Ярмарка тщеславия [англ. и рус. параллельные тексты]

It was what they call a gast-rolle night at the Royal Grand Ducal Pumpernickelisch Hof--or Court theatre--and Madame Schroeder Devrient, then in the bloom of her beauty and genius, performed the part of the heroine in the wonderful opera of Fidelio.

В тот вечер в великогерцогском пумперникельском придворном театре шел так называемый гастрольный спектакль, и мадам Шредер-Девриен, тогда еще в расцвете красоты и таланта, исполняла роль героини в изумительной опере "Фиделио".

From our places in the stalls we could see our four friends of the table d'hote in the loge which Schwendler of the Erbprinz kept for his best guests, and I could not help remarking the effect which the magnificent actress and music produced upon Mrs. Osborne, for so we heard the stout gentleman in the mustachios call her.

Из кресел партера мы видели четырех своих друзей по табльдоту в ложе, которую владелец отеля "Erbprinz", Швендлер, абонировал для самых почетных своих постояльцев. И я не мог не заметить, какое впечатление производили чудесная актриса и музыка на миссис Осборн - так называл ее, как мы слышали, полный джентльмен с усами.

During the astonishing Chorus of the Prisoners, over which the delightful voice of the actress rose and soared in the most ravishing harmony, the English lady's face wore such an expression of wonder and delight that it struck even little Fipps, the blase attache, who drawled out, as he fixed his glass upon her,

Во время замечательного хора пленников, над которым прелестный голос певицы взлетал и парил в восхитительной гармонии, на лице у английской леди появилось выражение такого изумления и восторга, что даже этот циник-атташе, маленький Фипс, который разглядывал ее в бинокль, удивленно просюсюкал:

"Gayd, it really does one good to see a woman caypable of that stayt of excaytement."

- Божже мой, право приэттно видеть женщину, спэссобную нэ таккие чюсства!

And in the Prison Scene, where Fidelio, rushing to her husband, cries,

А в сцене в тюрьме, где Фиделио, бросаясь к своему супругу, восклицает:

"Nichts, nichts, mein Florestan," she fairly lost herself and covered her face with her handkerchief.

"Nichts, nichts, mein Florestan" {Ничего, ничего, мой Флорестан (нем.).}, Эмилия, позабыв обо всем на свете, даже закрывала лицо носовым платочком.

Every woman in the house was snivelling at the time, but I suppose it was because it was predestined that I was to write this particular lady's memoirs that I remarked her.

В эту минуту все женщины в театре всхлипывали, но, - вероятно, потому, что мне было суждено написать биографию именно этой леди, - я обратил внимание только на нее.

The next day they gave another piece of Beethoven, Die Schlacht bei Vittoria.

На следующий день шла другая вещь Бетховена - "Die Schlacht bei Vittoria" {"Битва при Виттории" (нем.).}.

Malbrook is introduced at the beginning of the performance, as indicative of the brisk advance of the French army.

В начале пьесы вводится песенка про Мальбрука - намек на стремительное продвижение французской армии.

Then come drums, trumpets, thunders of artillery, and groans of the dying, and at last, in a grand triumphal swell,

Затем - барабаны, трубы, гром артиллерии, стоны умирающих, и, наконец, торжественно и мощно звучит

"God Save the King" is performed.

"God save the King" {"Боже, храни короля" (англ.).}.

There may have been a score of Englishmen in the house, but at the burst of that beloved and well-known music, every one of them, we young fellows in the stalls, Sir John and Lady Bullminster (who had taken a house at Pumpernickel for the education of their nine children), the fat gentleman with the mustachios, the long Major in white duck trousers, and the lady with the little boy upon whom he was so sweet, even Kirsch, the courier in the gallery, stood bolt upright in their places and proclaimed themselves to be members of the dear old British nation.

В зале было десятка два англичан, не больше, но при звуках этой любимой и знакомой мелодии все они - мы, молодежь в креслах партера, сэр Джон и леди Булминстер (нанявшие в Пумперникеле дом для воспитания своих девятерых детей), толстый джентльмен с усами, долговязый майор в белых парусиновых брюках и леди с маленьким мальчиком, которых майор так ласково опекал, даже проводник Кирш, сидевший на галерее, - все поднялись со своих мест и встали навытяжку, утверждая свою принадлежность к милой старой британской нации.

As for Tapeworm, the Charge d'Affaires, he rose up in his box and bowed and simpered, as if he would represent the whole empire.

