Воспоминания моей души или назад ради будущего. Часть 1

Целую неделю по ночам представляла себя и Мартина в различных пикантных ситуациях, в надежде, а вдруг он снова заявится в таверну один, уже без противного Гастона и высокомерного, равнодушного герцога. И снова фантазия меня уносила на своих крыльях в область неосуществимого. Мне уже стало казаться, что я влюблена и сердце просило выходу накопившимся чувствам. Отец, даже как-то спросил меня, не заболела ли я, глядя как медленно тру один и тот же стол более полу часа.

- Нет, чувствую себя хорошо, - ответила ему, продолжая и дальше тереть несуществующее пятно. Отец покачал головой и тяжело вздохнул, скорее всего вспомнил недавние события и приписал мою рассеянность к внутренним переживаниям. Помочь он мне был не в силах и хорошо это понимал, но помощь уже была не нужна, так как во мне проснулась неожиданно спящая женщина и так некстати давала теперь о себе знать.

То ли я не в тот день родилась, то ли меня преследует закон подлости, романтичной встречи с Мартином не вышло. Как я и предполагала, начался сезон охоты, звери за лето подросли и сейчас копили жирок на зиму. Заезжих охотников с каждым днем становилось все больше, и я носилась, как угорелая, часто забывая даже пообедать. Мысли о Мартине постепенно успокоились и только изредка, перед сном, как воспоминание проносились в голове. В один из таких дней, с недопившими кружками в обеих руках я пыталась ногой, пятясь назад открыть дверь и выйти наружу. Не рассчитав, дверь толкнулась через чур сильно и из-за нее послышалась грубая ругань, явно приложив кого - то по голове. От неожиданности резко повернулась, споткнулась о порог и полетела вперед носом. Тот, кого я приложила дверью по всей видимости еще не сориентировался, а тут я падающая на него всем своим весом. В итоге мне повезло с одной стороны, я приземлилась, разбросав недопитые кружки на живого мужчину, поэтому не сильно ударилась. Но когда опустила взгляд и увидела голубые глаза, которые мне так часто снились между своих грудей, поняла, что желание мое исполнилось, только совсем не таким образом, а точно по закону подлости.

- О, я точно знал, что Мартин не равнодушен к пышным формам, не зря мы снова сюда заглянули, - послышался над нами ехидный смех, Гастона, - я смотрю, Мартин ты решил сегодня меня опередить, заграбастав мою аппетитную булочку,- дружный хохот заложил уши.

Опять я покрылась багровыми пятнами и попыталась сползти с упавшего мужчины. Из глаз снова подло потекли слезы, так мне стыдно было за свою неловкость и я, сползая в сторону стала лихорадочно собирать разлетевшиеся кружки.

Так как охотников, остановившихся было много, отец с кухаркой не вылезали с кухни, поэтому убежать в свою комнату я не могла. Но решила попробовать умыться и причесаться, чтобы привести себя в порядок и больше не реветь, как бы ни издевались надо мной.

Господа расположились в этот раз более компактно, заняв только пол таверны свободных столов. Ставя еду и вино перед ними, боялась поднять глаза, чтобы не встретится взглядом с Мартином, а также не вызвать насмешки Гастона, но в последний момент, собираясь уйти, все же увидела краем глаза, что Мартин очень зол и кипит гневом.

- Ну что, Мартин, как на вкус ее сладкие булочки, ты же практически попробовал их на вкус? Или не до конца распробовал? – теперь потешались над ним, все господа. - Нельзя оставлять даму неудовлетворенной, смотри как она спешила встретить тебя, явно между вами что-то вспыхнуло, а вдруг это любовь? – гоготал Гастон.

- Зря в прошлый раз отговорил тебя, - зло выплюнул Мартин, - больше вмешиваться в ваши отношения не стану, - мне здесь всю одежду забрызгали пивом, делай что хочешь с дурнушкой, - и он отвернулся от меня.

