Ярмарка тщеславия [англ. и рус. параллельные тексты]

Между тем как маленькая Ледерлунг... но довольно сплетничать, - важно то, что эти дамы были знаменами французской и английской партий в Пумперникеле, и все общество делилось на приверженцев одной из этих двух великих наций.

We had on our side the Home Minister, the Master of the Horse, the Duke's Private Secretary, and the Prince's Tutor; whereas of the French party were the Foreign Minister, the Commander-in-Chiefs Lady, who had served under Napoleon, and the Hof-Marschall and his wife, who was glad enough to get the fashions from Paris, and always had them and her caps by M. de Macabau's courier.

На нашей стороне были министр внутренних дел, шталмейстер, личный секретарь герцога и наставник наследного принца, тогда как к французской партии примыкали министр иностранных дел, супруга главнокомандующего, служившего при Наполеоне, и гофмаршал со своей супругою, которая была рада возможности получать из Парижа последние фасоны и всегда выписывала их и свои шляпки через курьера мосье де Макабо.

The Secretary of his Chancery was little Grignac, a young fellow, as malicious as Satan, and who made caricatures of Tapeworm in all the albums of the place.

Секретарем его канцелярии был маленький Гриньяк - молодой человек, лукавый, как сатана, и рисовавший всем в альбомы карикатуры на Солитера.

Their headquarters and table d'hote were established at the Pariser Hof, the other inn of the town; and though, of course, these gentlemen were obliged to be civil in public, yet they cut at each other with epigrams that were as sharp as razors, as I have seen a couple of wrestlers in Devonshire, lashing at each other's shins and never showing their agony upon a muscle of their faces.

Их штаб-квартира и табльдот находились в отеле "Pariser Hof" {"Парижское подворье" (нем.).}, второй из городских гостиниц; и хотя на людях эти джентльмены были, разумеется, вынуждены соблюдать все приличия, однако они постоянно ранили друг друга эпиграммами, острыми, как бритва, - так двое борцов, которых я видел в Девоншире, нещадно колотили друг друга по ногам, в то время как лица их оставались невозмутимо спокойными.

Neither Tapeworm nor Macabau ever sent home a dispatch to his government without a most savage series of attacks upon his rival.

Ни Солитер, ни Макабо никогда не отправляли своим правительствам депеш, не подвергая соперника яростным нападкам.

For instance, on our side we would write,

Например, наша сторона писала так:

"The interests of Great Britain in this place, and throughout the whole of Germany, are perilled by the continuance in office of the present French envoy; this man is of a character so infamous that he will stick at no falsehood, or hesitate at no crime, to attain his ends.

"Интересам Великобритании в этом государстве, да и во всей Германии, грозит серьезная опасность в связи с деятельностью нынешнего французского посланника. У этого человека столь гнусный характер, что он не остановится ни перед какой ложью, ни перед каким преступлением ради достижения своих целей.

He poisons the mind of the Court against the English minister, represents the conduct of Great Britain in the most odious and atrocious light, and is unhappily backed by a minister whose ignorance and necessities are as notorious as his influence is fatal."

Он отравляет умы здешнего двора, настраивая их против английского посланника, представляет поведение Великобритании в самом злостном и отвратительном свете и, к несчастью, пользуется поддержкой министра, невежество которого общеизвестно, а влияние тлетворно".

On their side they would say,

Французы же высказывались следующим образом:

"M. de Tapeworm continues his system of stupid insular arrogance and vulgar falsehood against the greatest nation in the world.

"Г осподин де Солитер продолжает придерживаться своей системы глупого островного высокомерия и пошлых инсинуаций по адресу величайшей в мире нации.

Yesterday he was heard to speak lightly of Her Royal Highness Madame the Duchess of Berri; on a former occasion he insulted the heroic Duke of Angouleme and dared to insinuate that H.R.H. the Duke of Orleans was conspiring against the august throne of the lilies.

Вчера мы слышали его легкомысленные отзывы об ее королевском высочестве герцогине Беррийской; ранее он оскорбительно говорил о доблестном герцоге Ангулемском и осмелился инсинуировать, будто его королевское высочество герцог Орлеанский замышляет заговор против августейшего трона Лилий.

His gold is prodigated in every direction which his stupid menaces fail to frighten.

