Дживс в рекламном деле

И начал объяснять Дживсу свой извращенный план в еще более ярких красках, чем мне, если это только возможно. Дживс вежливо его слушал с головой, слегка склоненной набок и мягко улыбался, как добрый дядюшка резвому дитяти.

— Да, сэр, — сказал он, дослушав. — Накрывают ужин, сэр. В качестве главного блюда подают ягненка со спаржей, картофель и паштет из соловьиных язычков.

Слушайте, до того самого эпизода с птичьим пением мне не пришло бы в голову, что паштет из соловьиных язычков может как-то смутить. К ужину я отправился в сильном расстройстве чувств.

Укридж с нами не ужинал, однако, разумеется, если бы и ужинал, мы не могли бы за столом обсуждать его маниакальный план. Вместо этого я поглядывал на дядю Джорджа, который как обычно накладывал на тарелку столько еды, что ее хватило бы для плотины на Темзе, и размышлял, в какую глупость хочет Укридж меня втянуть.

В процессе размышлений я обнаружил в плане множество… как их называют? Пятки какого-то парня. Короче, столько слабых мест, что мне показалось возможным предотвратить укриджеву затею.

И я сказал ему это, когда мы сошлись вечером в саду у пруда с сигарами и каплей шотландского.

— Слушай, — сказал я. — У этого твоего плана столько пяток того парня, как его звали, Дживс?

— Вы имеете в виду Ахиллесову пяту, сэр?

— Ага. Так вот, у твоего плана столько Ахиллесовых пят, что Ахилл, видно, был сороконожкой. Прежде всего — предположим, что ты снимешь дядю Джорджа во сне. Но там же еще должен быть молодой мафиози, потом священник, и еще ты что-то говорил о прислуге?

— С прислугой, малышок, не будет затруднений и никогда не было. С этим справится пара монет, которыми мы склоним их к молчанию, — ответил Укридж, вероятно подразумевая монеты из моего кармана. — А что касается двух других, более важных ролей, милое мое чудовище, так я, разумеется, рассчитываю на тебя и Дживса.

— Господи Иисусе! — я дернулся и чуть не разлил виски. — Подумай, ты, балда. Что если дядя зайдет в кино и увидит это? Он немедленно узнает себя, меня и Дживса и начнется ад. А и даже если он не пойдет в кино ближайшие десять лет, так это непременно дойдет до него от знакомых. Да ладно дядя Джордж, тот еще переживет эту историю, но когда в дело вступит тетя Агата, стервятники будут пожирать мои внутренности раньше, чем я успею бежать, к примеру, в Австралию.

— Никто не узнает, — спокойно сказал Укридж и махнул рукой, чем погасил сигару. Дживс, мерзавец, молча приблизился и зажег ее снова.

— Спасибо, Дживс, почтеннейший. Так о чем мы… а, да, все, само собой, будут тщательно загримированы. Дяде прилепим усы. Никто ни о чем не узнает. Эй, Берти, старый конь, сколько раз ты видел сам себя на фотографии и мог бы поклясться, что это вовсе не ты?

Я допустил, что в этом что-то есть. Но все еще не сдавался.

— Дживс, — сказал я. — Вы, будучи ознакомленным с этой аферой, естественно становитесь мозгом всей акции. Поразмыслите и выложите нам откровенно, что в этом плане может, по вашему, сорваться.

— Что ж, сэр, — задумался Дживс, — из сценария будет необходимо вычеркнуть пассаж, в котором исцеленный глава семьи приказывает утопить неудачливого юношу в проливе. Известны случаи, когда люди говорят во сне, но нельзя надеяться, что его светлость во сне выговорит именно нужную фразу.

— Гм? — сказал Укридж. — Ну вычеркнем. Пустим сразу Берти в бетоне.

— Минуточку! — запротестовал я. — Я не позволю ради такой нелепицы залить себя в бетон!

— Понарошку, старый конь, только понарошку, — ответил Укридж. — Еще замечания, Дживс?