А Солитер, charge d'affaires {Поверенный в делах (франц.).}, встал во весь рост и раскланивался и улыбался так, словно представлял всю империю.

Tapeworm was nephew and heir of old Marshal Tiptoff, who has been introduced in this story as General Tiptoff, just before Waterloo, who was Colonel of the --th regiment in which Major Dobbin served, and who died in this year full of honours, and of an aspic of plovers' eggs; when the regiment was graciously given by his Majesty to Colonel Sir Michael O'Dowd, K.C.B. who had commanded it in many glorious fields.

Солитер был племянником и наследником старого маршала Типтофа, появлявшегося в этой книге незадолго перед битвой при Ватерлоо под именем генерала Типтофа, командира *** полка, в котором служил майор Доббин, - осыпанный почестями, он умер в том же году, поев заливного с Куликовыми яйцами. После смерти генерала его величество всемилостивейше препоручил полк полковнику сэру Майклу О'Дауду, кавалеру ордена Бани, который уже командовал этим полком во многих славных сражениях.

Tapeworm must have met with Colonel Dobbin at the house of the Colonel's Colonel, the Marshal, for he recognized him on this night at the theatre, and with the utmost condescension, his Majesty's minister came over from his own box and publicly shook hands with his new-found friend.

Солитер, должно быть, встречался с полковником Доббином в доме маршала, полкового командира полковника, потому что узнал его в тот вечер в театре. И вот представитель его величества проявил необычайную благосклонность: он вышел из ложи и публично обменялся рукопожатием со своим новообретенным знакомым.

"Look at that infernal sly-boots of a Tapeworm," Fipps whispered, examining his chief from the stalls.

- Взгляните-ка на этого чертова хитреца Солитера, - шепнул Фипс, наблюдавший за своим начальником из кресел.

"Wherever there's a pretty woman he always twists himself in."

- Чуть где-нибудь появится хорошенькая женщина, он тотчас туда втирается.

And I wonder what were diplomatists made for but for that?

Но скажите, для чего же иного и созданы дипломаты?

"Have I the honour of addressing myself to Mrs. Dobbin?" asked the Secretary with a most insinuating grin.

- Не имею ли я чести обращаться к миссис Доббин? - спросил посол с обворожительной улыбкой.

Georgy burst out laughing and said,

Джорджи громко расхохотался и воскликнул:

"By Jove, that was a good 'un."

- Вот это здорово, честное слово!

Emmy and the Major blushed: we saw them from the stalls.

Эмми и майор густо покраснели (мы видели их из первых рядов партера).

"This lady is Mrs. George Osborne," said the Major, "and this is her brother, Mr. Sedley, a distinguished officer of the Bengal Civil Service: permit me to introduce him to your lordship."

- Эта леди - миссис Джордж Осборн, - сказал майор, - а это ее брат, мистер Седли, выдающийся чиновник бенгальской гражданской службы. Позвольте мне представить его вашей милости.

My lord nearly sent Jos off his legs with the most fascinating smile.

Милорд совершенно сразил Джоза, удостоив его любезнейшей улыбки.

"Are you going to stop in Pumpernickel?" he said.

- Вы намерены пожить в Пумперникеле? -спросил он.

"It is a dull place, but we want some nice people, and we would try and make it SO agreeable to you.

- Скучное место! Но нам нужны светские люди, и мы постараемся, чтобы вы провели здесь время как можно приятнее.

Mr.--Ahum--Mrs.--Oho.

Мистер... кха-кха... миссис... гм-гм!

I shall do myself the honour of calling upon you to-morrow at your inn."

Буду иметь честь навестить вас завтра в вашей гостинице.

And he went away with a Parthian grin and glance which he thought must finish Mrs. Osborne completely.

И он удалился с парфянской улыбкой и взглядом, которые, по его убеждению, должны были убить миссис Осборн наповал.

The performance over, the young fellows lounged about the lobbies, and we saw the society take its departure.

По окончании представления мы столпились в вестибюле и видели, как общество разъезжалось.

The Duchess Dowager went off in her jingling old coach, attended by two faithful and withered old maids of honour, and a little snuffy spindle-shanked gentleman in waiting, in a brown jasey and a green coat covered with orders--of which the star and the grand yellow cordon of the order of St. Michael of Pumpernickel were most conspicuous.