Он щедрою рукою сыплет золото всем, кого не могут запугать его бессмысленные угрозы.

By one and the other, he has won over creatures of the Court here--and, in fine, Pumpernickel will not be quiet, Germany tranquil, France respected, or Europe content until this poisonous viper be crushed under heel": and so on.

Тем или иным средством он сманил на свою сторону продажных любимцев здешнего двора, - словом, Пумперникель не дождется покоя, Германия - порядка, Франция - уважения, а Европа - мира, пока эта ядовитая гадина не будет раздавлена..." - и так далее.

When one side or the other had written any particularly spicy dispatch, news of it was sure to slip out.

Когда та или другая сторона посылала особенно пикантную депешу, слухи об этом неизменно просачивались наружу.

Before the winter was far advanced, it is actually on record that Emmy took a night and received company with great propriety and modesty.

В начале зимы Эмми до того осмелела, что назначила свой приемный день и стала устраивать вечера, крайне благопристойные и скромные.

She had a French master, who complimented her upon the purity of her accent and her facility of learning; the fact is she had learned long ago and grounded herself subsequently in the grammar so as to be able to teach it to George; and Madam Strumpff came to give her lessons in singing, which she performed so well and with such a true voice that the Major's windows, who had lodgings opposite under the Prime Minister, were always open to hear the lesson.

Она обзавелась французом-учителем, осыпавшим свою ученицу комплиментами и хвалившим чистоту ее произношения и способность к изучению языка. Дело в том, что Эмилия уже училась когда-то давно, а потом повторила грамматику, чтобы обучать Джорджа. Мадам Штрумф давала Эмми уроки пения, и та пела вокализы так хорошо и так музыкально, что у майора, который жил напротив, как раз под квартирой премьер-министра, окна всегда бывали открыты, чтобы было слышно, как Эмилия берет уроки.

Some of the German ladies, who are very sentimental and simple in their tastes, fell in love with her and began to call her du at once.

Многие из немецких дам, сентиментальных и не слишком взыскательных, влюбились в Эмилию и сразу стали говорить ей du {Ты (нем.).}.

These are trivial details, but they relate to happy times.

Все это мелкие, неважные подробности, но они относятся к счастливым временам.

The Major made himself George's tutor and read Caesar and mathematics with him, and they had a German master and rode out of evenings by the side of Emmy's carriage--she was always too timid, and made a dreadful outcry at the slightest disturbance on horse-back.

Майор взял на себя воспитание Джорджа, читал с ним Цезаря, занимался математикой; был у них и учитель немецкого языка, а по вечерам они выезжали на прогулки верхом, сопровождая экипаж Эмми - сама она всегда была трусихой и страшно пугалась каждого движения верховой лошади.

So she drove about with one of her dear German friends, and Jos asleep on the back-seat of the barouche.

Она ездила кататься с одной из своих приятельниц-немок и с Джозом, дремавшим на скамеечке открытой коляски.

He was becoming very sweet upon the Grafinn Fanny de Butterbrod, a very gentle tender-hearted and unassuming young creature, a Canoness and Countess in her own right, but with scarcely ten pounds per year to her fortune, and Fanny for her part declared that to be Amelia's sister was the greatest delight that Heaven could bestow on her, and Jos might have put a Countess's shield and coronet by the side of his own arms on his carriage and forks; when--when events occurred, and those grand fetes given upon the marriage of the Hereditary Prince of Pumpernickel with the lovely Princess Amelia of Humbourg-Schlippenschloppen took place.

Джоз начал было ухаживать за графиней Фанни де Бутерброд, очень милой, скромной и добросердечной женщиной, страшно родовитой, но едва ли имевшей хотя бы десять фунтов годового дохода. Со своей стороны, Фанни уверяла, что иметь сестрой Эмилию было бы величайшей радостью, какую только может ниспослать ей небо. И Джоз мог бы присоединить герб и корону графини к собственному гербу, изображенному на его карете и вилках, но... но тут произошли некоторые события, и начались пышные празднества по поводу бракосочетания наследного принца Пумперникельского с обворожительной принцессой Амалией Гомбург-Шлиппеншлоппенской.

At this festival the magnificence displayed was such as had not been known in the little German place since the days of the prodigal Victor XIV.

