Ярмарка тщеславия [англ. и рус. параллельные тексты]

The mistress of the house is a little vulgar, but I don'tthink she is so vulgar as Lady------" and here shenamed the name of a great leader of fashion that I would die rather than reveal.

Хозяйка пансиона несколько вульгарна, но не думаю, чтобы она была так вульгарна, как леди... - И тут она назвала имя одной модной львицы, но я скорее умру, чем открою его!

In fact, when you saw Madame de Saint Amour's rooms lighted up of a night, men with plaques and cordons at the ecarte tables, and the women at a little distance, you might fancy yourself for a while in good society, and that Madame was a real Countess.

Увидев как-нибудь вечером освещенные комнаты мадам де Сент-Амур, мужчин с орденами и лентами за столиками для игры в экарте и дам в некотором отдалении, вы и в самом деле могли бы на мгновение подумать, что находитесь в хорошем обществе и что мадам - настоящая графиня.

Many people did so fancy, and Becky was for a while one of the most dashing ladies of the Countess's salons.

Многие так и думали, и Бекки некоторое время была одной из самых блестящих дам в салонах графини.

But it is probable that her old creditors of 1815 found her out and caused her to leave Paris, for the poor little woman was forced to fly from the city rather suddenly, and went thence to Brussels.

Но, по всей вероятности, старые кредиторы времен 1815 года отыскали ее и заставили покинуть Париж, потому что бедной маленькой женщине пришлось неожиданно бежать из французской столицы, и тогда она переехала в Брюссель.

How well she remembered the place!

Как хорошо она помнила этот город!

She grinned as she looked up at the little entresol which she had occupied, and thought of the Bareacres family, bawling for horses and flight, as their carriage stood in the porte-cochere of the hotel.

С усмешкой взглянула она на низкие антресоли, которые когда-то занимала, и в памяти ее возникло семейство Бейракрсов, как они хотели бежать и отчаянно искали лошадей, а их карета стояла под воротами гостиницы.

She went to Waterloo and to Laeken, where George Osborne's monument much struck her.

Она побывала в Ватерлоо и в Лекене, где памятник Джорджу Осборну произвел на нее сильное впечатление.

She made a little sketch of it.

Она сделала с него набросок.

"That poor Cupid!" she said; "how dreadfully he was in love with me, and what a fool he was!

- Бедный Купидон! - сказала она. - Как сильно он был влюблен в меня и какой он был дурак!

I wonder whether little Emmy is alive.

Интересно, жива ли маленькая Эмилия?

It was a good little creature; and that fat brother of hers.

Славная была девочка. А этот толстяк, ее брат?

I have his funny fat picture still among my papers.

Изображение его жирной особы до сих пор хранится где-то у меня среди бумаг.

They were kind simple people."

Это были простые, милые люди.

At Brussels Becky arrived, recommended by Madame de Saint Amour to her friend, Madame la Comtesse de Borodino, widow of Napoleon's General, the famous Count de Borodino, who was left with no resource by the deceased hero but that of a table d'hote and an ecarte table.

В Брюссель Бекки приехала с рекомендательным письмом от мадам де Сент-Амур к ее приятельнице, мадам графине де Бородино, вдове наполеоновского генерала, знаменитого графа де Бородино, оставшейся после кончины этого героя без всяких средств, кроме тех, которые давал ей табльдот и стол для игры в экарте.

Second-rate dandies and roues, widow-ladies who always have a lawsuit, and very simple English folks, who fancy they see "Continental society" at these houses, put down their money, or ate their meals, at Madame de Borodino's tables.

Второсортные денди и roues {Плуты (франц.).}, вдовы, вечно запятые какими-то тяжбами, и простоватые англичане, воображавшие, что встречают в таких домах "континентальное общество", играли или питались за столами мадам де Бородино.

The gallant young fellows treated the company round to champagne at the table d'hote, rode out with the women, or hired horses on country excursions, clubbed money to take boxes at the play or the opera, betted over the fair shoulders of the ladies at the ecarte tables, and wrote home to their parents in Devonshire about their felicitous introduction to foreign society.

Г алантные молодые люди угощали общество шампанским, ездили кататься верхом с женщинами или нанимали лошадей для загородных экскурсий, покупали сообща ложи в театр или в оперу, делали ставки, нагибаясь через прелестные плечи дам во время игры в экарте, и писали родителям в Девоншир, что вращаются за границей в самом лучшем обществе.

