Особо писателистый писатель Эрнест Хемингуэй

* * *

Попалась в поле зрения статья некой Марии Бессмертной (!) о Хемингуэе, названная «Он очень любил убивать». Статейка эта — в довольно бульварном стиле и скорее восторженная, чем ироничная, но я её на всякий случай слегка процитирую, потому что лень рыться в первоисточниках по такому мелкому поводу, как спившийся и свихнувшийся бывший плэйбой, чего-то там накропавший в когдатошнюю струю:

«К 120-летию главного мачо мировой литературы „Коммерсантъ“ вспоминает слова и дела, сделавшие его кумиром не одного поколения.»

«Хемингуэй считал, что все разногласия можно решить хорошим ударом в морду. В списке знаменитых пострадавших от его тяжелой руки был, например, Орсон Уэллс. 22-летний тогда еще начинающий актер озвучивал документальный фильм Хемингуэя о гражданской войне в Испании и во время первой сессии предложил подредактировать закадровый текст, после чего тут же был уложен на пол ударом в челюсть.»

«Хемингуэй верил, что пытки — обязательная часть допроса.»

«Он изобрел безотказную систему пыток при допросе: поджигать связанным пленным ноги.»

«Друзья заходили в бар, выбирали жертву, с которой пили на протяжении всего вечера, после чего Джойс вступал с новым собутыльником в жаркий спор, разрешать который тут же вызывался Хемингуэй. Разрешение, разумеется, вело к многочисленным травмам — как физического, так и психологического характера.»

«Хемингуэй любил публично обсуждать личную жизнь друзей.»

«Хемингуэй ненавидел писателей, которые были популярнее его. Или выше. Когда кто-то выпускал бестселлер, то немедленно появлялся в следующем романе или рассказе Хемингуэя — в роли законченного мерзавца или просто идиота. Имя Хемингуэй менял, но не настолько, чтобы нельзя было угадать прототипа.»

«В мужчинах Хемингуэй особенно ценил героическую внешность. Нешуточную ярость вызывали в нем собственные отретушированные фотографии, на которых часто замазывали его шрам на лбу. История происхождения шрама, предмета необыкновенной гордости Хемингуэя, на протяжении всей жизни писателя менялась: шрам возникал то от ранения на войне, то в уличной потасовке, то в столкновении с быком. Уже после смерти Хемингуэя миф развеяла его сестра, рассказав, что шрам был получен не в окопах, а при неудачной попытке закрыть чердачное окно в парижской квартире.»

«Хемингуэй всегда имел при себе оружие.»

«Хемингуэй был убежден, что настоящий мужчина должен начинать пить в двенадцать лет. Сам он, по его словам, пить начал в пятнадцать, но собственных детей решил познакомить с тяготами мужской жизни пораньше.»

В общем, был он крупный, шумный, лживый, хвастливый, хамоватый жлоб, корчивший из себя всепобеждающего «альфа-самца». До раннего маразма дотянул, надо думать, из-за того, что нападал только на слабых и с численным перевесом на своей стороне. Впрочем, хватает дамочек, в глазах которых жлобское поведение — тот ещё покорительный блеск, если у «первого парня на деревне» вдобавок имеются слава и деньги.