Женихи счастью не помеха

День выдался не по-осеннему жарким, горожане не спеша шли по делам, дамы лениво обмахивались веерами. Стражник у ворот в ответ на мою просьбу показать, где я могу найти их начальника, окинул заинтересованным взглядом и указал в сторону серой двери одноэтажного здания. Ко мне подскочил гвардеец и предложил проводить и поддержать за ручку, чтобы я не оступилась на мостовой, но разглядел жетон Академии и вежливо самоустранился, побоявшись связываться с госпожой магичкой. Разочаровывать не стала, важно вздёрнула нос и пошла в указанном направлении.

— Да поймите же вы! — устало возразил в который раз сотенный, и вытер белоснежным платком пот со лба. Освежающий воздух почти не поступал сквозь небольшое окно, и в комнате было действительно жарко. Я сидела на стуле и страдала, что уж говорить о грузном пожилом мужчине в застёгнутом до горла форменном камзоле. — Посещать арестованных запрещено! Через пять дней выйдет, наговоритесь.

— Только несколько минут, — наседала я. После встречи во дворце шок прошёл, а энтузиазм и повышенная решимость добиться желаемого, остались. — Это очень, очень важно!

— Нельзя. Идите девушка, не отвлекайте от работы.

— Послушайте, — сменила я тактику. — У вас есть дети?

— Двое, — сотенный залпом выпил стакан воды и тепло улыбнулся. — Мальчик и ещё мальчик.

— Вспомните, как вы были рады, когда услышали от жены, что станете отцом.

Я замолчала, и начала смущённо теребить рукав платья. А что делать? Раз силой не получилось, придётся хитростью.

— Ах ты ж, — охнул сотенный и прошёлся взглядом по моей фигуре. — Вот паршивец! — неожиданно взревел он. — Никандр! Приведи заключённого из карцера! А ты садись деточка, в ногах правды нет.

— Знаете, я бы хотела поговорить наедине, — моим голосом можно разжалобить голодного волка, не то, что пожилого мужчину. Он не стал спорить, погрозил кулаком арестованному и вышел.

— Милена, — радостно выдохнул тот. — Как тебе удалось уговорить о встрече сэра Родена?

— У меня свои секреты, — улыбнулась я.

— Ты за меня волновалась? — голубые глаза вспыхнули теплотой.

— Рассказывай, как ты?

— Всё нормально, — отмахнулся он, — терпимо. Граф Кейрос в своём праве, не зверствовал.

Леон встал передо мной на колени и накрыл рукой мою ладонь. У меня была куча вопросов, но мы опять молчали. Крепкие пальцы гвардейца нежно поглаживали мою ладонь, я таяла от прикосновений и внимательно рассматривала осунувшееся лицо гвардейца: упрямый подбородок, чуть пухлые губы, длинные ресницы и мягкую улыбку. Его взгляд так же скользил по моему лицу, вызывая лёгкий румянец.

Нас прервал сэр Роден, он вошёл в комнату и требовательно махнул головой в сторону выхода. Леон легко приложился губами к моей руке и поднялся.

— Спасибо, что пришла, — тихо сказал он и направился к выходу, а я испуганно зажала рот руками, когда увидела окровавленную рубашку на спине арестованного. Неужели его сиятельство опустился до того, что лично наказывал не оказывающего сопротивления гвардейца? Ненависть вспыхнула с новой силой, я поблагодарила сотенного и поторопилась в Академию, чтобы не разрыдаться от бессилия и жалости где-нибудь по дороге.