Here, as at Paris, Becky was a boarding-house queen, and ruled in select pensions.

Здесь, как и в Париже, Бекки была королевой узкого пансионского мирка.

She never refused the champagne, or the bouquets, or the drives into the country, or the private boxes; but what she preferred was the ecarte at night,--and she played audaciously.

Она никогда не отказывалась ни от шампанского, ни от букетов, ни от поездки за город, ни от места в ложе, но всему предпочитала экарте по вечерам - и играла очень смело.

First she played only for a little, then for five-franc pieces, then for Napoleons, then for notes: then she would not be able to pay her month's pension: then she borrowed from the young gentlemen: then she got into cash again and bullied Madame de Borodino, whom she had coaxed and wheedled before: then she was playing for ten sous at a time, and in a dire state of poverty: then her quarter's allowance would come in, and she would pay off Madame de Borodino's score and would once more take the cards against Monsieur de Rossignol, or the Chevalier de Raff.

Сперва она играла только по маленькой, потом на пятифранковики, потом на наполеондоры, потом на кредитные билеты; потом не могла оплатить месячного счета в пансионе, потом стала занимать деньги у юных джентльменов, потом опять обзавелась деньгами и стала помыкать мадам де Бородино, перед которой раньше лебезила и угодничала, потом играла по десять су ставка и впала в жестокую нищету; потом подоспело ее содержание за четверть года, и она расплатилась по счету с мадам де Бородино и опять начала ставить против мосье де Россиньоля или шевалье де Раффа.

When Becky left Brussels, the sad truth is that she owed three months' pension to Madame de Borodino, of which fact, and of the gambling, and of the drinking, and of the going down on her knees to the Reverend Mr. Muff, Ministre Anglican, and borrowing money of him, and of her coaxing and flirting with Milor Noodle, son of Sir Noodle, pupil of the Rev. Mr. Muff, whom she used to take into her private room, and of whom she won large sums at ecarte--of which fact, I say, and of a hundred of her other knaveries, the Countess de Borodino informs every English person who stops at her establishment, and announces that Madame Rawdon was no better than a vipere.

С прискорбием нужно сознаться, что Бекки, покидая Брюссель, осталась должна мадам де Бородино за трехмесячное пребывание в пансионе. Об этом обстоятельстве, а также о том, как она играла, пила, как стояла на коленях перед преподобным мистером Маффом, англиканским священником, вымаливая у него деньги, как любезничала с милордом Нудлем, сыном сэра Нудля, учеником преподобного мистера Маффа, которого частенько приглашала к себе в комнату и у которого выигрывала крупные суммы в экарте, - об этом, как и о сотне других ее низостей, графиня де Бородино осведомляет всех англичан, останавливающихся в ее заведении, присовокупляя, что мадам Родон была просто-напросто une vipere {Гадюка (франц.).}.

So our little wanderer went about setting up her tent in various cities of Europe, as restless as Ulysses or Bampfylde Moore Carew.

Так наша маленькая скиталица раскидывала свой шатер в различных городах Европы, не ведая покоя, как Улисс или Бемфилд Мур Кэрью.

Her taste for disrespectability grew more and more remarkable.

Ее вкус к беспорядочной жизни становился все более заметным.

She became a perfect Bohemian ere long, herding with people whom it would make your hair stand on end to meet.

Скоро она превратилась в настоящую цыганку и стала знаться с людьми, при встрече с которыми у вас волосы встали бы дыбом.

There is no town of any mark in Europe but it has its little colony of English raffs--men whose names Mr. Hemp the officer reads out periodically at the Sheriffs' Court--young gentlemen of very good family often, only that the latter disowns them; frequenters of billiard-rooms and estaminets, patrons of foreign races and gaming-tables.

В Европе нет сколько-нибудь крупного города, в котором не было бы маленькой колонии английских проходимцев - людей, чьи имена мистер Хемп, судебный исполнитель, время от времени оглашает в камере шерифа, - молодых джентльменов, часто сыновей весьма почтенных родителей (только эти последние не желают их знать), завсегдатаев бильярдных зал и кофеен, покровителей скачек и игорных столов.

They people the debtors' prisons--they drink and swagger--they fight and brawl--they run away without paying--they have duels with French and German officers--they cheat Mr. Spooney at ecarte--they get the money and drive off to Baden in magnificent britzkas--they try their infallible martingale and lurk about the tables with empty pockets, shabby bullies, penniless bucks, until they can swindle a Jew banker with a sham bill of exchange, or find another Mr. Spooney to rob.

