядело чертовски правдоподобно.

Учитывая, что с самого начала не получалось связаться с Адмиралтейством, картина рисовалась совершенно безрадостная.

Невольно стали закрадываться мысли, что если уж всё потеряно — к чему стремиться туда, в секторы, захваченные мятежниками? Смотреть на обломки кораблей, на раскиданные по космосу останки товарищей? Или погибнуть смертью героя ради Императора, которого, сказать по правде — Зигфрид не очень любил, и даже немножко презирал? Взять хотя бы ту стрельбу по воронам, или происшествие на балу… Восстание случилось совершенно не случайно, и имело под собой все основания.

Но даже несмотря на всё это, не будь на нём ещё и ответственности за семью, Зигфрид всё же постарался бы выполнить долг до конца. В крайнем случае, попытался бы угнать корабль, и начал бы против мятежников свою войну. Но… Аннероза, Вильгельмина… Раз уж всё так и так катится в Преисподнюю, раз уж они оказались так далеко от их маленького уютного дома, Зигфрид старался сохранить хотя бы то последнее и самое дорогое, что у него оставалось.

А долг перед Императором… Формально, уйдя в отставку, он себя от него освободил. Хоть и понимал, что сам же в это не верит…

И вот Зигфрид шёл с этим несчастным мешком гороха к ним, к своим любимым, но таким несчастным сейчас дочери и жене, думал о своей нелёгкой судьбе и о том, правильно ли поступил, правильно ли расставил приоритеты… И вдруг — сразу оказался на полу Храма Смерти. И не имел ни малейшего понятия, что произошло между двумя этими событиями. Хотя подозрения были. Видимо, его ограбили — иначе с чего бы он оказался тут голым?..

Зигфрид уже решительно шагнул в сторону дверей — где выход, он понял сразу, планировка у храмов обычно похожая. Но вынужден был замедлиться и остановиться, потому что навстречу из полутьмы шагнул человек.

Зигфрид напрягся, хотя и знал, что в помещении храма бояться нечего. Но совершенно напрасно. Это оказался местный служка в рясе. Он молча достал из перекинутой через плечо сумки тонкую стопку аккуратно сложенной ткани, положил сверху кусок тонкой верёвки, и жестом предложив взять всё это.

— Спасибо, — Зигфрид не стал отказываться от дара. Встряхнув, выяснил, что ему достался грубый серый балахон, похожий на саван. Конечно, не лучший вариант, но всяко лучше, чем ходить голым.

Служка молча кивнул, в ответ на вопросительный взгляд давая понять, что не настроен на разговоры — и так же ни слова не говоря, развернулся и пошёл дальше, к встающему с пола и ошарашенно крутящему головой человеку. Кстати, таких, похожих на Зигфрида, кругом было очень много… Среди прочих затесались даже пара испуганно прикрывающих срам женщин и с пяток детей. К счастью, никто из них не походил на Аннерозу или Вильгельмину.