Агентство бесконечного феникса

Глава восьмая. Пленитель обманет дважды

В ту ночь зажглись огоньки. Я сидела возле телевизора на продавленном диване и не могла пошевелиться. Кто-то приковал меня к батарее.

Как банально, вот только не с кем было поделиться своими мыслями. Я была здесь совершенно одна. Кто бы меня здесь не оставил, он воистину знал, что такое пытка.

Как будто знал, что я ненавижу телевидение. Поэтому ли длины цепи едва хватало, чтобы сидеть на диване и наслаждаться сводкой новостей, не в силах дотянуться до пульта от телевизора.

Громкость вещания была достаточная, что даже если бы я попыталась закрыть уши, то всё равно бы могла слышать раздражающе-приятный голос ведущей:

—…всё последствия сбоев в магии. По словам очевидцев, две трети города пожаловались на проблемы с магией. Во время происшествия было совершено три ограбления, одно жестокое убийство и два человека получили ранения. Обо всём подробнее расскажет нас специальный корреспондент «Вести слетелись» Нина Везучая.

Женщина в костюме известной фирмы смотрелась дико на фоне полуразрушенных домов. С трудом, но я узнала место. Детский дом, где мы бывали совсем недавно.

— Скажите, что вы почувствовали, когда произошла утечка магии? — микрофон ведущей наставлен на директрису.

Правда, теперь она выглядит совсем уставшей. Под глазами залегли тени, а в голосе такая тоска:

— Мои дети… Между двумя и тремя часами ночи один из моих воспитанников закричал от боли. Я тут же рванула вниз и увидела… — старушка замолчала, не в силах произнести ни звука.

По телевизору показали кадры с места событий. И даже через экран я чувствовала эмоции боли и отчаяния, что затопили это место. Из него словно выкачали всю жизнь, оставив лишь хрупкую оболочку.

Не в силах смотреть, я встала с дивана и прошла к единственному месту, до которого могла дотянуться.

Дальний угол комнаты возле батареи. Я в очередной раз примерилась к своей цепи. Даже если я позволю магии феникса вырваться из-под контроля, то ничем хорошим это не закончится.

Уже представляя, как рвану цепь на себя, как батарея падает на пол, заливая его кипятком. Как я корчусь от боли в явно сломанной ноге и пытаюсь добраться до дивана. Картинка вспыхивает и пропадает. Нет, мне нужен другой план.

Будь у меня чуть больше силы, я бы, может, и попыталась разорвать звенья цепи, но блестевшее поверх металла защитное покрытие буквально кричало мне о том, что настолько просто мне не будет.

Жаль.

А пытка телевизором продолжалась. Удивительно, сколько негатива способны передать новости. Неизвестно, так было всегда или день особенно «удачный», но столько негатива слить на одну меня — это уже слишком. Показывали мой город и последствия, которые наносили обыкновенные на вид сгустки света.

Выпитая магия, покалеченные люди, количество которых измерялось сотнями. Перед глазами до сих пор стоял детский дом с разрушенной крышей.

«Не смей винить себя. Ты делаешь всё, что в твоих силах», — прервала я поток своих мыслей.

Если неизвестный «доброжелатель» хочет, чтобы я попала в сети собственной вины, вызванной обстановкой, то моя задача — не допустить этого любой ценой.

Часа два прошло с момента моего пробуждения. Телевизор стал восприниматься как фон, мешающий, но не критичный. Он почти не отвлекал от моего нового плана побега. Но для этого нужно было встретиться с моим похитителем. Почему-то я не сомневалась, что он появится.

Голодный желудок скулил о том, что совсем скоро я перейду на подножный корм, лишь бы не ощущать давно забытое сосущее чувство голода.

Но я набралась терпения. И начала громко читать стихи. Фальшиво, не попадая в такт навязчивой рекламы, которая шла по телеку. Зато было весело. И спустя ещё двадцать минут, когда я окончательно охрипла, а пытка новостями продолжилась, мои усилия были вознаграждены.

