Ярмарка тщеславия [англ. и рус. параллельные тексты]

Но после этого Ребекке уже нечего было надеяться обелить себя в глазах почтенного землевладельца и родственника, некогда дарившего ее своей благосклонностью.

The revenues of the Governor of Coventry Island are not large.

Доходы губернатора острова Ковентри невелики.

A part of them were set aside by his Excellency for the payment of certain outstanding debts and liabilities, the charges incident on his high situation required considerable expense; finally, it was found that he could not spare to his wife more than three hundred pounds a year, which he proposed to pay to her on an undertaking that she would never trouble him. Otherwise, scandal, separation, Doctors' Commons would ensue.

Часть их его превосходительство откладывал для оплаты кое-каких неотложных долгов и обязательств; само его высокое положение требовало значительных расходов; и в конце концов оказалось, что Родон не может выделить жене более трехсот фунтов в год, каковую сумму он и предложил платить ей, при условии, что она никогда не будет его беспокоить, - в противном случае воспоследуют скандал, развод, Докторс-коммонс.

But it was Mr. Wenham's business, Lord Steyne's business, Rawdon's, everybody's--to get her out of the country, and hush up a most disagreeable affair.

Впрочем, и мистер Уэихем, и лорд Стайн, и Родон прежде всего заботились о том, чтобы удалить Бекки из Англии и замять это крайне неприятное дело.

She was probably so much occupied in arranging these affairs of business with her husband's lawyers that she forgot to take any step whatever about her son, the little Rawdon, and did not even once propose to go and see him.

Должно быть, Бекки была так занята улаживанием деловых вопросов с поверенными мужа, что забыла предпринять какие-либо шаги относительно своего сына, маленького Родона, и даже ни разу не выразила желания повидать его.

That young gentleman was consigned to the entire guardianship of his aunt and uncle, the former of whom had always possessed a great share of the child's affection.

Юный джентльмен был оставлен на полное попечение дяди и тетки, которая всегда пользовалась большой любовью мальчика.

His mamma wrote him a neat letter from Boulogne, when she quitted England, in which she requested him to mind his book, and said she was going to take a Continental tour, during which she would have the pleasure of writing to him again.

Его мать, покинув Англию, написала ему очень милое письмо из Булони, в котором советовала ему хорошо учиться и сообщала, что уезжает в путешествие на континент и будет иметь удовольствие написать ему еще.

But she never did for a year afterwards, and not, indeed, until Sir Pitt's only boy, always sickly, died of hooping-cough and measles--then Rawdon's mamma wrote the most affectionate composition to her darling son, who was made heir of Queen's Crawley by this accident, and drawn more closely than ever to the kind lady, whose tender heart had already adopted him.

Но написала она только через год, да и то лишь потому, что единственный сын сэра Питта, болезненный ребенок, умер от коклюша и кори. Тут мамаша Родона отправила чрезвычайно нежное послание дорогому сыночку, который после смерти своего кузена оказался наследником Королевского Кроули и стал еще ближе и дороже для доброй леди Джейн, чье нежное сердце уже до того усыновило племянника.

Rawdon Crawley, then grown a tall, fine lad, blushed when he got the letter.

Родон Кроули, превратившийся теперь в высокого красивого мальчика, вспыхнул, получив это письмо.

"Oh, Aunt Jane, you are my mother!" he said; "and not--and not that one."

- Вы моя мама, тетя Джейн, - воскликнул он, - а не... а не она!

But he wrote back a kind and respectful letter to Mrs. Rebecca, then living at a boarding-house at Florence.

- Но все-таки написал ласковое и почтительное письмо миссис Ребекке, жившей тогда в дешевом пансионе во Флоренции.

But we are advancing matters.

Однако мы забегаем вперед.

Our darling Becky's first flight was not very far.

Для начала наша милочка Бекки упорхнула не очень далеко.

She perched upon the French coast at Boulogne, that refuge of so much exiled English innocence, and there lived in rather a genteel, widowed manner, with a femme de chambre and a couple of rooms, at an hotel.

Она опустилась на французском побережье в Булони, этом убежище многих невинных изгнанников из Англии, и там вела довольно скромный вдовий образ жизни, обзаведясь fortune de chambre и занимая две-три комнаты в гостинице.

She dined at the table d'hote, where people thought her very pleasant, and where she entertained her neighbours by stories of her brother, Sir Pitt, and her great London acquaintance, talking that easy, fashionable slip-slop which has so much effect upon certain folks of small breeding.

