Особо писателистый писатель Эрнест Хемингуэй

* * *

Вот помыслилось мне однажды вдруг, к примеру, такое: «Многие блондинки стареют некрасиво: кожа у них на лице становится цвета слоновой кости, и кажется, что это череп уже просвечивает.» Если бы я был писателем хемингуэева типа, я бы это куда-нибудь вставил, и наверняка сошло бы за тонкое наблюдение или меткое замечание. Но мне так делать не хочется, потому что…

— не так уж это и кажется;

— статистики у меня всё равно нету;

— брюнетки и шатенки тоже с годами не радуют, но по-своему;

— не всё ли равно?

А хемингуэистые ж лепят сплошь и рядом подобную чушь, и пиплу это нравится: ему кажется, что он от такого становится информированнее, умудрённее, наблюдательнее, нюансистее (на самом же деле он только охмуряется, абсурдизируется и приобщается к кругу особо интеллигентнутых никчемушников).

Есть тьма тьмущая как бы соображений, которые бесполезны, но неопровержимы и производят впечатление изысков проницательного ума. Чтобы производить такие «перлы» в изобилии, надо стахановски настроиться на генерацию и отключить в себе критическое мышление и острое желание быть полезным для общества. Тогда дивная белибердовая проза, может, тоже забьёт из вас струёй.

То, про что только что было сказано, — между прочим, важный компонент в рецепте популярной литературы. Во-первых, этот компонент обеспечивает писателю производительность (если будете много ломать голову над тем, что пишете, плодовитым автором не станете). А во-вторых, он придаёт писательскому продукту охмурительную силу (если в вашем опусе всё будет чётко и по делу, он не будет годиться для достижения приятной одури и чувства обретаемой просветлённости). Успешная литература не всегда бывает толковой, толковая — успешной. Если толковость у вас не получается, попробуйте писать, как Хемингуэй.

Кстати, бывает трёп заумный и бывает квазиумный. То и другое — трёп, имитация сложной работы мысли. Но в заумном — претензия на масштабность мысли, а в квазиумном — только на «умение подмечать» и всё такое.