Хрупкий цветок

Глава 8

Такое разделение, оказалось… разумным. Ибо вынести младенца тот неизвестный маг смог без особого труда. Быстро и бесшумно. Энн двигалась за ним, прикрывая спину.

А вот с матерью ребенка пришлось повозиться. Его высочество и так не отличался терпением, а уж о такте и говорить не приходилось. Леди Тирэн он попросту оглушил и понес на плече, как мешок с овсом.

Им даже удалось преодолеть первой круг стен. А потом, действительно, пришлось прорываться с боем.

Пришлось убивать.

-- Враг и предатель не имеет нации и пола. -- уже потом сказал ей Риан. – Они развязали войну. Уже убивали и похищали. А нас не выпустили бы живыми. Я не терзался сомнениями тогда. Не собираюсь и впредь.

Лили так категорична быть не могла. Она кивала, соглашаясь с мужем. Не смела ни словом, ни даже взглядом выразить укор.

Храм сестер тишины выгорел до основания леди Энн пустила искру, а сопровождающий ее воздушник раздул пламя до небес.

И об этом Лили не жалела. Но под его обломками погибли не только те, кто был виновен. В монастыри порой отдавали юных-бесприданниц благородного происхождения или бездетных вдов, оказавшихся слишком старыми для повторного брака и ненужные своей прежней семье. Да и просто туда приходили те, кому не посчастливилось найти свое место в жизни. Полы в обители драили отнюдь не аристократки, а те, кто об интригах храма и слыхом не слыхивал. А они горели заживо. Для целителя же пережить такое не так просто.

Хотя, мысли эти пришли потом. И страшные сны, которые Риан неизменно прогонял своими объятиями.

А во время побега леди Тагрэ была спокойна, собрана. Перехватила у воздушника ребенка, чтобы освободить ему руки. Все равно от нее в боевом плане было бы больше вреда, чем пользы. Лили здраво рассудила, что не должна путаться под ногами, и отвлекать сражающихся.

Портал принц открыл лишь когда все они пересекли последнюю черту крепостных стен, и они рухнули на паркетный пол бального зала.

-- Немного промахнулся, -- вынужденно признал Его Высочество.

-- Ерунда, -- отмахнулся воздушник, подскакивая на ноги. — Вот когда мы в прошлый раз после выхода из портала прокатились по трехметровой лестнице, было неприятно. Герцогиня, сражен вашей красотой и мужеством. Ольер Корн к вашим услугам.

И лишь после того, как он отвесил придворный поклон Лили, соизволил повернуться к Энн.

-- С кем имею честь говорить? Передо мной сестра Цецелия или моя жена леди Корн?

Вместо ответа леди Корн нокаутировала своего обожаемого супруга по всем правилам уличных боев. А потом еще и попинала от души, комментируя каждый удар словами:

-- Даже. Не. Надейся. Подлец. Почему. Ты. Не. Пришел. Раньше. Я. Ждала. А ты…

На этом запал огненной виконтессы иссяк, и она опала на каменные плиты. Лорд Корн, который, к слову, и не думал как-то защищаться, а глупо улыбался, супругу подхватил. Но блаженное выражение мгновенно спало с его лица, и он заорал:

-- Лекаря!

Лили вручила несколько опешившему супругу, хныкающего мальчика, поспешила к подруге. А вот когда она закричала:

-- Целителя сюда! Срочно! Я ее не удержу, -- паника поднялась знатная.

Спешно прибывший придворный целитель опоздал лишь на десяток минут. Быстрей всех возле умирающей Энн, оказались Гор и Эда.

Зал, куда выпали беглецы почти примыкал к детскому крылу. А детское любопытство может позавидовать кошачьему.

Вид у них был, конечно, не самый подобающий. Портки и сорочка на мальчике. Вышитая цветочками по подолу белая льняная ночная рубашка до пят на девочке. Оба взъерошенные и босиком.

