Под давлением обстоятельств

— Знаешь, это звучит очень странно и ненормально.

— Да, я знаю, но мне действительно нельзя было рассказывать.

— А что, этот запрет сняли после двух лет? — язвительным тоном спросил он.

— Нет, не сняли. Или я об этом не знаю.

— Тогда почему решила рассказать?

— Надоело врать.

— Но это ведь тоже было враньем!

— Ты помнишь, что ты спросил? Помнишь, ты задал вопрос где я была? — я проследила его реакцию и увидела короткий кивок головой. — Ты же не спросил, где я была в январе на четвертом курсе. Может я глупая и подумала, что ты про сентябрь-октябрь второго курса! — весело сообщила я.

— Отличная отмазка, — Саша моего оптимизма не разделял и выглядел крайне недовольным.

— Это не отмазка. Это предположение. Такое и правда могло быть. В конце концов, нужно правильно формулировать вопросы, а то не всегда понятно! — продолжила я спокойным и весёлым тоном, но внутри кипела буря — не так уж и приятно, когда важные и близкие для тебя люди обвиняют во лжи. Наверно, это вполне заслужено.

— Но люди ведь не компьютеры. Люди обладают эмпатией и понять, что вопрос был задан про ближайшую дату не составит труда.

— Не все люди обладают эмпатией.

— Мы знакомы не первый год, далеко не первый год и я прекрасно знаю, что эмпатия у тебя есть и, чует моё сердце, ты прекрасно поняла о каком промежутке времени я спрашивал, — с негодованием подвёл он итог.

— Да конечно поняла, но ответ “уезжала” тебя не удовлетворил и, чтобы избежать дальнейших расспросов, я ответила правду. Да, немного не вовремя, но я рассказала правду.

— Нет, ты это тоже не правда. Не вся правда. Ты же сказала, что тебя устроили по блату, а мне говорила, что проходила какие-то тесты, — я оценила его попытку уколоть меня.

— Отлично, но ведь блат не означает, что мне не нужно проходить испытания. В таких органах есть блат, но это ведь не значит, что туда берут всех подряд. Хотя иногда мне и такое кажется.

— Ну, предположим, — нехотя согласился он. — Предположим, что у тебя было только собеседование по блату, а всё остальное ты сделала сама.

— Именно так, — победно подтвердила я.

— Ладно, всё равно я не понимаю, что ты скрываешь, но если для тебя это так важно, то твоё право, — махнул он рукой.

— Я бы очень хотела рассказать тебе правду, но не могу. Есть одна часть моей жизни, о которой лучше не знать гражданским, то есть обычным людям. Эта часть моей жизни ещё не история, ещё не закончена и от того она может быть опасна.

— Какие-то тайны, загадки, раскрытие дел, полиция — какой-то безумный ад! — Саша закрыл лицо руками и сделал шумный выдох.

— Да, это и правда ад, но также это моя жизнь. А тебе что, совсем скучно стало?

— Есть такое, — потёр он лицо. — Пока мне кажется, что у тебя интересная жизнь.

— Ну да, очень интересная. Вращение в криминальных кругах бывает очень интересным.

— Что? — испуганно взглянул он на меня.

— Что? Вращение в криминальных или в околокриминальных кругах, какая разница? Я уже сказала, что считаю, что полиция недалеко ушли от нарушителей закона. К тому же, именно менты, по роду службы, чаще всего сталкиваются с проявлением криминала.

— Да, просто я подумал, ты совсем не встречаешься с этим. Ты, вроде как, сидишь дома и разгадываешь загадки, а потом посылаешь своих людей на место, получаешь от них данные, обрабатываешь их и на выходе выдаешь результат. Мы именно так и разгадали твоё задание с украденным товаром.

— Иногда есть такие задания, когда можно и дома посидеть и подумать, — теперь уже руками голову обхватила я. — Но ты хоть представляешь, сколько нужно времени, чтобы собрать и структурировать знания о городе. К тому же, ты считаешь, что любого человека можно отправить на слежку? На слежку, которая, по сути, незаконна. С человеком должно быть построено доверие, достигнуто взаимопонимание. На такую работу нельзя взять первого попавшегося. Ты даже не представляешь сколько времени я собирала свою команду. Но чаще всего я работаю сама: сама общаюсь с подозреваемыми, сама слежу за ними, сама задерживаю их.