Они населяют долговые тюрьмы, они пьянствуют и шумят, они дерутся и бесчинствуют, они удирают, не заплатив по счетам, вызывают на дуэль французских и немецких офицеров, обыгрывают мистера Спуни в экарте, раздобывают деньги и уезжают в Баден в великолепных бричках, пускают в ход непогрешимую систему отыгрышей и шныряют вокруг столов с пустыми карманами -обтрепанные драчуны, нищие франты, - пока не надуют какого-нибудь еврея-банкира, выдав ему фальшивый вексель, или не найдут какого-нибудь нового мистера Спуни, чтобы ограбить его.

The alternations of splendour and misery which these people undergo are very queer to view.

Забавно наблюдать смену роскоши и нищеты, в которой проходит жизнь этих людей.

Their life must be one of great excitement.

Должно быть, она полна сильных ощущений.

Becky--must it be owned?--took to this life, and took to it not unkindly.

Бекки - признаться ли в этом? - вела такую жизнь, и вела ее не без удовольствия.

She went about from town to town among these Bohemians.

Она переезжала с этими бродягами из города в город.

The lucky Mrs. Rawdon was known at every play-table in Germany.

Удачливую миссис Родон знали за каждым игорным столом в Германии.

She and Madame de Cruchecassee kept house at Florence together.

Во Флоренции она жила на квартире вместе с мадам де Крюшкассе.

It is said she was ordered out of Munich, and my friend Mr. Frederick Pigeon avers that it was at her house at Lausanne that he was hocussed at supper and lost eight hundred pounds to Major Loder and the Honourable Mr. Deuceace.

Г оворят, ей предписано было выехать из Мюнхена. А мой друг, мистер Фредерик Пижон, утверждает, что в ее доме в Лозане его опоили за ужином и обыграли на восемьсот фунтов майор Лодер и достопочтенный мистер Дьюсэйс.

We are bound, you see, to give some account of Becky's biography, but of this part, the less, perhaps, that is said the better.

Как видите, мы вынуждены слегка коснуться биографии Бекки; но об этой поре ее жизни, пожалуй, чем меньше будет сказано, тем лучше.

They say that, when Mrs. Crawley was particularly down on her luck, she gave concerts and lessons in music here and there.

Говорят, что, когда миссис Кроули переживала полосу особого невезения, она давала кое-где концерты и уроки музыки.

There was a Madame de Raudon, who certainly had a matinee musicale at Wildbad, accompanied by Herr Spoff, premier pianist to the Hospodar of Wallachia, and my little friend Mr. Eaves, who knew everybody and had travelled everywhere, always used to declare that he was at Strasburg in the year 1830, when a certain Madame Rebecque made her appearance in the opera of the Dame Blanche, giving occasion to a furious row in the theatre there.

Какая-то мадам де Родон действительно выступала в Вильдбаде на matinee musicale {Утреннем концерте (франц.).}, причем ей аккомпанировал герр Шпоф, первый пианист господаря Валахского; а мой маленький друг, мистер Ивз, который знает всех и каждого и путешествовал повсюду, рассказывал, что в бытность его в Страсбурге в 1830 году некая madame Rebecque {Госпожа Ребекка (франц.).} пела в опере "La Dame Blanche" и вызвала ужаснейший скандал в местном театре.

She was hissed off the stage by the audience, partly from her own incompetency, but chiefly from the ill-advised sympathy of some persons in the parquet, (where the officers of the garrison had their admissions); and Eaves was certain that the unfortunate debutante in question was no other than Mrs. Rawdon Crawley.

Публика освистала ее и прогнала со сцены, отчасти за никудышное исполнение, но главным образом из-за проявлений неуместной симпатии со стороны некоторых лиц, сидевших в партере (туда допускались гарнизонные офицеры); Ивз уверяет, что эта несчастная debutante {Дебютантка; артистка, впервые выступающая перед публикой (франц.).} была не кто иная, как миссис Родон Кроули.

She was, in fact, no better than a vagabond upon this earth.

Да, она была просто бродягой, скитавшейся по лицу земли.

When she got her money she gambled; when she had gambled it she was put to shifts to live; who knows how or by what means she succeeded?

Когда она получала от мужа деньги, она играла, а проигравшись, все же не умирала с голоду. Кто скажет, как ей это удавалось?