Действовать они начали раньше, чем кто-то из взрослых что-то понял. Гор осторожно оттеснил Лили от тела, положив одну руку на живот Энн, а вторую – на ее лоб, удерживая душу женщины. А Эда от щедрот своей детской души так ударила по женщине сирой силой жизни, что ту аж на месте подбросило, а некромантам немного поплохело. По крайней мере, все они стали зеленого цвета, как от морской болезни.

— Вот вырастишь, -- с угрозой прошипел юный принц. – И я на тебе женюсь.

-- Если мой папочка тебе разрешит! – фыркнула младшая леди Тагрэ. -- Мамочка, а что у тебя с волосиками? И у этих леди? Это теперь мода такая?

-- Можно и так сказать, милая, -- напряженно ответила Лили. – А как себя будет чувствовать?..

-- Эта леди? – Эда потерла носик. – Не знаю. Но она больше не умирает. Я же ее полечила.

Гор тяжко вздохнул, как будто бы, а его плечах была вся тяжесть мира и взяв юную подружку за руку повел обратно в детские, выговаривая, что одеты они неподобающе, спасать больше никого не надо, а вопросы модных нынче стрижек они обсудят завтра.

Придворный целитель подтвердил, что в данный момент леди Энн умирать уж точно не будет. А магическое выгорание, ставшее причиной остановки сердца, успешно устранено. Использование магии, когда блокираторы все еще действуют, пусть и частично, весьма опасно для жизни. Но благодаря слаженным действиям связки некромант-целитель у виконтессы даже появился шанс магию сохранить. Пусть и с некоторой потерей уровня. Хотя, выпускать такой поток чистой силы – совершеннейшее расточительство. Впрочем, учитывая возраст юной леди и нервное потрясение…

Признаков нервного потрясения Эда не выказывала и громко рассуждала о том, что модная стрижка нужна ей прямо сейчас. Зачем ждать до завтра? Ведь завтра мода уже может поменяться. И что тогда делать?

Вокруг суетились слуги и придворные.

Оставив на попечение целителя обеих леди, находящихся без сознания и младенца, кронпринц возвестил.

-- Мы идем к королю! Необходимо сообщить ему о преступлениях. Леди Тагрэ, прошу следовать за мной. Его Величество будет нас ждать через четверть часа.

Лили захотелось картинно лишиться чувств, но делать этого по заказу она не умела. А сыграть так, чтобы кто-нибудь поверил, вряд ли смогла бы.

-- В таком виде? – спросила она убито.

-- Время дорого.

-- А моей репутации вряд ли будет нанесен больший урон, чем уже есть? -- Женщина зло усмехнулась. – Дайте мне пять минут, зеркало и ваши шейные платки. Отныне они все равно на какое-то время выйдут из моды. После того, как кронпринц перестанет их носить. Господа, поторопитесь. Время дорого.

Ряса монахини состояла из черного нижнего платья со скромным вырезом и длинным рукавом и четной же мантии. Последнее безжалостно полетело на пол. Из одного из кипенно-белых шейных платков Лили сделала пояс. Из второго и третьего – подобие ободка, украсив его серебряной фибулой, снятой с плаща лорда Корна. Остальные ей были небрежно отброшены.

-- Не идеально, но лучше, чем было, -- констатировала герцогиня, глядя в большое настенное зеркало, а потом вполне невинно поинтересовалась у супруга. – Почему на меня все смотрят так, будто бы я не просто попыталась привести себя в порядок, а как минимум, рассказала неприличный анекдот, присев на коленки Его Высочеству?

-- Мы просто удивлены, что нежный цветок, которым вы всем казались, на самом деле всегда был стальной лилией.

— Это слишком лестное сравнение с гербом королевской семьи, Ваше Высочество.

— Это то, чего вы достойны в полной мере, -- твердо возразил кронпринц.

А Лили не стала с ним спорить.