— Да, сэр, одно. Пока его светлость будет спать, я не могу в виде священника лить ему что-то в рот. Его светлость может подавиться, и это в любом случае нарушит его сон.

— Это ничего. Используем пустую бутылку, но так, чтоб на ней была ясно видна этикетка Супер Стимулятора.

— В таком случае я не нахожу в данной схеме никаких упущений, сэр, — сказал Дживс и принял благосклонный вид.

Чем просто швырнул меня за борт. Я вызвал его, чтоб он отговорил Укриджа от этой белиберды с дядей Джорджем, а он еще и помогает отлавливать блох в сценарии.

Однако я догадывался о причинах такого поведения.

Дело в часах. Это были такие довольно большие напольные часы с маятником, гирями и всем остальным, включая декоративные столбики. Но главное — циферблат. То есть, вместо обычных цифр на нем было нарисовано двенадцать лиц, и выражение каждого соответствовало поре суток. Ну и тот, что их придумал, совсем не был занудой, так что вместо спокойного сна лица с десяти вечера до восьми утра демонстрировали веселье на самой буйной вечеринке. Потом они как бы часок вздремнули и ура, здравствуй, новый день. Еще, конечно, там были такие вещи, как завтрак, обед, послеполуденная сиеста, пятичасовой чай и так далее, в общем потрясающая вещь. К тому же они выбивали не какой-нибудь пресный бим-бом, а мелодию одного шикарного шлягера, который был в моде в прошлом году. Все друзья были от часов в восторге.

Но не Дживс.

Еще когда их принесли, он бросил на них этакий странный взгляд. Точно так же однажды взглянула кошка на кузена Эдвина, когда он пытался обучить ее собачьим командам. Недоверчивое изумление, соединенное с отвращением, понимаете. Дживс очень сдержан в отношении гримас, но я сразу это заметил. Ну и Дживс, конечно, нормально вытирал с часов пыль, но каждый раз, когда они начинали бить, он выглядел так, будто подавлял внутреннюю боль.

Хорошо, а сейчас он, значит, решил поддержать этого придурка Укриджа, только чтоб пойти наперекор хозяину. Я открыл рот, чтоб сообщить все, что я об этом думаю:

— Э-э… хорошо. Ладно.

Моей первой миссией было проследить, чтоб дядя Джордж всосал максимальное количество алкоголя для большей уверенности, что спать он будет крепко. С этим я справился очень легко, потому что дядю Джорджа никогда не надо было уговаривать пропустить по маленькой. Мне только оставалось убедиться, что доза будет в самом деле действенная. Дядя Джордж, надо сказать, работал добросовестно, после чего убрел спатоньки, а я пошел известить об этом своих сообщников.

Не могу сказать, что я наслаждался зрелищем солнца, неспешно склоняющегося к западу так, как оно этого заслуживало. Скорее я мечтал остановить его, как тот парень из Библии, как его там, чтоб ночь никогда не наступила. Но Бертрам Вустер не мастак на чудеса, повелевающие природой, так что смеркалось неуклонно и я должен был выдвинуться навстречу верной смерти.

Укридж и Дживс ждали меня за домом. Дживса в облачении патера я узнал не сразу.

— Где вы это взяли? — спросил я его.

— В городе есть небольшое, но крепкое театральное общество, сэр, — ответил Дживс. — По стечению обстоятельств я в хороших отношениях с местным управляющим, который имеет доступ к гардеробной с костюмами. Также я получил от него эти фальшивые усы.

Это объясняло те два предмета, которые он держал в руке и которые я принял в сумерках за спящих крыс.

Укридж держался за могучую ручную камеру со штативом. Как он мне объяснил, достал он ее в одном лондонском ломбарде, где камеру заложил некто, не достигший в сфере кинематографа такого блестящего успеха, на который рассчитывал Укридж.

— Сколько ты за нее выложил? — поинтересовался я.

— Пока ничего, малышок, — ответил Укридж. — Мне удалось убедить ростовщика, что с помощью этой крошки я заработаю огромное состояние, а потом заплачу ему с богатым бакшишем. Этот парень просто разомлел, когда я пообещал ему поместить в титрах его имя и рекламу его фирмы.

