Смерть шла вместе с ними

Шериф потянул себя за усы, пожелтевшие от сока жевательного табака. Его светлые глаза выразили удивление.

— Это настолько серьезно?— спросил он.

— Я нахожусь перед невероятно трудной задачей,— продолжал Траверс.— Если эта история попадет в газеты, я буду разорен. Это как раз та единственная больная, которой я не должен был позволить убежать.

— Я помогу вам всем, чем смогу, доктор,— усаживаясь, зая-зил Кэмп.— Можете рассчитывать на меня.

— Знаю,— Траверс продолжал расхаживать из одного угла комнаты в другой. Наконец он резко проговорил:—Эта больная— наследница Джона Блэндиша. Это имя вам что-нибудь говорит?

Кэмп нахмурил брови.

— Джон Блэндиш — это имя мне знакомо. Вы имеете в виду того миллионера, дочь которого была похищена примерно двадцать лет назад?

— Совершенно верйо. И нам необходимо поймать ее прежде, чем кто-нибудь узнает, что она убежала. Вспомните о шумихе в газетах, которую вызвала в прошлом году смерть Блэндиша. Если же это происшествие будет предано огласке, все возобновится снова, и мне придется закрыть свое дело.

— Успокойтесь, доктор,— спокойно проговорил Кэмп,— мы ее найдем.— Он потянул себя за ус и продолжил:—Вы говорите, что она наследница старого Блэндиша? Почему же ему понадобилось оставлять свои деньги сумасшедшей? Мне это не кажется разумным поступком.

— Она его внучка... незаконная,— пробормотал Траверс, понижая голос.— Сообщаю вам это совершенно конфиденциально.

— Что вы говорите! — выпрямляясь, воскликнул Кэмп.

— Дочь Блэндиша была похищена одним дегенератом, врожденным убийцей,— после минутного колебания добавил Траверс.— Она находилась у него в руках в течение нескольких месяцев, прежде чем ее разыскали. Вы помните, что она покончила с собой? Бросилась из окна как раз перед прибытием отца... Она умерла от ран.

— Да, все это я знаю,— нетерпеливо заметил Кэмп.

— Но есть то, чего вы не знаете. Перед тем как умереть, она родила ребенка — дочь. И отец этого ребенка был похититель Г риссон!

Кэмп невольно свистнул:

— И ваша больная это тот ребенок, который вырос?

Траверс утвердительно кивнул.

— Еще ребенком Кэрол была страшно похожа на мать, и Блэндиш не мог выносить ее присутствия. Кэрол воспитывалась приемными родителями. Блэндиш никогда не наведывался к ней, но сделал так, чтобы у нее было все нужное. Тот факт, что ее отец был опасный маньяк, заставлял его с презрением относиться к Кэрол, но в течение первых восьми лет жизни никакие признаки не указывали, что она унаследовала преступные склонности ее отца. Но она постоянно находилась под наблюдением. Когда ей стало десять лет, она перестала контактировать с другими детьми, стала угрюмой, у нее появились вспышки гнева. Блэндиша сразу предупредили, и он принял меры. Была нанята специальная сиделка, чтобы охранять ее. Взрывы ее необузданного гнева становились все чаще и все сильнее. И вскоре стало ясно, что ее нельзя оставлять одну в окружении людей более слабых, чем она сама. Когда ей исполнилось девятнадцать, ее пришлось запереть. С тех пор вот уже три года ею занимаюсь я.

— Вы сказали,’что'она опасна. Что вы хотели этим сказать?

— Это очень трудно объяснить. Она жила под наблюдением специалистов, которые всегда были настороже. Я не хочу, чтобы вы вообразили, что она постоянно злобная и опасная. Ничего похожего! Фактически большую часть времени — это очаровательная молодая девушка. В течение нескольких месяцев она вела себя совершенно нормально, причем настолько нормально, что казалось жестоким держать ее за решеткой. А потом, внезапно, она набрасывалась на кого-нибудь, находящегося возле нее. Это страшная форма сумасшествия — шизофрения.