Входная дверь хлопнула. Я подобралась и, громко гремя цепями, подошла к батарее, готовая встретить кого угодно, хоть чёрта с рогами или даже следователя Злобина.

Но вот в коридоре показался ОН.

— Вы⁈ Но… Но? Как же так? — это был тот самый мужчина, который пришёл к нам в первый раз.

— Не ожидали, правда? Но так уж вышло, — развёл руками он, — раз уж вы оказались здесь, в моих руках, то довольствуетесь оставшимся у вас временем жизни, потому что скоро… Что ж, не будем заглядывать вперёд. Вы ведь уже чувствуете подступающее к вам чувство голода?

В ответ мой желудок опять заурчал. Как же стыдно!

— Чего вы добиваетесь? Что вам от меня нужно? — спросила я.

Эти театральные игры явно не для меня. Наверное, что-то похожее подумал и мой загадочный похититель.

— Мы не представились, — как бы между прочим заметил мужчина, — мистер Теодор Стогов. Можно просто Теодор. Хочу, чтобы вы знали, с чьими именем на устах вам придётся умирать. Но я пошёл. Дела, знаете ли.

Сейчас этот мужчина ни капли не напоминал того растерянного и слегка нерасторопного представителя среднего класса. Скорее, передо мной был настоящий актёр и шоумен, если можно так выразиться.

И, выдержав эффектную паузу, он захлопнул за собой дверь, ведущую в «мою» комнату. Я отчётливо слышала его чеканные шаги уверенного в своей правоте психопата. Дверь хлопнула, и в доме воцарилась тишина, разрушаемая лишь звуками работающего телевизора.

Не прошло и минуты, как за стенкой что-то с грохотом упало. От неожиданности я шарахнулась в сторону, едва не навредив себе ещё больше.

— Ай, собака! — взывала я, баюкая пострадавшую ногу. Содранная кожа болезненно саднила, но это было неважно.

Потому что за стенкой что-то стукнулось об пол. Ещё раз. И ещё.

Мне стало интересно, а уж не это ли под моей смертью подразумевал безумный Теодор? Быть может, там работает какая-то спецтехника или он делает там ремонт? Что-то было не так в странных ритмичных звуках, которые меня сбивали с толку. На морзянку это не похоже, на работу ремонтника — тоже. Скорее, это выглядело так…

Меня поразила страшная догадка. Неужели…? В этом доме есть живые жертвы?

Мозг работал с чудовищной скоростью. Я прикидывала возможные версии так и эдак, тасовала их, как колоду карт. Пока наконец не смогла представить примерную теорию происходящего.

Сначала похитили мальчика, позже — девушку, ещё одного малыша и мужчину, потом — меня. Что, если они все были фениксами?

«Да нет, это даже звучит бредово. Но тогда что может быть общего у всех этих людей?»

Я пыталась вспомнить какую-то деталь из дела, быть может, ниточку, хоть что-то. Но следователь, едва дав нам ознакомиться с материалами дело, чётко дал понять, что по сути у нас н руках только один портрет похищенного. Этого самого мистера Барни. Воспитателя в детском доме.

Смутная догадка промелькнула у меня в голове. Грохот повторился с новой силой. Казалось, стена должна была вот-вот рухнуть под таким натиском. Но нет.

— Мистер Барни? — стараясь перекричать шум «ремонта», крикнула я. — Это вы? Если да, стукните по стене два раза.

Не знаю, совпадение это было или нет, но уже спустя мгновение стену поразили два чётких удара.

Бам. Бам.

— Так, хорошо, — дрожащим голосом начала я, — Вы можете выбраться из комнаты? Стукните трижды, если «да», и два раза — если «нет».

Бам. Бам.

«Чёрт, а счастье было так близко».

Несмотря на то, что мои вопросы дачным-давно закончились, теперь к ненавязчивому звук работающего телевизора прибавились удары по стене. Монотонные. Суровые. Сильные.