Внутри, словно что-то упало, боль от разочарования и обиды захлестнула меня, по всей видимости все эти чувства читались на моем бесхитростном лице, как по раскрытой книге.

- Смотри, а девчонка то влюбилась, опять распереживалась, но уже от того, что ее не хочет Мартин, - подметил Гастон, внимательно следя за моим лицом.

- Хочешь ее – не нравится, не хотят – обижается, вот женщины, никогда не мог их понять.

- Ты прав, Гастон, ее место на кухне, среди грязной посуды, а самое лучшее, что сможет достичь – это ублажать одиноких путников с дороги, предварительно напоив их. Она не достойна ни одного из нас, даже в качестве постельной игрушки, просто в прошлый раз в темноте ты ее не рассмотрел, как следует, а я тебя предостерег от ужаса с похмелья, - зло рассмеялся Мартин, глядя мне в лицо.

Эта фраза стала последней каплей, слезы, как по команде брызнули из глаз, что было силы припустила в свою комнату, заперла дверь и уткнулась реветь в подушку, не желая ни выходить, ни обслуживать никого из гостей. Чудовище, притаившееся в любимом мужчине, напугало меня больше, чем похабные шутки и приставания Гастона. Моему разочарованию не было предела, для себя четко решила, никогда больше не смотреть в сторону мужчин, так как осознала простую истину, как женщина я их никогда не заинтересую, а за приданное без любви, это себе дороже.

(Перемотав жизнь Клаудии на пять, а потом и на десять лет вперед – ни разу не увидела рядом с ней мужчину, она по всей видимости твердо решила не доверять сильному полу, хотя продолжала по-прежнему работать в таверне отца, обслуживая едой и напитками усталых путников с дороги).

Глава 18 Преображение

Выйдя из воспоминаний моей души, осознала, что внутри по отношению к сильным мужчинам до сих пор присутствует страх и обида, ведь не только Мартин ранил в прошлом мою душу, но и король, сославший на смерть молодого гонца и барон, на землях которого проработал всю жизнь за еду для семьи, и скорее всего, еще не мало было воплощений, когда сильный пол обижал меня, а дать отпор в силу страха смерти не удавалось.

Сейчас, в 21 веке, другие права и порядки, за отстаивания своих прав – не убивают, ну разве оштрафуют и все. Сегодня, по сути, можно не бояться чиновников при власти, а также сильных мужчин – есть закон, который худо - бедно защищает права женщин, но по правде, каждый второй их опасается и боится заявить о несправедливости, скорее всего генетическая память работает против нас.

Проведя параллель между жизнью Клаудии и моей в 21 веке, где в двадцать восемь лет у меня, кроме, как с Сергеем не было серьезных отношений. О замужестве я даже не задумывалась, хотя внешностью бог не обидел, часто парни заглядывались и делали комплименты, но словно эти комплименты относились не ко мне, пролетая мимо, меня не затрагивали. Теперь понятно, что память о той жизни до сих пор не дает серьезно относится к намерениям и симпатиям парней, заставляя сторониться и избегать близкого общения. Исключением стал лишь Сергей, но и он, также, как и Мартин предал искренние чувства, причинив боль и сильное разочарование.

Перспектива остаться «старой девой», не в прямом смысле, а вообще больше без каких-либо отношений меня совсем не обрадовала, ситуацию надо исправлять. Необходимо что-то придумать для Клаудии, чтобы, пережив ее жизнь снова, но уже по - иному, мое бессознательное впитало новый опыт и с интересом стало относиться к противоположному полу. По всей видимости без крепкой чашечки кофе вновь не обойтись, нужно выстроить план и разработать женскую стратегию.

Погружаться решила в тот момент, когда слезы обиды во второй раз душили Клаудию и она вымочила ими всю подушку.

Намерение исправить ситуацию было так сильно, что погрузилась быстро, увидев вокруг себя темную комнату, освещенную лишь светом луны в тусклом окне и кровать, на которой сидела и обнимала ту самую пресловутую мокрую от слез подушку.