— Ты права, да. Наверно, это очень тяжело. Но ты ведь справляешься.

— У меня большой опыт.

Перед глазами проносились шесть лет моей жизни: с самого первого дня встречи и до момента как моя жизнь разбилась вдребезги.

Она разбилась не в тот момент, когда нас задержали полицейские на пустяковом задании и даже не тогда, когда в участок привезли остальную часть моей команды. Нет, она сломалась немного позже, но в этот день.

— Слышишь меня? — перед глазами туда-сюда пролетела рука.

— Что? Я задумалась, извини.

— Говорю, мы уже долго тут сидим и, наверно, нам пора разойтись по домам, — озадаченно сказал Саша.

— Да, хорошая идея, — я начала выбираться из машины.

— Ты придёшь завтра на пары?

— Завтра и решу.

Ложь. Я уже давно решила, что на пары завтра не пойду, потому что в середине дня у меня встреча с друзьями в баре и мне необходимо выспаться после такого тяжелого дня.

Кажется, что и сегодня, в приватной беседе, я не сказала ни слова правды. Начать хотя бы с того, что никакого блата при устройстве на госслужбу у меня не было и тестирования я никакие не проходила. Меня вынудили пойти к ним работать, заставили. Очень долго мне не хотелось этого делать. Я изо всех сил старалась заявить об этом, но выбора мне не оставили. Вернее оставили, но он касался лишь того, в какое подразделение МВД я хочу попасть.

Не сказала я правду и про расследование этого дела. Часть правды там, конечно, была — особенно часть про слежку, но всё остальное вымысел. Не обладай я нужными связями, я бы именно так и искала пропавший товар, но эти действия заняли бы далеко не неделю, а гораздо больше. Да и про неделю расследования тоже вранье — пропавшие коробки были найдены за один вечер. Всего лишь пара звонков и вся информация в кармане. Слежка была нужно только для того, чтобы подтвердить полученные данные. Доверяй, но проверяй.

Завтра у меня встреча с друзьями, которые также никоим образом не относятся к криминальному миру и мне снова придётся врать.

Я лгу далеким и близким, знакомым и незнакомым, а самое главное — самой себе.

Когда-то давно мне приходилось врать по принуждению, теперь же я вру по собственному выбору и это оказалось невыносимее. Мне стоит забыть обо всём, что было тогда и продолжать жить дальше.

— Но я ведь живу. Или только делаю вид? — спросила я у своего отражения в зеркале.

Три года назад одну, очень важную, часть моей жизни сломали. Три года я пытаюсь найти виновника, раз уж судить по справедливости меня не захотели.

В моей официальной жизни ничего не изменилось: я всё также продолжила учиться в университете, иногда встречалась с друзьями. Обычная жизнь обычного студента. Но внутри меня была буря: обида, горечь, печаль, желание отомстить.

То время выпало на конец первого учебного года в институте. На самом деле, мне проставили в ведомостях экзамены экстерном и просто так: в институт пришли люди из правительство и мягко объяснили в деканате, что теперь я нахожу на особом контроле и именно эту сессию я сдать не могу по определенным причинам, но бросать университет очень не хочу. Мне мгновенно поставили все хорошие и отличные оценки и я ушла.

Сбежала. Сбежала от следствия. Надеялась, что они отвяжутся и оставят в покое, не заставят работать на полицию. Со следствием я итак не сотрудничала, так что они ничего не потеряли после моего побега.

Я решила вернуться и продолжать жизнь по разным причинам: заканчивались деньги и здоровье, бесконечная смена городов не помогала успокоиться.

Затем я начала искать тех, кто мог знать слишком много и болтать ещё больше, но поиски никуда не приводили и эта бесконечная погоня с местью не прибавила мне душевного равновесия и сил.