Заговор на любовь

Глава 5-6

ГЛАВА 5

Проснуться утром по будильнику было дико сложно. Нелегко вскакивать, как ранняя певчая птичка в шесть утра, если уснула только после трех. И вовсе не по той причине, что хотелось бы… И, матерь божия! Алена не знала, на кого больше злится до сих пор: на себя, что бесится, или на Колю, который так ее… продинамил!

Господи, не то чтобы она так когда-то думала или поступала подобным образом. И нет, конечно же, нет, ха! — разумеется, она не ждала секса от этого вечера! Более того, она никогда бы и не позволила секса на первом свидании… даже если допустить, что их с Колей вечер можно было считать далеко не первым свиданием… И все же нет, не ждала она от него ничего такого. Да и не уступила бы Николаю…

О, ладно! Кого здесь, наедине с собой и зеркалом в ванной, Алена обмануть пытается, а?! Не позволила бы, ага. Да она едва не сама ему на пояс бедра закидывала… Ну, почти. Когда в конце Коля таки явно отошел от сдержанной линии поведения, которую держал весь вечер.

Если откровенно, раз уж она тут с самой собой общается, то в тот момент Алена была немного безголовой. В том смысле, что у нее окончательно выдуло мозги из черепа, если не думать, что и сама идея сходить на свидание с Николаем была достаточно паршивой. Ох, но в тот момент Алена уже ни о чем вообще не помнила. И, наверное, еще позавчера, ни за что не поверила бы, что этот мужчина, адвокат Коваленко, может быть таким…

Хотя, учитывая количество женщин, которое у него было… Могла бы и догадаться, что не просто так эти толпы охотятся на Колю. Должно что-то быть в мужике, чтобы женщины на нем гроздьями висли. И когда он провел ее до квартиры после ужина…

Мамочка! Никто, ни один мужик в мире, тем более такой бабник, не должен уметь так целоваться! Это просто надо объявить вне закона — такое умение для мужчин. Потому что Николай точно был угрозой для всей женской половины населения их страны. Словно мало того, что он чертовски хорош собой, беспринципно богат, и как раз в той мере негодяй и паршивец, которого мечтает наставить на путь истинный мало-мальски романтичная особа.

Мозгодробительный коктейль. Почти что «Молотова». И вчера Алена с лихвой оценила, как тот бьет в голову, разрушая при этом что-то за грудиной… то глупенькое сердце, которое вовсе не должно влюбляться в подобного мужчину. Да и душу взрывной волной зацепило. Не помогло и то, что Алена предостаточно знала о Коле, да и он никогда от нее не скрывал ни своего характера, ни принципов жизни.

Ну а то, что творилось с ее телом в тот момент, и вспоминать не следовало, если по-хорошему… Но ведь не хотелось хорошего! И правильного не хотелось! А вот Николая Коваленко — да, подайте! Со всеми его циничными потрохами паршивца. И с теми соблазнительными губами, которые умели так греховно целовать, что Алена имя свое забыла. С жадными, горячими, властными и одновременно настолько нежными, деликатными руками, которым действительно хотелось подчиняться… позволить все на свете!

Пффф! Она превращается в кого-то, кого сама не узнает.

Хотя отражение в зеркале вроде и не поменялось. Если не обращать внимания на темные круги под глазами от недосыпания и лихорадочный блеск тех самых глаз. А, да, еще обветренные, чуть потрескавшиеся губы, натертые его ртом… Алена не могла на них смотреть, потому что единственного взгляда хватало, чтобы в голове вспыхивали картинки их безумного и настолько горячего поцелуя, что в животе жар разливался, заставляя тяжелеть и наливаться тягучей влажностью промежность…

— Все! Стоп! Хватит! — уже в голос, громко и решительно заявила она своему отражению. — Пора взяться за голову.

Алена резко крутанула кран и плеснула в лицо холодной водой, намочила затылок, пытаясь взбодриться и окончательно сбросить и остатки недолгого сна, и чувственный туман наваждения прошлого вечера.