Видя, что Кэмп сидит с открытым ртом, доктор продолжал:

— Вроде двойного существования, как у Джакилия и Хэйда. Как будто какой-то железный заслон опускался в ее голову без предупреждения и делал из нее опасную сумасшедшую, склонную к убийству. Самое неприятное, как я вам уже сказал, это то, что не существует никаких признаков приближающегося кризиса. Если она заболевает, то может наброситься на любого с необыкновенной силой и злобой. Когда у нее приступ, она в состоянии победить любого мужчину.

— Она уже кого-то убила?—спросил Кэмп, продолжая дергать себя за ус.

— Нет, но были два достаточно отвратительных инцидента, которые послужили причиной ее заключения за решетку. Один случай произошел, когда она увидела, как бьют собаку. Кэрол очень любит животных, и прежде чем служащий успел шевельнуть рукой, она кинулась на него и исцарапала ему лицо. У нее страшной силы руки. И этот тип в этой схватке потерял глаз. Служащий и прохожие с трудом оторвали Кэрол от ее жертвы. Она, безусловно, убила бы его. Было возбуждено дело, и ее заперли. Правда, это дело быстро замяли. Это стоило Блэндишу кругленькой суммы...— Траверс провел рукой по волосам и покачал головой.— А теперь, когда она свободна и может идти, куда ей вздумается, все, кто с ней повстречаются, не зная, с кем имеют дело, могут оказаться в серьезной опасности.

— Приятная перспектива! —воскликнул Кэмп.— И к тому же, ищи ее во время этой дьявольской грозы! Все это никак не облегчает дела!

— Необходимо, чтобы ее отыскали быстро и без болтовни,— заявил Траверс.— Вы должны знать, что завещание Блэндиша только что утверждено и что забота о ее состоянии должна быть доверена попечителям. Это состояние превышает шесть миллионов долларов. Но если они пронюхают, что Кэрол удрала и блуждает где-то в этих местах, то первый попавшийся ей навстречу

бездельник постарается заарканить ее и наложить лапу на ее миллионы.

— Да, но если ее состояние охраняется попечителями, то мне кажется, что деньги находятся в надежном месте.

— Не совсем так. Действующее законодательство этого штата особое: если сумасшедший убежит из клиники и проведет на свободе пятнадцать дней, нужно будет созывать новый консилиум врачей, прежде чем появится возможность вернуть больного в лечебницу. Более того, благодаря условиям завещания Блэнди-ша, если его внучка покинет клинику и не будет водворена обратно, она тем самым получит право пользоваться своим состоянием, и попечители будут отстранены. Видите ли, мистер Блэндиш никогда не верил в то, что ребенок неизлечим. Вот почему он составил такое завещание. Я полагаю, он жалел о том, что так мало интересовался малышкой, и пытался оправдать себя этим поступком.

— Следовательно, если в течение пятнадцати дней ее не найдут, вы потом не сможете вернуть ее сюда?

— Только после того, как трибунал выскажется в пользу ее задержания... и эта декларация должна сопровождаться ранее существующими документами! Кэрол должна доказать им, что нуждается в изоляции из-за психического расстройства, но это может стать невозможным, если она попадет в другой штат.

— Действительно, надо, кажется, срочно наложить на нее руку закона,— заявил Кэмп.— А деньги у нее есть?

— Нет, насколько мне известно. Во всяком случае, не думаю, чтобы они у нее были.

— У вас имеется ее фото?

— Нет.

— Тогда опишите мне ее.— попросил Кэмп, вытаскивая из кармана потрепанную записную книжку.

Траверс беспокойно заерзал.

— Ее не так легко описать, если хотите отдать ей должное. Слушайте: ее рост приблизительно метр шестьдесят пять, рыжие волосы, зеленые глаза. Она необыкновенно красива, с гармонично развитыми формами тела, очень изящна. Иногда она смотрит на вас довольно странным образом, из-под наполовину опущенных век, что придает ей довольно неискренний и неприятный вид. Единственный наружный признак неустойчивости ее психики — нервный тик с правой стороны возле губ.

