Агентство бесконечного феникса

Глава десятая… И возродиться во тьме

Марьяна

— Нет! Нет! — Демьян.

Каким-то шестым чувством я поняла, что он рядом. Настолько обрадовалась его появлению, что едва не упустила главное — нельзя двигаться. Растяжка под ногами опасно затрещала: на деле, конечно, я не сдвинулась с места.

Чем и воспользовался Барни. Он резко схватил меня за плечи и чуть ли не силой развернул меня. Демьян.

Так близко и так далеко.

Я старалась держаться изо всех сил, и пусть по телу пробегает какая-то неестественная усталость, а ноги сводит судорогой. Пока я жива, есть надежда.

Из прочитанного про эти новомодные мины, я знала, что от них нет спасения. Даже если я и переложу вместо себя какой-то тяжёлый предмет, то не факт, что это подействует. Шансов практически нет.

«Кто-то должен сгореть», — вспомнились слова предсказательницы.

Неужели это… Нет, не хочу об этом даже думать.

— Что тебе нужно? — в который раз спросила я Барни.

Должна же хотя бы напоследок понять, прежде чем решиться.

— О, ты наконец-то решилась, — острые ногтевые пластины впились мне в основание шеи, я едва не вскрикнула, — Ах да. Ты же не помнишь? Предпочла стереть память обо мне? Давай же. Давай!

Я хотела закричать, что и понятия не имею, о чём он. Но не могла сдвинуться с места. Мозг судорожно анализировал ситуацию, пытаясь найти выход. А его не было, не было!

Возок нас собрались полицейские, сам следователь Злобин смотрел на меня с укором. Словно я ему что-то виновата.

Ногти сильнее надавили на плечи, да так, что я едва не вскрикнула.

Как вспышки, перед глазами пронеслись забытые воспоминания. Я маленькая, протягиваю руку новенькому мальчику. Его глаза пылают синим, прямо как настоящие камешки в волосах у директрисы.

Он особенный.

— Вспомнила? — шепнул мне на ухо Барни. — Я вижу, что вспомнила.

Только он метаморф. Его суть — перевоплощения. Мы когда-то играли в детстве, вот только если я, наученная горьким опытом, вскрывала, что могу ощущать эмоции и испускать магию, то юный Барни не желал этого делать.

И однажды поплатился.

— Думаешь, приятно было знать, что они, они все, ты только посмотри на них, — зашептал мне на ухо Барни, глядя прямо на Демьяна, стоящего в нескольких метрах от нас. Глазам стало мокро. — Я мог бы стать актёром. Хорошим, качественным, но эти сволочи лишили меня выбора! — От боли я зажмурилась. Но Барни ещё не закончил. — Так что гори, птичка!

И он меня толкнул.

Я не успела ничего сделать.

Никто бы не успел, потому что это было слишком неожиданно. Уже чувствуя последний, предсмертный, щелчок, я приняла решение. На фоне забеспокоились люди, кричали женщины, перекрывая вой полицейских сирен.

Огонь опалил ноги.

«Гори, птичка!»

Сила феникса — в самопожертвовании. Я раскинула руки в стороны, ощущая, как за доли секунды мир окрасился багровым. Вы можете говорить что угодно про героизм и самопожертвование, но одна я знаю точно — никто не хотел бы умереть так.

Голова взорвалась болью — смех Барни осколками эха впивался в мозг. Треск за спиной.

«Не двигаться».

Я горела заживо и не чувствовала ничего, кроме боли. Нестерпимый свет заливал глаза, и я не могла понять, кто я, где я?

Треск платья, и пепел поднялся ввысь. Огненные крылья раскрылись за спиной. Ноги дрожали от боли.

«Не смей сдаваться».

Где-то там, на фоне, скрутили беснующегося Барни, полиция оцепила здание, кричал что-то Демьян.

Я не слышала. Раскинув руки, я ловила исходившие от меня потоки магии и кольцевала их внутри себя, сдерживала изо всех сил. Надолго меня не хватило.

Вспышка. Яркая молния в сознании. Последняя капля. Крошево магии, забирающее с собой всю разрушающую мощь МАНН.

Опасности больше нет. Рывок — и мир поглотил огонь.