Пока мы так беседовали, Дживс ушел в разведку. Вернулся он с довольным видом.

— Некоторые обстоятельства позволяют предполагать, что его светлость, вероятно, уже уснул.

— Вы хотите сказать, что он храпит, как тормозящий поезд? — уточнил я.

— Я не осмелился бы формулировать именно так, сэр, — ответил Дживс, поправляя римский воротник.

— Отлично, — потер руки Укридж. — Теперь ничего не преграждает нам путь.

Лично мне преграждала путь куча вещей, из которых не самой ничтожной был леденящий ужас разоблачения. Смотрите: Укридж лишится места домашнего учителя, Дживс получит строгий выговор и будет дуться. А вся вина падет на мою голову, и я навсегда останусь с клеймом черной овцы семейства, если не сразу преступного безумца. Не знаю, приходилось ли вам когда-нибудь объяснять своим почтенным предкам, почему вы клеите им во сне фальшивые усы, но я совсем не жаждал получить такой опыт.

Почему я всегда даю себя втянуть в дурацкую аферу, как какая-нибудь тупая овца — это для меня абсолютная загадка. Я закурил сигарету и сообщил Дживсу:

— Моей нервной системе каюк.

Дживс порылся в своей хламиде и вытащил какую-то бутылочку.

— Могу предложить вам это, сэр.

— Это не Супер Стимулятор для Стариков, Дживс? — спросил я подозрительно.

— Ни в коем случае, сэр. Стимулятор это, вероятно, подходящее слово, но он полностью отвечает требованиям лиц юного возраста. Состоит из капли того, щепотки сего, сэр. Моего изготовления.

Моя вера в дживсовы зелья безгранична с первого дня его службы, когда он поставил меня на ноги своим чудесным бодрящим напитком. Так что я попробовал и, верьте не верьте, мне сразу полегчало. Наша ночная экспедиция перестала казаться мне карой Божией и передо мной стали открываться заманчивые стороны этой авантюры.

Напоследок мы повторили сценарий и я скомандовал своей роте:

— Ну, пошли.

В коридоре перед комнатой дяди Джорджа нас ожидали лакей, кухарка и горничная, все в черных траурных нарядах. Харизма Дживса и мои деньги явно полностью их коррумпировали, и против участия в заговоре никто не возражал.

Тихо, очень тихо мы открыли дверь дядиной комнаты. Дядя Джордж храпел так, что в саду с деревьев сыпались яблоки. Было невероятной удачей, что Укридж не собирался снимать звуковой фильм.

У Укриджа все было спланировано. Дживс молниеносно показал обеим женщинам, где пасть на колени, и они немедленно начали прилежно изображать беззвучный плач и вопли над ложем умирающего. Лакей стал возле кухарки и старался выглядеть опечаленным тем фактом, что его возлюбленный хозяин уходит укомплектовать мафиозную команду в аду. Укридж установил камеру и по абсолютно непонятной мне причине прикрепил себе на лоб козырек, срезанный с охотничьей шляпы.

Я нацепил усы, Дживс тем временем очень ловко подсунул вторые под нос дяде Джорджу. Укридж без слов начал отсчет на пальцах.

Дживс поставил на тумбочку пузырек Стимулятора — того, который для Стариков — занял позицию в ногах кровати и изобразил священника. Честное слово, если бы я его не знал, проглотил бы это, как миленький.

Укридж снимал. По инструкции я должен был подождать пару секунд, потом войти в кадр и гневно указать на Стимулятор на тумбочке.

Я подождал пару секунд, вошел в кадр и наступил на кота.

Тетин кот Александр уже пожилой джентльмен и обычно выбирает для отдыха малолюдные комнаты. Там он спит большую часть суток, причем обитатель комнаты часто даже не подозревает об этом. Такая привычка придает ему сходство с консервативными членами палаты лордов. Однако сомневаюсь, что почтенный лорд, обеспокоенный при заслуженном отдыхе, завизжал бы так жутко, как сейчас Александр.