Вдовствующая герцогиня уехала в своей дребезжащей старой колымаге, в сопровождении двух верных сморщенных старушек фрейлин и маленького, засыпанного нюхательным табаком камергера на журавлиных ножках, в коричневом паричке и зеленом мундире, покрытом орденами, среди которых ярче всего сияла звезда и широкая желтая лента ордена св. Михаила Пумперникельского.

The drums rolled, the guards saluted, and the old carriage drove away.

Пророкотали барабаны, гвардия отдала честь, и старый рыдван укатил.

Then came his Transparency the Duke and Transparent family, with his great officers of state and household.

Затем появились его лучезарность герцог и все лучезарное семейство в окружении главных должностных лиц государства.

He bowed serenely to everybody.

Герцог благосклонно кланялся всем.

And amid the saluting of the guards and the flaring of the torches of the running footmen, clad in scarlet, the Transparent carriages drove away to the old Ducal schloss, with its towers and pinacles standing on the schlossberg.

Гвардия снова отдала честь, ярко вспыхнули факелы в руках скороходов, одетых во все красное, и лучезарные кареты покатили к старому герцогскому дворцу, венчавшему своими башнями и шпилями гору Шлоссберг.

Everybody in Pumpernickel knew everybody.

В Пумперникеле все знали друг друга.

No sooner was a foreigner seen there than the Minister of Foreign Affairs, or some other great or small officer of state, went round to the Erbprinz and found out the name of the new arrival.

Не успевал там появиться иностранец, как уже министр иностранных дел или какое-нибудь другое крупное или мелкое должностное лицо ехали в отель "Erbprinz" и осведомлялись об имени вновь прибывших.

We watched them, too, out of the theatre.

Итак, мы наблюдали за разъездом из театра.

Tapeworm had just walked off, enveloped in his cloak, with which his gigantic chasseur was always in attendance, and looking as much as possible like Don Juan.

Солитер отправился домой пешком, закутавшись в плащ, с которым всегда стоял наготове его огромный лакей, и как нельзя более похожий на Дон-Жуана.

The Prime Minister's lady had just squeezed herself into her sedan, and her daughter, the charming Ida, had put on her calash and clogs; when the English party came out, the boy yawning drearily, the Major taking great pains in keeping the shawl over Mrs. Osborne's head, and Mr. Sedley looking grand, with a crush opera-hat on one side of his head and his hand in the stomach of a voluminous white waistcoat.

Супруга премьер-министра только что втиснулась в свой портшез, а ее дочь, очаровательная Ида, только что надела капор и деревянные калошки, когда к подъезду направилась знакомая нам компания англичан. Мальчик зевал, майор старался приладить шаль на голове миссис Осборн, а мистер Седли шел, заломив набекрень парадный шапокляк и заложив руки за борт объемистого белого жилета.

We took off our hats to our acquaintances of the table d'hote, and the lady, in return, presented us with a little smile and a curtsey, for which everybody might be thankful.

Мы сняли шляпы и раскланялись со своими знакомыми по табльдоту, и леди в ответ наградила нас милой улыбкой и реверансом, которые у кого угодно вызвали бы чувство благодарности.

The carriage from the inn, under the superintendence of the bustling Mr. Kirsch, was in waiting to convey the party; but the fat man said he would walk and smoke his cigar on his way homewards, so the other three, with nods and smiles to us, went without Mr. Sedley, Kirsch, with the cigar case, following in his master's wake.

Гостиничная карета под надзором хлопотливого мистера Кирша ждала у театра, чтобы отвезти всю компанию домой. Но толстяк заявил, что пойдет пешком и по дороге выкурит сигару. Остальные трое, посылая нам поклоны и улыбки, уехали без мистера Седли. Кирш, с сигарным ящиком под мышкой, последовал за своим хозяином.

We all walked together and talked to the stout gentleman about the agremens of the place.

Мы все пошли вместе и завели с тучным джентльменом беседу об agrements {Развлечениях (франц.).} городка.

It was very agreeable for the English. There were shooting-parties and battues; there was a plenty of balls and entertainments at the hospitable Court; the society was generally good; the theatre excellent; and the living cheap.

Для англичан здесь много интересного и приятного: устраиваются охотничьи выезды и облавы; гостеприимный двор постоянно дает балы и вечера; общество, в общем, хорошее; театр отличный, а жизнь дешева.

"And our Minister seems a most delightful and affable person," our new friend said.

- А наш посланник, видимо, чрезвычайно любезный и обходительный человек, - сказал наш новый знакомый.