Обедала она за табльдотом, где ее считали очень приятной женщиной и где она занимала соседей рассказами о своем брате, сэре Питте, и знатных лондонских знакомых и болтала всякую светскую чепуху, производящую столь сильное впечатление на людей неискушенных.

She passed with many of them for a person of importance; she gave little tea-parties in her private room and shared in the innocent amusements of the place in sea-bathing, and in jaunts in open carriages, in strolls on the sands, and in visits to the play.

Многие из них полагали, что Бекки особа с весом; она устраивала маленькие сборища за чашкой чая у себя в комнате и принимала участие в невинных развлечениях, которым предавалась местная публика: в морских купаниях, катании в открытых колясках, в прогулках по берегу моря и в посещении театра.

Mrs. Burjoice, the printer's lady, who was boarding with her family at the hotel for the summer, and to whom her Burjoice came of a Saturday and Sunday, voted her charming, until that little rogue of a Burjoice began to pay her too much attention.

Миссис Берджойс, супруга типографа, поселившаяся со всем своим семейством на лето в гостинице, - ее Берджойс приезжал к ней на субботу и воскресенье, - называла Бекки очаровательной, пока этот негодяй Берджойс не вздумал приволокнуться за нею.

But there was nothing in the story, only that Becky was always affable, easy, and good-natured--and with men especially.

Но ничего особенного не произошло, - Бекки всегда бывала общительна, весела, добродушна, в особенности с мужчинами.

Numbers of people were going abroad as usual at the end of the season, and Becky had plenty of opportunities of finding out by the behaviour of her acquaintances of the great London world the opinion of "society" as regarded her conduct.

В конце сезона толпы англичан уезжали, как обычно, за границу, и Бекки, по поведению своих знакомых из большого лондонского света, имела полную возможность убедиться в том, какого мнения придерживается о ней "общество".

One day it was Lady Partlet and her daughters whom Becky confronted as she was walking modestly on Boulogne pier, the cliffs of Albion shining in the distance across the deep blue sea.

Однажды, скромно прогуливаясь по булонскому молу, в то время как утесы Альбиона сверкали в отдалении за полосой глубокого синего моря, Бекки встретилась лицом к лицу с леди Партлет и ее дочерьми.

Lady Partlet marshalled all her daughters round her with a sweep of her parasol and retreated from the pier, darting savage glances at poor little Becky who stood alone there.

Леди Партлет мановением зонтика собрала всех своих дочерей вокруг себя и удалилась с мола, метнув свирепый взгляд на бедную маленькую Бекки, оставшуюся стоять в одиночестве.

On another day the packet came in.

Однажды к ним прибыл пакетбот.

It had been blowing fresh, and it always suited Becky's humour to see the droll woe-begone faces of the people as they emerged from the boat.

Дул сильный ветер, а Бекки всегда доставляло удовольствие смотреть на уморительные страдальческие лица вымотанных качкой пассажиров.

Lady Slingstone happened to be on board this day.

В этот день на пароходе оказалась леди Слингстоун.

Her ladyship had been exceedingly ill in her carriage, and was greatly exhausted and scarcely fit to walk up the plank from the ship to the pier.

Ее милость весь переезд промучилась в своей коляске и едва была в состоянии пройти по сходням с корабля на пристань.

But all her energies rallied the instant she saw Becky smiling roguishly under a pink bonnet, and giving her a glance of scorn such as would have shrivelled up most women, she walked into the Custom House quite unsupported.

Но едва она увидела Бекки, лукаво улыбавшуюся из-под розовой шляпки, слабость ее как рукой сняло: бросив на Ребекку презрительный взгляд, от которого съежилась бы любая женщина, леди проследовала в здание таможни без всякой посторонней помощи.

Becky only laughed: but I don't think she liked it.

Бекки только рассмеялась, но не кажется мне, чтобы она была довольна.

She felt she was alone, quite alone, and the far-off shining cliffs of England were impassable to her.

Она почувствовала себя одинокой, очень одинокой, а сиявшие вдали утесы Англии были для нее неодолимой преградой.

The behaviour of the men had undergone too I don't know what change.

В поведении мужчин тоже произошла какая-то трудно определимая перемена.

Grinstone showed his teeth and laughed in her face with a familiarity that was not pleasant.

Как-то раз Гринстоун противно оскалил зубы и фамильярно расхохотался в лицо Бекки.

Little Bob Suckling, who was cap in hand to her three months before, and would walk a mile in the rain to see for her carriage in the line at Gaunt House, was talking to Fitzoof of the Guards (Lord Heehaw's son) one day upon the jetty, as Becky took her walk there.