— Было и прошло! Он сам уехал, между прочим. И, вполне вероятно, даже не думает об этом дурацком поцелуе, из-за которого ты сопли и слюни распустила! — все еще взывала Алена к своему здравому смыслу, так и оставшемуся где-то в начале вчерашней ночи. — Боже, Алена! За голову возьмись! Это же Коля! Он вполне мог и ночью после тебя уже кого-то подцепить и всю ночь шикарно развлекаться… Особенно при том, как торопился уйти, — она вновь плеснула в лицо водой, потому как первая порция с активацией ее бодрости не особо справилась. — И уж он-то точно не крутился всю ночь, пытаясь унять это дурацкое возбуждение! Так что нечего прокручивать в голове сомнительные авансы его вчерашних заявлений и громких фраз. Просто забудь!

Заявив это себе весьма решительно, глядя в отражение, Алена наконец-то выключила воду и пошла пить кофе, без которого ей точно не проснуться сегодня.

Кажется, он вообще не спал. Плохой расклад, учитывая предстоящее судебное заседание, да и конфликт с Петром набирал обороты, поскольку Николай собирался принять сторону Маши в грядущем семейном скандале. Что буря разразится — сомнений не имелось. Он достаточно хорошо знал и брата, и сестру, чтобы понимать — случившееся на благотворительном вечере не забудется. К тому же, стоило разобраться с тем, что там у Маши с Горбатенко. Сложно было утверждать что-то точно, однако Коле показалось, что дело не только в деньгах для сирот… Хотя… хотя. У него не было фактов, а зацепки минимальные. Николай же предпочитал делать выводы тогда, когда что-то точно знал. Так же собирался поступить и в этой ситуации.

В общем, у него имелось тысяча и еще десяток проблем и вопросов, над которыми стоило размышлять. А вместо этого Николай всю ночь думал над тем, как у него хватило силы воли оторваться, отлепить себя от Алены и уйти, просто бросив на прощание «пока»? Как?! Он не знал… И фактом было то, что больше всего он хотел бы вернуться назад и продолжить.

Матерь Божия! Какая же она была горячая! Как может быть настолько горячей женщина, затянутая в синее платье? Ради бога! Синее частенько выбирали адвокаты и прокуроры, спокойный, холодный цвет… На Алене это не сработало, однако. Огонь! Синее пламя! И его поглотило с головой.

Может, стоило уйти еще когда подали десерт? Когда он еще даже не попробовал, какой жаркий, влажный и сладкий у Алены рот…

По-хорошему, ему и сам десерт трогать не стоило. Но, гром его разрази! Именно Коля первым потянулся к этому их гребанному тирамису, когда тарелку поставили на стол, зачерпнул полную ложку и… поднес к губам Алены.

Это было ошибкой. Как и весь этот чертов вечер! Как и все его слова, слишком уж выворачивающие перед ней душу Николая. То, что не стоило показать, потому как не было шанса на продолжение… А он не смог на тормоз в мозгу нажать. Подкорка сработала первая, желая еще больше для этой женщины сделать.

И Алена взяла угощение. Пусть и было видно, что еще в себя не пришла от его заявления, что удивлена таким поступком… Но чуть наклонилась и, мягко раскрыв свои греховно-красные губы, сняла десерт с ложки, язычком подхватив крошки…

Дерьмо! Почему она не работает на него, секретаршей, к примеру?! Николай бы просто не выпускал тогда Алену из своего кабинета… Она бы просто могла жить под его столом… Потому что — да, он долбанный мудак! — сразу эти губы на себе представил. На своем члене, который, казалось, вот-вот взорвется от притока крови из-за бешенного возбуждения. На своих собственных губах… Блин! Он хотел бы весь перепачкаться в этой ее алой помаде, везде, где это только возможно, и в ответ узнать на вкус все ее тело, чтоб ни одного уголка не пропустить… Чтобы слизать эту чертову помаду с ее губ и проглотить!