Интересно, если меня привязали к батарее, то к чему такому привязали беднягу Барни? Я почему-то не сомневалась, что это был именно он. По моей логике, где-то, вероятно, в доме находились и другие пленники. Если они, конечно, были живы.

Я уже ни в чём не была уверена.

Наконец очередной удар пробил в стене брешь. По крайней мере, так можно было сказать о тонкой сеточке трещин под потолком.

А трещины — источник напряжения. Если ударить ещё раз по этому месту…

— Эй, попробуй ударить в правый верхний угол! У тебя получилась знатная трещина, надо только усилить её. Ну же, давай!

На всякий случай я отошла в сторону, чтобы не мешать мужчине. Но удар последовал незамедлительно. В другой угол.

И только спустя ещё серию ударов я поняла свою ошибку.

— Нет, с твоей стороны это будет слева, — тишина стала мне ответом.

С минуту я думала, что мужчина мне не особо-то и поверил, но потом…

Трещина росла, расползаясь в разные стороны. Ещё один удар — и кусок штукатурки упал на телевизор. Жаль, что эта машина для пыток не вырубилась. Удары становились сильнее и интенсивнее, я помогала, как могла. То есть морально поддерживала всеми возможными способами. А потом случилось оно.

Ничего не предвещало беды, но я уже чисто интуитивно ощущала напряжение, которое скопилось внутри.

Не знаю, как, но я чётко уловила момент падения, смогла отойти в сторону, как можно ближе прижавшей к единственной доступной для меня стене и прижаться к ней, закрыв уши.

В один миг стена с грохотом обвалилась.

Тишина. Абсолютная. Поглотившая меня изнутри.

Никогда бы не подумала, что я буду радоваться этому. Раньше меня пугала тишина. Сейчас же она приняла меня в свои объятья и не отпускала.

Я не чувствовала ни страха, ни боли, ничего. Мне на миг показалось, что я оглохла, настолько мне было хорошо.

Но вынырнуть в реальность мне всё же пришлось. Когда меня весьма бесцеремонно схватили за руку и попытались потащить.

Всё ещё зажмурившись, я открыла рот, чтобы наверняка сказать какую-то гадость, но не успела произнести ни звука. Пыль забила лёгкие, заставляя согнуться в три погибели и кашлять. Кашлять так сильно, как никогда прежде, чувствуя, как горят внутри лёгкие.

«Больно, больно, больно!» — вместе с ощущениями возвращались и звуки.

Мистер Барни — я узнала его по фотографии из дела — постукивал меня по спине.

— Марьяна, вставай, нам надо уходить. Марьяна?

Пришлось поднапрячься, чтобы сфокусировать своё внимание на нём, почему-то его образ плыл перед глазами. Я позволила себя поставить на ноги и даже не сопротивлялась, когда меня освободили от ненавистных цепей.

Я была свободна. Вот только… куда я пойду.

— Давай, Марьяна, он может в любой момент вернуться, — Барни меня поторапливал, и если умом я понимала, что надо действовать быстро, но физически… Да макаронина излучает больший энтузиазм!

Почему-то я чувствовала себя так, будто по мне прошлись катком несколько раз. И только на выходе, когда мужчина без труда открыл входную дверь — она оказалась незапертой — я очнулась.

— Стой, надо просмотреть, как остальные? Вдруг остальные похищенные тоже здесь? Надо…

И тут в глазах промелькнуло раздражение. Конечно, по-человечески я его понимала. Наш мучитель со странными планами мог вернуться в любой момент, а я тут рассуждаю о других. Но я просто не могла иначе. На мгновение мне показалось, вот-вот мужчина развернётся и уйдёт, но нет. Я снова ошиблась.

Поёжившись от холода, я наблюдала, как мужчина взглянул на мои голые ноги. Тяжело, совсем по-стариковски вздохнул и всё-таки пошёл в обход.