Маленький Боб Сосуноук, который три месяца тому назад был ее рабом и прошел бы под дождем целую милю, чтобы отыскать ее карету в веренице экипажей, стоявших у Г онт-Хауса, разговаривал однажды на набережной с гвардейцем Фицуфом (сыном лорда Хихо), когда Бекки прогуливалась там.

Little Bobby nodded to her over his shoulder, without moving his hat, and continued his conversation with the heir of Heehaw.

Маленький Бобби кивнул ей через плечо, не снимая шляпы, и продолжал беседу с наследником Хихо.

Tom Raikes tried to walk into her sitting-room at the inn with a cigar in his mouth, but she closed the door upon him, and would have locked it, only that his fingers were inside.

Том Рейке попробовал войти в ее гостиную с сигарой в зубах, но Бекки захлопнула перед ним дверь и, наверное, заперла бы ее, если бы только пальцы гостя не попали в щель.

She began to feel that she was very lonely indeed.

Ребекка начинала чувствовать, что она в самом деле одна на свете.

"If HE'D been here," she said, "those cowards would never have dared to insult me."

"Будь он здесь, - думала она, - эти негодяи не "посмели бы оскорблять меня!"

She thought about "him" with great sadness and perhaps longing--about his honest, stupid, constant kindness and fidelity; his never-ceasing obedience; his good humour; his bravery and courage.

Она думала о "нем" с большой грустью и, может, даже тосковала об его честной, глупой, постоянной любви и верности, его неизменном послушании, его добродушии, его храбрости и отваге.

Very likely she cried, for she was particularly lively, and had put on a little extra rouge, when she came down to dinner.

Очень может быть, что Бекки плакала, потому что она была особенно оживлена, когда сошла вниз к обеду, и подрумянилась чуть больше обычного.

She rouged regularly now; and--and her maid got Cognac for her besides that which was charged in the hotel bill.

Она теперь постоянно румянилась, а... а ее горничная покупала для нее коньяк - сверх того, который ей ставили в счет в гостинице.

Perhaps the insults of the men were not, however, so intolerable to her as the sympathy of certain women.

Однако еще тягостнее, чем оскорбления мужчин, было, пожалуй, для Бекки сочувствие некоторых женщин.

Mrs. Crackenbury and Mrs. Washington White passed through Boulogne on their way to Switzerland. The party were protected by Colonel Horner, young Beaumoris, and of course old Crackenbury, and Mrs. White's little girl. THEY did not avoid her.

Миссис Кракенбери и миссис Вашингтон Уайт проезжали через Булонь по дороге в Швейцарию. (Они ехали под охраной полковника Хорнера, молодого Бомори и, конечно, старика Кракенберг и маленькой дочери миссис Уайт.) Эти дамы не избегали Бекки.

They giggled, cackled, tattled, condoled, consoled, and patronized her until they drove her almost wild with rage.

Они хихикали, кудахтали, болтали, соболезновали, утешали и покровительствовали Бекки, пока не довели ее до бешенства.

To be patronized by THEM! she thought, as they went away simpering after kissing her.

"Пользоваться их покровительством!" -подумала она, когда дамы уходили, расцеловавшись с ней и расточая улыбки.

And she heard Beaumoris's laugh ringing on the stair and knew quite well how to interpret his hilarity.

Она услышала хохот Бомори, доносившийся с лестницы, и отлично поняла, как надо объяснить это веселье.

It was after this visit that Becky, who had paid her weekly bills, Becky who had made herself agreeable to everybody in the house, who smiled at the landlady, called the waiters "monsieur," and paid the chambermaids in politeness and apologies, what far more than compensated for a little niggardliness in point of money (of which Becky never was free), that Becky, we say, received a notice to quit from the landlord, who had been told by some one that she was quite an unfit person to have at his hotel, where English ladies would not sit down with her.

А после этого визита Бекки, аккуратно, каждую недолю платившая по счетам гостиницы, Бекки, старавшаяся быть приятной всем и каждому в доме, улыбавшаяся хозяйке, называвшая лакеев monsieur и расточавшая горничным вежливые слова и извинения, чем сторицей искупалась некоторая скупость в отношении денег (от которой Бекки никогда не была свободна), -Бекки, повторяю, получила от хозяина извещение с просьбой покинуть гостиницу. Кто-то сообщил ему, что миссис Кроули совершенно неподходящая особа для проживания у него в доме; английские леди не пожелают сидеть с нею за одним столом.