Этот праздник был обставлен с таким великолепием, какого в маленьком германском государстве не видали со времен расточительного Виктора XIV.

All the neighbouring Princes, Princesses, and Grandees were invited to the feast.

Были приглашены все соседние принцы, принцессы и вельможи.

Beds rose to half a crown per night in Pumpernickel, and the Army was exhausted in providing guards of honour for the Highnesses, Serenities, and Excellencies who arrived from all quarters.

Цены на кровати в Пумперникеле поднялись до полукроны в сутки, армия выбилась из сил, выставляя почетные караулы для разных высочеств, светлостей и превосходительств, прибывавших отовсюду.

The Princess was married by proxy, at her father's residence, by the Count de Schlusselback.

Принцессу повенчали в резиденции ее отца заочно, с уполномоченным жениха в лице графа де Шлюссельбака.

Snuff-boxes were given away in profusion (as we learned from the Court jeweller, who sold and afterwards bought them again), and bushels of the Order of Saint Michael of Pumpernickel were sent to the nobles of the Court, while hampers of the cordons and decorations of the Wheel of St. Catherine of Schlippenschloppen were brought to ours.

Табакерки раздавались кучами (как мы узнали от придворного ювелира, который продавал, а затем снова скупал их), а ордена Святого Михаила Пумперникельского рассылались придворным сановникам целыми мешками, взамен чего нашим вельможам привозили корзины лент и орденов Колеса св. Екатерины Шлиппенш-лоппенской.

The French envoy got both.

Французский посланник получил оба ордена.

"He is covered with ribbons like a prize cart-horse," Tapeworm said, who was not allowed by the rules of his service to take any decorations:

- Он покрыт лентами, как призовой першерон, -говорил Солитер, которому правила его службы не разрешали принимать никаких знаков отличия.

"Let him have the cordons; but with whom is the victory?"

- Пусть себе получает ордена, - победа-то все равно за нами!

The fact is, it was a triumph of British diplomacy, the French party having proposed and tried their utmost to carry a marriage with a Princess of the House of Potztausend-Donnerwetter, whom, as a matter of course, we opposed.

Дело в том, что этот брак был триумфом британской дипломатии: французская партия всячески изощрялась, чтобы устроить брак с принцессой из дома Поцтаузенд-Доннерветтер, против которой, разумеется, интриговали мы.

Everybody was asked to the fetes of the marriage.

На свадебные празднества были приглашены все.

Garlands and triumphal arches were hung across the road to welcome the young bride.

В честь новобрачной через улицы были перекинуты гирлянды и воздвигнуты триумфальные арки.

The great Saint Michael's Fountain ran with uncommonly sour wine, while that in the Artillery Place frothed with beer.

Фонтан св. Михаила извергал струи необычайно кислого вина, фонтан на Артиллерийской площади пенился пивом.

The great waters played; and poles were put up in the park and gardens for the happy peasantry, which they might climb at their leisure, carrying off watches, silver forks, prize sausages hung with pink ribbon, &c., at the top.

Большие фонтаны в парке тоже играли, а в садах поставлены были столбы, на которые счастливые поселяне могли взбираться сколько их душе угодно, чтобы снимать с самой верхушки часы, серебряные вилки, призовые колбасы и т. и., висевшие там на розовых ленточках.

Georgy got one, wrenching it off, having swarmed up the pole to the delight of the spectators, and sliding down with the rapidity of a fall of water.

Джорджи тоже получил приз; он сорвал его с верхушки столба, на который вскарабкался, к восторгу зевак, соскользнув потом вниз с быстротой водопада.

But it was for the glory's sake merely.

Но он сделал это только ради славы.

The boy gave the sausage to a peasant, who had very nearly seized it, and stood at the foot of the mast, blubbering, because he was unsuccessful.

Мальчик отдал колбасу крестьянину, который и сам чуть-чуть не схватил ее и стоял теперь у подножия столба, сетуя на свою неудачу.

At the French Chancellerie they had six more lampions in their illumination than ours had; but our transparency, which represented the young Couple advancing and Discord flying away, with the most ludicrous likeness to the French Ambassador, beat the French picture hollow; and I have no doubt got Tapeworm the advancement and the Cross of the Bath which he subsequently attained.