В дверь тихо кто-то постучался. Я замерла, боясь выдать свое присутствие.

- Доченька, открой, я все слышал и знаю, что ты у себя,- проговорил отец.

- Я к ним не выйду ни за что, не уговаривай, прошу тебя, - всхлипнула я, стараясь подавить плач.

- Сам не пущу тебя вниз, просто боюсь за тебя, как бы ты чего не удумала, открой Клаудия, - попросил отец, - у меня есть к тебе предложение.

Не открыть я не могла, зажгла свечу и впустила отца, пряча глаза полные слез.

Он присел на край кровати и тяжело вздохнул.

- Во многом моя вина, доченька, не хотел я участи тебе такой, проговорил он, - но и одному справиться с таверной мне было не под силу.

– Я все обдумал и больше со мной не спорь, мы не из такого уж безродного рода, как ты думаешь, твоя мать была дочерью графа, хоть и не законно рожденной, поэтому в тебе есть кровь благородных семей, - с гордостью открыл тайну рождения моей матери.

- Да и приданному твоему многие из девушек, даже их знатных сословий позавидуют. Мы с тобой очень экономные люди и поэтому весь заработок откладывался и сейчас ты одна из довольно богатых невест, хоть и не догадывалась об этом, - улыбнулся отец, обнимая меня за плечи.

- Хватит тебе загнивать со мной, как служанка, я завтра же еду в город и представлю тебя знакомой баронессе, у которой долго жила твоя мама в качестве гувернантки. Она любила Анабель, светлая ей память, поэтому думаю, что ее дочери не откажет и пристроит в хорошее место, а возможно и сама возьмется тебя обучить благородным манерам, - поделился он новым планом.

- Купишь красивых платьев, украшений, я больше не позволю моей дочери выглядеть, как служанка или того хуже, девушка для развлечений, - продолжал уговаривать, - с завтрашнего дня, поверь мне, дочь, жизнь обязательно изменится.

Отец крепко прижал меня к свой груди и по его щекам катились крупные слезы, я же разревелась снова, но теперь уже от любви и благодарности.

С утра, мы снарядили телегу и поехали к старой знакомой с просьбой, прихватив с собой лучшего вина и угощений в подарок.

Убранство дома, в котором нас узнали и встретили, как старых знакомых, было со вкусом обставлено изысканной мебелью цвета ореха. Гостевая комната, в которой оставили меня одну, а сами вышли в сад переговорить, поразила своими размерами и витражными окнами, украшенными шелковыми занавесками бежевых тонов. Таких больших окон я до этого не видела, так как в нашей таверне окна предназначены не для дневного света, а для того чтобы можно было проветривать помещение. Посередине залы стоял рояль на трех ножках кремового цвета, стулья обтянуты цветным шелком с крупными бежевыми цветами на обивке. Пушистый светлый ковер придавал просторной комнате домашний уют и манил пройтись по нему босыми ногами.

Мне было страшно находиться здесь, в доме, как мне казалось идеальной чистоты, не то чтобы присесть на стул или пройтись по ковру, хотя хозяйка дома пересекла комнату, не снимая легких туфель. Продолжая стоять возле двери, гадала, что ответит моему отцу эта благородная леди, понравлюсь ли? Хотя, какое там понравиться, надеялась, что хоть из сочувствия и сострадания возьмет меня к себе или устроит в другую благородную семью.

- Ну, здравствуй, малышка, - обратилась ко мне эта удивительно изящная женщина, - как же ты похожа на своего отца, - подошла ближе, разворачивая меня вокруг своей оси, - а вот глаза моей Анабель, большие и голубые, как море.

- Я рада встречи и знакомству с Вами, леди Жасмин, - приветствовала ее реверансом, - мама мне о вас много рассказывала в детстве и называла вас по имени, а мне казалось, что она говорит о каком-то волшебном цветке, – воспоминания о матери опять наполнили глаза слезами.