Кэмп что-то проворчал, записывая все это в книжку, потом поинтересовался:

— А наружные физические отличительные признаки?

— Звездообразный шрам на запястье правой руки, нет, ошибаюсь, этот шрам на левой руке. Приехав сюда, она пыталась вскрыть себе вены во время нервного кризиса. Но что у'нее особенно замечательно, так это волосы! Самые рыжие волосы из всех, которые я когда-либо видел, по-настоящему рыжие, не какая-нибудь подделка. Они очень красивы и совершенно особого оттенка.

— Как она была одета, когда сбежала?

— Не хватает шерстяного платья темно-синего цвета и толстых уличных туфель.- Кроме того, мой шофер сообщил, что его плащ, висевший в коридоре около его двери, исчез. Отсюда можно сделать вывод — плащ взяла Кэрол.

— О’кэй. Теперь можно отправляться на розыски. Я попрошу полицию наблюдать за всеми окрестными дорогами, пока мы будем искать ее по ближайшей округе. Не волнуйтесь, доктор, мы обязательно ее найдем.

Но в то время, как машина шерифа удалялась по аллее, у доктора Траверса появилось ощущение, что он ее не найдет.

Фургон замедлил ход и остановился перед скромным заведением под названием «У Энди». Ник Вурд с трудом слез со своего сиденья и пошел, спотыкаясь, по лужам, наклонив голову, чтобы избежать порывов ветра в лицо. Толкнув дверь, он стал наощупь пробираться по помещению, заполненному табачным дымом. Было очень жарко поэтому он направился к столу, находившемуся подальше от печки. Энди, хозяин заведения, приветствовал его радостными возгласами.

— Добрый вечер, Ник! Рад снова видеть тебя. У тебя измученный вид, парень! Ты останешься у меня этой ночью? Большинство твоих коллег остаются здесь. Есть местечко и для тебя.

— Мне жаль, но я вынужден ехать дальше,—лицо Ника осунулось от усталости, веки почти смыкались.

— Дай мне только чашечку кофе, Энди, и самого горячего... Завтра я должен быть в Саквилле...

— Ты просто сумасшедший! —возмутился Энди.

Он на мгновение исчез, и опять появился, но уже с кофе.

— Вы, фургонщики, просто ненормальная банда! Почему бы тебе хоть немного не поспать? Держу пари, что ты не ложился в постель не меньше трех недель!

— Ты угадал,— вставая, признался Ник.— Этот дождь совсем извел меня. Нет, ты только послушай!

— Он зарядил на всю ночь. Будь осторожен, мой мальчик!

— Спасибо. До свидания, Энди! В следующий раз, если мне повезет, получишь груз.

После тяжелой жары в придорожном кафе в маленькой кабине было холодно, и это разбудило Ника. Он отъехал от кафе, прибавил газ, и его фургон с оглушительным ревом устремился в темноту и дождь.

Неожиданно Ник наклонился, сверля взглядом темноту через окно. Фары выхватили из темноты фигуру молодой девушки, стоящей на краю дороги. Она казалась безразличной к дождю, который хлестал по ней. Девушка даже не пошевелилась при Диде приближающегося фургона.

Ник инстинктивно остановился возле молодой девушки, надавив на педаль тормоза. Теперь она находилась вне освещенной фарами зоны, и он смутно различал ее, но все же достаточно, чтобы заметить, что она была с непокрытой головой и мокрыми от дождя волосами. Ник был заинтригован и немало удивлен.

— Хотите сесть?— заорал он, чтобы перекричать шум ветра, и открыл дверцу.

Девушка не сделала ни малейшего движения.

Он едва различал ее в темноте, но у него была уверенность, что невидимые глаза внимательно рассматривают и изучают его.

— Хотите войти?—повторил он.— Что вы тут делаете? Разве вы не видите, что идет сильный дождь?