Мысли и фантазии не для ресторана, конечно. И, наверное, они слишком ярко отражались в его глазах, потому как глотнуть угощение Алене было сложно, он заметил. Да и краску румянца, выступившую на ее щеках, увидел. Возбуждения… и с толикой смущения, кажется. Наверное, только благодаря этой смущенной ноте он и не повалил ее на стол прямо там, посреди тарелок, не стал языком исследовать все, что скрыто под этим бесовым синим платьем! Алена — это Алена. И он знал, что она за женщина. Знал ее принципы и отношение к жизни. За них и уважал, из-за них и дурел от нее… Она была достойна куда большего, чем быть попользованной вот так, практически пошло, там, где есть риск быть пойманными с поличным.

Но, черти его подерите, ничего не могло удержать Николая от того, чтобы вновь набрать полную ложку тирамису и опять поднести к этому ее ох**нительному рту.

А вот провожать ее до квартиры не стоило точно. Вообще вылазить из машины не следовало, когда домой ее привез. Но нет же, поперся… дебил! И все его доводы, барьеры, сдерживающие причины рухнули, когда Алена на пороге обернулась и посмотрела в глаза, уже даже приоткрыв рот, чтобы что-то сказать. Возможно, кофе угостить его собиралась? Этого Николаю уже не узнать.

Потому что он, сам не поняв когда успел, обхватил талию Алены, сжав второй рукой ее затылок, и буквально набросился на ее чертовы красные губы… Словно оголодавший и вообще не ужинал, а теперь этой помадой пытался наесться. И самой Аленой по ходу тоже.

Он не был в курсе, думала она сопротивляться или нет. Даже если подобные мысли и мелькали у Алены, он ей просто шанса не дал, кажется. Накатило то, чего всегда рядом с ней опасался — дикость та, безумие. Когда «ЕГО» и надо получить здесь, сейчас, сразу, и ничье больше мнение не играет роли.

Притиснул к себе всем телом, скользнул по этой обжигающей голой коже на ее спине, надавил на голову, чуть иначе повернув, ворвался в рот Алены языком — и одурел, когда она застонала, открывшись ему навстречу по всем фронтам: губы распахнулись, мягко уступая, пропуская его внутрь уже без сопротивления. Все тело Алены словно обернулось вокруг него, а одной ногой она обхватила его ноги, и Николай тут же воспользовался этим, подхватил ладонью под ее обалденную задницу, притиснул самый горячий уголок к своему паху, пожар в котором за этот вечер ни разу не спал…

Алена вновь застонала, обхватив своими руками его за шею. Он точно сумел застать ее врасплох и проникнуть под все слои защиты. Интересно, а под платье заберется?..

Эта мысль в голове и отрезвила. Он не собирался доводить до этого. Потому что понимал, чем все может закончиться. Они были слишком разными. И меньше всего на свете, Николай хотел бы обидеть Алену или причинить ей боль. А такой расклад казался весьма вероятным.

Именно потому, *рен знает из каких недр вытащив силу воли, он отлепил себя от нее, словно умирающий от жажды от колодца отползал, ей-богу! Напоследок еще раз мягко, воровато прижался губами к скуле. И просто ушел, даже ни разу не развернувшись. Потому как понимал — один взгляд на Алену, горячую и жаркую, с влажными губами после его поцелуя, со смазанной красной помадой… Он сорвется. И тогда уже никто и ничто его не остановит. А это не то, что он ей обещал или хотел бы для Алены. Своими же желаниями Николай готов был пожертвовать ради этой женщины.

И вот сейчас у него заседание суда через час, а Николай мало того, что всю ночь вспоминал их «прощание», так и сейчас собраться никак не мог, непривычно изводя себя сожалениями о том, чему не суждено сбыться. А проиграть сегодня раунд в суде он не мог, так что надо бы выпить крепкого кофе и вытряхнуть мозги из той задницы, куда они провалились еще на благотворительном вечере, одуревшие от самой идеи об ужине с Аленой.